Седрин пожал плечами. Советник другого и не ожидал: еще бы этот отпрыск заглядывал внутрь. Хотя он бы сам ничего не доверил такому идиоту.

Советник перевернул мешок, и ему на руку свалилась какая-то старая бумажка. Он развернул её, и его зрачки расширились. Он увидел оставленный свежей чёрной печатью знак. Чернила все еще как-то странно, слишком отчетливо поблескивали, но не оставляли следов от прикосновения к бумажке. Знак напоминал спираль, полосы закручивались в несколько кружков и обрывались.

– Г-где… где ты это взял? – переспросил он уже совсем иным тоном. – Кто дал это тебе, мелкий поганец?

– Один из стражи. Они меня и послали, я же сказал уже. Почему они не вызвали вас электронно? – обиделся Седрин.

Он смотрел на бумажку и никак не мог понять, что так испугало советника. Перед ним были лишь какие-то каракули, он толком-то и не мог разглядеть, что там нарисовано.

– Ступай обратно, – рявкнул старик. – Я передам это сам… Стой! Что там случилось? Они сказали, кого там схватили? Говори, все что знаешь, иначе…

– Да, сэр, кажется, какого-то Преследователя, – отстоял Седрин.

– Последователя? – уточнил советник с недоверием. А затем тихо добавил, почти что про себя: – Сателлита?

– Да! Точно, сатулита. И еще…

– Ступай и скажи, что ты всё передал королю. – Старик отвернулся, более не обращая на него внимания.

– Хорошо, – неуверенно ответил Седрин, почесал голову и пошел прочь.

Советник продолжал мять старый листок бумаги в руках. Печать, которая была изображена на нем, называлась печатью Сателлитов.

Сателлитами прозвали отряд Титана Деймоса.

3

Печать не мог изобразить обычный житель Домоуса, хотя она и не имела сложного рисунка.

Во-первых, она не пользовалась известностью и знали о ней не больше, чем число понимающих хотя бы десять процентов Древнего языка. Она обозначала одно из двух: оповещение или предупреждение.

Во-вторых, эта печать могла быть создана только темной магией. Об этом свидетельствовали «вечно свежие» чернила. Те, кто видел эту печать, любят ассоциировать чернила с кровью, но на кровь она совсем не похожа, чем еще больше пугает узревших. Это был цвет черного, от которого у тебя закружится голова, если станешь долго смотреть. Говорят, там можно увидеть нечто большее; говорят, можно увидеть пространство за пределами поверхности, на которую нанесена печать. Можно увидеть бездну.

Король и лишь немногие его советники, разумеется, включая того старика, что повстречал запыхавшегося Седрина Золца, могли понять, по крайней мере, что это за печать. Это был древний символ, сложившийся из трех языков. Но суть печати всегда была именно в магии. Темной магии. Всё дело всегда в ней. Из-за неё мир и был так хрупок.

Темнокожий король Уорн Второй был особо недоверчивым и раздраженным, но сохранял своё спокойствие, поскольку если в Хемпуде действительно схватили слугу Деймоса, во что он не мог до конца поверить, даже держа эту проклятую бумажку и чувствуя, как без повода она греет кожу (но тепло это вызывало только дискомфорт), то ему предстояла непростая встреча… И, возможно, очень опасная.

– Ты уверен, что это не подделка? – на ходу бурчал король своему советнику. Он был упитан, толст, предельно высокого роста для человека – таков был род Уорнов. Его желто-оранжевое одеяние все время скользило по полу и иногда заползало под ноги.

– Уверен, Ваше Величество. Такие вещи нельзя подделать… Вы и сами наверняка чувствуете эту…

Король взглянул на советника, и тот замолчал.

Старый слуга был примерно в два раза меньше своего короля и не поспевал за таким темпом.

– Все это бред… какой-то бред.

Уорн Второй смял бумажку и сунул её в карман.

Советник подумал о потенциале силы, которая не была каким-то бредом. Сила, частичка которой хранилась в старом пергаменте в кармане королевского одеяния. Сила, выложенная в чернила и навевавшая страх. Он вдруг почувствовал всю свою никчемность, как представителя человеческого рода, – всего лишь крупинка на шахматной доске, не достававшая и близко до пешки. И чего стоит его жизнь? Место в советниках, прямо не влияющих даже не решения одной жалкой страны? Наверное, если бы межнациональные органы планеты когда-нибудь собрались – как это могло случиться полвека назад, – и они бы почувствовали однажды свою нулевую роль во вселенной.

В какой-то момент советник подумал залезть в карман короля и отобрать бумажку, попробовать впитать силу, вложенную в пергамент. Но эта мысль выветрилась как бессмысленный сон после пробуждения.

4

Король сидел на троне, как и положено, ещё до прибытия пойманного преступника. Это место, в котором сейчас собралась вся стража, охраняющая дворец, называли традиционным. Уорн все еще был очень раздраженным и то и дело ворочался на кресле, сжимая руки в кулак. Вот он уже слышал, как стража приблизилась и начала подниматься. Вот она уже заходит внутрь и подходит к воротам. Сейчас уже он увидит пойманного и поймет, действительно ли это тот, за кого себя выдает, или…

Ворота распахнулись достаточно резко – словно до этого комната была в вакууме. Внутрь вошли примерно с полусотни стражей – солдат с белоснежной, желтой бронёй. Их округленные шлема напоминали небольшие колпаки с утонченным концом. В правой руке каждого – по копью с серебрящимся и отдающим желтым светом лезвием на конце – заряженное оружие (если приблизиться ухом, то можно услышать ровное жужжание), которое, как говорят ученые, вот-вот по мощи сравнится с оружием Древних. Все они окружали одного человека,

(Человек! Это человек!)

высокого и бледного, в чёрном одеянии с плащом почти до самого пола. Самая ближняя к нему стража направляла в него свои копья вместо бластеров; в Хемпуде, как и в Аделии, уже пришли к выводу, что модернизированное оружие ближнего боя надежнее из-за магии и современной брони. Стража готовилась нанести сокрушающие удары в любую секунду. Остальные окружали этот слой охраны, а третьи сопровождали по углам. Комната дворца вдруг заполнилась, хотя, кроме стражей, советников короля, самого короля и этого высокого человека, никого больше не было, а пространство казалось огромным.

Они закончили свой марш с пленным – человек всё время смотрел себе под ноги – примерно в десяти метрах от лестницы к престолу, с вершины которого смотрел Уорн Второй. Пальцами левой руки он теребил подлокотник, а правой сжимал бумажку, почему-то более не отдающей теплом.

Самый гордый из стражи с копьем с зеленой заметной полосой на груди (у остальных была жёлтая или белая) очень громко и четко заговорил:

– Мы схватили человека, что принес с собой Печать Смерти, Ваше Величество. Он хотел пробраться в ваши покои, но мы ему не позволили.

Человек в чёрном плаще негромко усмехнулся, но, кажется, это услышали все.

Главный страж хотел еще что-то добавить, но король поднял руку, а затем помахал ею. Стража, окружавшая пленника, разошлась от него чуть подальше. У него были скованы руки, но казалось, он совсем не чувствовал наручников.

Схваченный поднял голову из-под одеяния и обратил её к королю. Темнокожий король был очень большим как по весу, так и по телосложению. Его короткие волосы по бокам уже наполовину успели поседеть. Хоть он едва и видел глаза человека снизу, взгляд его пронзил.

– Кто ты? – спросил король. Его голос был четким, низким, жестким. Раздавался по всему залу, хотя его усиливал совсем крошечный (и не самый мощный) микрофон на воротничке.

– Я, кажется, уже представился, – ответил человек в черном. – Разве вы не получили мое послание? – Его тон не был громким, но опять же, его слышали все, присутствовавшие в зале. А голос был ровным, каждое его слово будто было отделено, записано отдельно, словно самостоятельный звук, а не часть предложения.