Говорят, что деньги – корень всех зол. Но так быть не должно. Деньги можно использовать и для добрых целей. Самые большие благотворительные фонды были основаны богатыми людьми, но некоторые из этих организаций начинались буквально с нуля. Гарвард, самый богатый университет в Америке, был основан благотворительным фондом и начинался с нескольких книг и трехсот пятидесяти долларов. IКЕА начиналась с сарая в саду, а ее материнской компанией стал благотворительный фонд. Человек, придумавший бигмак, начинал карьеру с продажи бумажных стаканчиков. Он тоже был не из тех, кто тратит время попусту, и говорил своим сотрудникам: «Если хватает времени слоняться, значит, есть время и на работу». Может быть, он так торопился потому, что идея создания МсDonalds возникла у него только в пятьдесят два года. Сейчас его компания тратит на благотворительность пятьдесят миллионов долларов в год.
Так что деньги могут стать и доброй силой. И необязательно быть богатым, чтобы творить добро. Раньше дети сдавали фольгу и пустые банки из-под колы, чтобы собрать средства, которые пойдут на добрые дела. В наши дни они проводят спортивные благотворительные мероприятия или делают взносы для проведения Live Aid. [7]Есть множество способов помочь другим. Один из них – не причинять вреда, а это, как вы понимаете, не стоит денег.
Когда мне стукнуло сорок, я почувствовал, что нахожусь в самой нижней точке своей жизненной кривой. Мы воевали с British Airways за место в небе. Да, наша авиалиния стала победительницей в категории «Лучший бизнес-класс», но добывание денег на то, чтобы компания не загнулась, превратилось в нескончаемую битву. Только череда хитов, выпущенных Virgin Music, держала нас на плаву. Саймон, руководивший в то время Virgin Music, казалось, потерял к компании интерес – в основном из-за того, что был уверен: авиалиния нас разорит. Я решил остановиться и окинуть взглядом прожитую жизнь. Я задал себе вопрос: хочу ли я чего-то нового, не следует ли мне полностью сменить обстановку? Я никогда не был страстным книголюбом, но мне приглянулась идея выкроить побольше времени на чтение. Я сказал Джоан: «Слушай, а что если мне поступить в колледж и получить диплом историка?»
«Ты просто хочешь побегать за хорошенькими студентками», – без обиняков заявила она. Была ли Джоан права? Действительно ли у меня наступил «кризис среднего возраста»? Возможно. Тогда, вместо того чтобы думать, что я могу сделать для себя, я задумался о том, что могу сделать для других. Я предположил, что смог бы заняться политикой или использовать свои деловые способности для того, чтобы сделать что-то полезное для решения важных проблем, таких как борьба с курением. Я бы мог финансировать разработку лекарств от рака, заняться системой здравоохранения или помогать бездомным. Существовало множество способов ощутить свою полезность. Этот путь я и избрал для себя на всю оставшуюся жизнь.
Я думаю, нам всем время от времени стоит оценивать прожитую жизнь. Достигли ли мы поставленных целей? Есть ли что-то, нам уже ненужное, от чего стоит освободиться? Я не имею в виду изношенные туфли или старые стулья. Я говорю о необходимости избавляться от дурных привычек или лености мысли, которые не дают нам идти вперед и только засоряют наш ум.
Мой кузен, сэр Питер Скотт, руководит большим птичьим заповедником на болотах. Когда я сказал ему, что хотел бы привлечь диких птиц на озеро у своего дома в Оксфорде, он дал мне все необходимые советы. Я углубил озеро и насыпал несколько островков, чтобы птицам было где свить гнезда. Лебеди, утки, гуси и цапли слетелись отовсюду. Это очень тихое место – как раз такое, где я могу оставаться наедине со своими мыслями. Обычно мне нравится быть в гуще людей или со своей семьей, но иногда человеку нужен покой. Мне нравится бродить вокруг собственного озера – и просто думать.
Период борьбы за выживание нашей авиалинии стал одной из редких ситуаций, когда я вконец растерялся. Гуляя вдоль берега озера, я обдумывал кардинальные решения, которые предстояло принять. Когда я сказал в банке, что Virgin Music стоит пол-миллиарда фунтов стерлингов, меня стали убеждать продать ее, чтобы расплатиться со ссудами, взятыми на раскрутку авиалинии. Существовало только два варианта выбора: закрыть Virgin Airlines или продать компанию грамзаписи. Моя проблема была в том, что мне казалось возможным сохранить и то и другое. Я просто хотел, чтобы банк не паниковал. Мне-то казалось, что, убедившись, насколько серьезен наш музыкальный бизнес, они осознают: их деньги вне опасности. Но дело в том, что банки не любят рисковать. Мне дали понять, что, если я не продам Virgin Music, они потребуют немедленного погашения долгов по ссудам. Я не знал, что мне делать. Virgin Music была моей любовью, и я знал, что она динамично развивается. Кроме того, мы только что заключили контракт с Rolling Stones, и я чувствовал себя так, словно предаю и эту группу, и всех остальных музыкантов. Был дождливый день. Я брел вдоль берега озера и не знал, как же мне поступить.
В самый разгар этого тревожного для меня периода, в августе 1990 года, Ирак вторгся в Кувейт. В новостях передали, что сто пятьдесят тысяч беженцев пересекли границу с Иорданией. Я был дружен с иорданским королем Хусейном и королевой Нур. Американка арабского происхождения, она была не только красавицей, но и профессиональным архитектором. С мужем Нур познакомилась, работая на иорданских авиалиниях. У нас было много общих интересов. Королева увидела меня по телевидению во время моего кругосветного полета и позже позвонила, чтобы узнать: не взялся бы я научить членов их семьи управлять монгольфьером.
Я перевез свой воздушный шар в Иорданию и познакомился с королевской семьей. Все они оказались такими же приятными людьми, как и сама королева, а дети были очень вежливы и дружелюбны. Летать над столицей и смотреть вниз, на старинные постройки, покрытые красной черепицей, было просто замечательно. Когда люди узнавали, что в плетеной корзине, проплывающей над их головами, находятся их король и королева, они начинали бежать за шаром, запрокидывая головы и выкрикивая приветствия. В тот период королю приходилось нелегко. Он пережил уже несколько покушений на свою жизнь и был постоянно окружен кольцом вооруженной охраны. Но как можно защитить короля, когда он летит в небе безо всякого сопровождения?
Для самого же Хусейна это был радостный момент полной свободы. Когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт, я видел по телевидению, как тысячи беженцев непрерывным потоком бредут через иорданскую границу. Позвонив королю Хусейну и королеве Нур, я спросил, не могу ли чем-то помочь. Королева ответила, что узнает, в чем возникла самая острая нужда, и свяжется со мной. Она позвонила в тот же день и поинтересовалась, не смогу ли я раздобыть одеяла. В пустыне очень жарко днем – и очень холодно ночью. Королева объяснила, что одеяла можно использовать как тент днем, а ночью люди могли бы согреваться, закутываясь в них.
– Несколько маленьких детей уже умерли, – сказала Нур.
– Сколько нужно одеял? – спросил я.
Она назвала цифру: сто тысяч.
– У нас осталось буквально два-три дня. После этого люди будут умирать сотнями. Это очень срочно, Ричард.
Сотрудники авиалинии Virgin тут же принялись за работу, обзванивая всех, кого только можно. Через два дня один из наших аэробусов уже летел в Иорданию, неся на борту сорок тысяч одеял, тонны риса и ящики с медикаментами. На обратном пути мы захватили с собой британских граждан, застрявших в Иордании из-за войны. Как только я вернулся в Англию, мне тут же сообщили, что глава British Airways вне себя от ярости. Он заявлял, что за помощью надо было обратиться к ним. Ему объяснили, что я – в отличие от него – сам вызвался помочь. Кроме того, раньше он запрещал использовать British Airways в ситуациях, вызванных международными конфликтами, и даже в тех случаях, когда к ним обращалась Christian Aid. [8]Теперь же он набил самолет одеялами и направил его в Иорданию. К моей радости, наш пример хоть в какой-то степени побудил его оказать помощь людям.
