Почему они ушли?

Говорят, потому что начали превращаться в существ неопределенного пола. Потому что в цивилизованном мире высоких технологий не требовалось использования изначально мужских качеств и инстинктов, и, поравнявшись с женщинами, они стали по всем статьям нам проигрывать. И тогда сделали единственное, что могли – вернулись к природе, отринув цивилизацию, чтобы остаться теми, кем были рождены. Вернулись к дикости. И там вместо науки они обрели древнюю магию связей всего сущего.

Я не могу представить себе настоящего, живого мужчину. Не могу представить, что когда-то женщины жили с ними рядом. Я выросла в другом мире. Точно так же я не могу представить жизни в лесу. Я никогда не была в настоящем лесу.

Теперь я здесь.

***

Лес съёживался вокруг, будто любопытствовал или намеревался сжать меня в кулаке. Однако это не страшно, просто… необычно.

В ушах звучала музыка из наушников, потому что я привыкла к городскому шумовому фону и, наверное, без него быстро почувствовала бы себя нехорошо. Рюкзак почти сразу же стал тяжелым и тянул вниз, но зато в туристических грубых на вид ботинках, оказалось, очень удобно ходить. А ещё – теперь не нужно было постоянно заботиться о причёске, потому что волосы перед уходом я обкорнала. Пришлось даже зажмуриться и отхватить хвост на ощупь, но иначе рука бы не поднялась. Зато сейчас они не мешаются, скрытые кепкой.

Надеюсь, когда я его найду, длина моих волос не будет иметь значения.

Конечно, не будет. Легенда гласит, он услышит меня, как только я ступлю под тень деревьев, и не сможешь не искать. Он найдёт меня – и древняя магия живого ему поможет.

Иному не бывать.

Только сколько времени пройдёт? День? Месяц? Десятилетие? Надеюсь, встреча не затянется?

Я упрямо насупилась, подтянула лямки рюкзака выше и пошла вперёд. Неважно, всё решено и пути отступления отрезаны. Магия есть – если бы я верила в иное, никогда не рискнула бы покинуть город.

Интересно, а какая она, магия? В чём она? В каком источнике? Может, в том, как сквозь кружевную листву пробивается луч света? Или в том, как покачиваются пушистые ветки ёлок, иголки на которые кажутся не острыми, а мягкими?

Или в самом процессе ожидании непознанного чуда? В ожидании своего мужчины?

В общем-то, днём всё было не так уж плохо, потому что прогулка сильно напоминала городской экстремальный тур по парковой зоне. А вот вечером стало неуютно.

Я разожгла огонь при помощи зажигалки, расстелила возле сосен пенку и спальный мешок, позавтракала туристическим ужином из пластиковой упаковки. Таких упаковок в запасе ещё пять, а потом придётся питаться тем, что найду. Говорят, от голода в лесу умрёт только ленивый. Придётся проверять на собственном опыте.

Когда небо стало синеть, мерцать и наливаться ночной прохладой, я неожиданно выключила плеер и вынула из ушей наушники. Тишина обступила… но не только она. Когда в голове угомонилась какофония городской музыки, постепенно стали слышны окружающие спокойные, неторопливые звуки ветра, и птичья перекличка, и звон насекомых.

Я закрыла глаза.

Где-то там, далеко, а может, близко, мне навстречу идёт мой мужчина. Он уже собрался, попрощался с друзьями и отправился в путь. Как знать, возможно, в этот самый момент он так же неподвижно сидит у костра, прикрыв глаза, слушает ветер и… слышит нечто большее?

Не знаю, отчего меня разморило – то ли усталость от непривычно долгой ходьбы по лесу, то ли плотный ужин с бОльшим, чем обычно числом калорий, но я тут же заснула.

И мне ничего не снилось, разве что краем глаза удалось задеть лес, трепещущий крохотный огонёк во тьме и ещё услышать…

Нет, ничего.

Следующий день вроде бы целиком и полностью походил на первый, но всё же неуловимо отличался. Я почему-то обрела уверенность, что не просто иду, не просто брожу по зарослям, а двигаюсь к цели, как будто в траве вьётся верёвочка, указывая правильный путь.

Вот за этим деревом я поверну налево, а этот овраг обойду справа. И потом протиснусь между елей.

Так прошёл день.

Вечер. Ужин и быстро пришедший сон, окутавший, как пухлый слой ваты.

Силуэт сидящего у костра человека выделялся очень чётко. Конечно, я видела прежде картинки, множество изображений мужчин, но этот… двигался. Слишком натурально, что исключало всяческие сомнения в его реальности. Он был настоящим, моё подсознание просто не могло выдумать такого чуда!

Мужчина сидел, опираясь локтем на колено, его плащ распластался по земле, а сам он, судя по наклону головы, смотрел в огонь. Лица я не разглядела, но похоже, даже после долгого дня сну было не так просто его сморить, как меня.

Утром я открыла глаза и улыбалась, смотря в небо, пока расшалившиеся белки не сбросили мне в лицо шишечные огрызки. Я вскочила и приготовилась идти дальше. Теперь никаких сомнений – расплывчатая цель обрела чёткость и даже визуальность.

Казалось, рюкзак станет легче – ведь количество еды уменьшилось, но нет, нести его становилось всё тяжелее. Закончился репеллент и меня впервые укусил комар. Я даже не сразу поняла, что это такое чешется. А вечером, увидав в зеркальце своё лицо, задохнулась от испуга – пыль, краснота загара и царапина по левой щеке. Конечно, понятно, что вне города я не смогу сохранять кожу в идеальном состоянии, как обычно, и со временем привыкну к своему новому облику, но для этого явно потребуется вся имеющаяся в наличии решимость.

Я выдернула наушники, заглушая опостылевшую музыку, закрыла глаза и прислушалась…

По вечерам в лесу пахнет как-то особенно. Чем-то полным влаги, тепла и света, собранного за день. Чем-то удивительно успокаивающим, как аромат элитной релакс-ванны.

Сон.

Он сидел на земле в такой же позе, как и раньше, но на фоне другого пейзажа: высокая, густая трава с острыми кончиками. И смотрел он сегодня не в огонь, а в сторону, будто к чему-то старательно прислушивался.

Я видела профиль – выпуклый лоб, нос, крупный подбородок. Совершенно неженственные черты лица – и от этого хотелось подобраться ближе – и смотреть… смотреть…

Изучить каждую чёрточку его лица, притронуться пальцами к коже, понять, чем мы отличаемся.

Он вдруг дёрнулся, настораживаясь. А потом разочаровано выдохнул, подумал, протянул руку вбок и достал на свет гитару, весьма необычную – формой как половинка груши с длинным грифом и блестящими в отблесках костра струнами.

Взяв гитару в руки, мужчина рассеяно принялся перебирать струны… как будто это действие помогало ему думать.

Раздавшиеся мелодичные звуки вдруг что-то задели во мне, так глубоко, как я думала, меня вообще не существует. Понять, что ты куда глубже, чем ожидала, на самом деле прекрасно. И печально.

Проснувшись утром, я долго не открывала глаз, прислушиваясь к отголоскам звучавшей в ночи музыки.

Плеер в этот день я не включала, боялась испортить или нарушить память о таинственном гитарном переборе – слишком тонком, чтобы пытаться повторить с моим отсутствием слуха.

Этим же днём закончилась еда. Остались, правда, витаминизированные таблетки, разбухающие в желудке, но на одних таблетках долго не протянешь, поэтому я нашла и попробовала ягоды, похожие на те, что в путеводители экстремального туриста обозначены как съедобные. Они были такие мелкие, не как на картинке… но зато ими было усыпано всё вокруг, и оказалось, ничего вкуснее я никогда не ела. Здравомыслящие люди заявили бы – это просто последствия голодания, но я уверена – дело действительно во вкусе.

Впрочем, важно ли это?

Ночью я увидела его лицо, хотя и прикрытое сумерками.

Его волосы прядями падали на лоб, прикрывали уши и спускались к плечам. Неухоженные, свободные. Глаза как серые влажные камни, широкие скулы, прямой подбородок.

Казалось, он посмотрел мне прямо в глаза – настороженно, изучающе, недоверчиво. А потом, через несколько секунд, улыбнулся.

Я никогда не видела ничего прекраснее. А уж красивых лиц в городе хоть штабелями складывай.