– Антон Павлович! – представился, не знакомый мне парень. – Но не Чехов, а Пущин. Не путайте с Пушкиным. Примите мои поздравления и сожаления. Вы попали в ад и в рай. Лишь время оценит ваше мужество. Если Вы из доброго десятка, то можете сразу покинуть зал. Мы Вас не будем обсуждать. Вам видней. Мы Вас поймём.
– Просто Руслан! Без Людмилы. – пожимая мне руку, сказал Тхостов, прерывая длинную речь Пущина. – Крепись! Мы с тобой в этом аду и рае.
– Надежда, оправдала все наши надежды! – хором, сказала вся группа. – Мы вами не забыты, наши рыцари!
– Хватит паясничать. – улыбаясь алыми губками бантиком, сказала Фомченко Надежда, которая только что вошла в наш класс. – Вы лучше ознакомьте, Александра, с правилами нашей группы вовремя учёбы здесь.
– Правила у нас такие. – улыбаясь, объявила Пенкина Таня. – Любить! Любить! Ещё раз любить ближнего!
Девчонки засмеялись и дружно зааплодировали. Так появились у меня в училище прекрасные подружки.
С девчатами сразу нашёл общий интерес. Различие полов для нас не были преградой. Мы стали просто друзьями.
В этот день, мы до позднего вечера разговаривали на различные темы нашей совместной учёбы.
С подготовкой практических занятий на военном заводе ФЭУ, у нас началась подготовка к Новому 1969 году.
С раннего утра и до поздней ночи, все своё свободное от учёбы и работы время, с подружками занимался наглядной агитацией и новогодним оформлением училища.
Так как в училище больше не было художников, то партком и комитет комсомола поручили мне новогоднее оформление училища. Мои подружки с ревностью отнеслись к этому, так как должен был заниматься новогодним оформлением вместе с девчонками других группы. Девчонки нашей группы
стали препятствовать девчатам других групп в оформительской работе вместе со мной. Они не пускали никого посторонних в наш класс и в актовый зал училища.
– Давайте мы полностью возьмём под свой контроль новогоднюю ёлку. – внесла предложение, Меркулова Люба. – Иначе девчонки с других групп затискают нашего Александра и нам от него ничего не останется.
Подружки единодушно поддержали инициативу Меркуловой Любы и направились к директору училища.
Как говорил мне раньше Тхостов Руслан, то девчонки действительно всегда добивались своего.
В этот день они отсекли от меня девчат с других групп. Дальше, только наша группа занималась оформлением всей новогодней ёлки в училище. Девчонки других групп завидовали нашим девчатам в работе со мной. С этого дня и до самого нового года, мы всей группой не выходили из нашего училища.
Даже ночевать приходилось на сцене. Мы стелили спортивные тюфяки и накрывали их огромными занавесками, которые тайком снимали с окон в зале, а рано утром вешали их обратно на гардины.
Девчонки совершенно не стеснялись меня и двоих моих друзей из нашей группы. Когда в зале к вечеру становилось жарко от отопительных батарей и от нашего дыхания, девчонки замыкали на ключ двери в зал.
Раздевались до нижнего белья, чтобы не портить от пота свою одежду и нежное тело, как они говорили сами. Вполне естественно, что и мы раздевались до плавок.
Нам также нечего было стесняться своих подружек, ведь мы ночевали всей группой на сцене.
Совершенно не думали о каких-то интимных отношениях. Мы были просто хорошими друзьями всей группой, независимо от различия наших полов.
Конечно, возможно, что интимные мысли посещали сознание нашего разума, но мы не выплёскивали страсть из себя наружу?
Старались всячески сохранить между собой верность нашей общей дружбы в группе. Бывали такие случаи, что вовремя напряжённой работы, над оформлением новогодней ёлки, у кого-то из подруг, случайно, расстёгивался лифчик или выскакивала от напряжения пышная девичья грудь из туго натянутого лифчика.
Подруги просили меня или стоящих рядом с ними друзей, поправить, как они сами говорили "женские доспехи". Продолжали свою работу. Сохранять девственность каждой подруги, было основным не писаным законом всей нашей группы.
Причиной такой сдержанности были некоторые обстоятельства. Главное было в том, что после окончания этого училища, мы должны были работать, по тем временам, на самом современном военном заводе "Фотоэлектронных умножителей", наладчиками и откачниками-вакуумщиками. Аппаратура завода была куплена в Японии.
Согласно подписанному контракту с японцами, первые два года завод работал под контролем и по технологии японской фирмы.
Основой соблюдения технологии японской фирмы было то, что на японском электронном оборудовании могут работать девочки-девственницы в возрасте до двадцати двух лет.
Почему такая строгость? Дело в том, что девчата должны, под микроскопом, собирать вручную катодные ножки приборов фотоэлектронных умножителей.
Работа кропотливая и сложная. На катодную ножку пинцетом, под микроскопом, за несколько секунд нужно положить платиновую пластинку и сурьмяно-цезиевую стружку.
Затем накрыть все это стеклянной колбочкой, размером с женский мизинец. Запаять эту колбу и цоколь снизу газовой горелкой и произвести с катодной ножки электронное распыление всего указанного выше состава на катодное зеркало прибора, которое находится внутри колбы.
На всю эту работу отводится всего несколько секунд. Нужно не только все точно выполнить, но ещё проследить под микроскопом, чтобы на стекле колбы не было жировых пятен от рук или какой-то микроскопической грязи.
Так как, тут иначе, в противном случае этот дорогостоящий прибор уже становился не годным к употреблению в работе. Такую работу могла выполнить девушка с очень чувствительными пальцами.
От близости с мужчиной не подвержена половой страсти. Короче говоря, от половой связи с мужчинами у женщин руки тряслись от напряжения.
Женщине такую ювелирную работу, под микроскопом, выполнять практически невозможно. Тут в работе нужны были только руки девственниц, которые могли свободно проделывать такую точную работу, сказал бы тонкую работу.
Согласно указанным обстоятельствам, каждые полгода, девочки проходили проверку на девственность у заводского гинеколога в присутствии мамы девушки.
В случае обнаружения нарушения девственности, молодая женщина тут же увольнялась с работы, прямо с кабинета врача и больше на завод не допускалась. Даже в этом случае, такая строгость устраивала всех.
До двадцати двух лет, своего возраста, девушка становилась мастером производства или поступала учиться по этой специальности в высшее учебное заведение без конкурса. Где строгости монтажницы приборов и откачника-вакуумщика совершенно не нужны.
К этому же времени были проверены взаимные чувства между парой влюблённых. Создавалась нормальная семья. Выходит, что полуобнажённая близость между парнями и девушками нашей группы укрепляла стойкость девчат перед соблазном проститься со своей невинностью.
Однако, это не говорит о том, что мы были, как металлические роботы, которые только формой и видом имеют различия, между женскими и мужскими полами.
Ничто человеческое нам не было чуждо. Мы также как все влюблялись друг в друга и целовались, но запретного не нарушали. Соблюдали наше табу. Каждый знал придел своим страстям, за которым хранились достоинство и честь, как каждой девушки нашей группы, так всего нашего училища в целом.
Новый год мы встречали все вместе. Коллектив нашего училища был настолько дружным, что преподаватели между собой и с учениками дружили даже целыми семьями.
