Только настроился, как она поворачивает голову так, что наши губы в миллиметре друг от друга. К черту все! Жадно целую захватывая ее нежные губы в плен, и делаю укол иглой одновременно легонько в бедро. Разворачивается ко мне, не отрывая губ, обнимает за шею. Сама обнимает и тянет к себе.

О! Как она целует. Я забыл обо всем, кроме этих губ. Нежных, ласковых, податливых. Капец я поплыл, сгорел дотла моментально, жадно сжимая волосы на ее затылке. Рассыпался на молекулы, распался на атомы, меня ослепила яркая вспышка, как от световой гранаты. Я ослеп, оглох и умер, но был счастлив. Мое сердце остановилось, а через долю секунды она запустила его снова. Никогда не испытывал подобного, даже не подозревал, что так бывает. Я не знаю, как далеко я бы зашел, если бы меня резко не остановили. Она словно нехотя, и несильно, но оттолкнула меня.

Отстранилась на шаг, выдохнула тяжело, смотрит с осуждением, в глазах почти слезы, глаза на мокром месте, но сдерживается, как может:

– Ну, что же ты! Смотри! Давай!

Она знает про прибор, она все почувствовала и поняла. Отвечала на поцелуй и не пришла в ярость. Мне вмиг стало стрёмно и я еще пьян от поцелуя. В ее глазах читается « Ты мог попросить». Мог, но не попросил. Нервно сглотнул. Я идиот.

– Смотри! – уже кричит зло, – Я чистая. Убедись, – Нервно разжимаю ладонь, горит красный. Облегченно выдыхаю и не мигая смотрю на нее, – Доволен?!!

Отчего-то я не доволен, хотя должен радоваться. Я не доволен собой, но доволен результатом. В груди давит так сильно, что не продохнуть. Паршиво.

– Дальше что?! – не знал, что ответить, виновато смотрю на нее, – Это ничего не меняет! Не прикасайся ко мне! Никогда! Слышишь! – гневно, – Только посмей!

Сжал губы, на душе кошки скребут, поспешил уйти от нее в другую комнату. Здесь что-то вроде кабинета: книги, документы, карты, фото. Камеры видео наблюдения, компьютер. Интернета нет, но он работал от генератора. Походил туда-сюда как лев в клетке, почесал загривок. В голове еще сладкий туман от поцелуя, сладкие губки, слишком сладкие. Слышу, как она грохочет посудой. Смотрю в камеры, что-то там перекладывает. Камеры есть как снаружи, так и внутри. Сразу подумалось, что мне не обязательно быть в комнате, чтобы видеть как она принимает ванну, улыбнулся. Подала сигнал рация в куртке «Вейл, прием», вышел под ее взглядом, ответил:

– Да, Дени, на связи.

– Нам нужны еще провода, метров триста, не хватает. А Дейв просит передать, что бинты кончились, не забудь. Прием.

– Принял. Завтра принесу. Прием.

– А че не сегодня? Ты чем там занят сейчас? Прием.

– Не твое дело! Отвали! Отбой! – рявкаю зло.

– До завтра. Отбой, – он разочарованно.

Стоит на кухне, смотрит на меня внимательно, не двигается.

– Чё смотришь! Воды налить?! – не самым вежливым тоном говорю, кивает «да».

Приношу ей тазик воды, дает еще один в руки:

– Еще один надо, чтобы споласкивать.

Надо, так надо. В результате, мы не сговариваясь и не разговаривая моем посуду вдвоем, только переглядываемся иногда. Когда взгляды встречаются, стараемся отвернуться. Не могу определить, злится она или нет. В голове перебираю целую речь, как извинится, но не буквы не могу произнести. Уже все помыто, протирает столешницы, стол.

– Кто первый идет мыться? – тон спокойный, простой.

– Ты, – сливаю воду в слив.

– А ты?

– А я после тебя. У нас одна ванная и одна вода. Надеюсь, ты не очень грязная, – без раздражения, спокойно.

– А если слишком? Не брезгуешь? – промолчал, шепнула, – Спасибо.

От этого «спасибо» потеплело на душе. Молчком нашел ей спортивные штаны, футболку, носки, полотенце. Положил ей на стул возле ванной. Указываю на предметы на полке:

– Губка, мыло. Шампунь только такой.

– Могу я состирнуть белье в тазу, у меня ведь нет другого?!

– Можешь, вон там веревка, я там сушу, но можно и на обогреватель, высохнет быстрее.

– Пожалуйста, не подглядывай.

– Не собираюсь даже.

– Обещай.

– Обещаю. Крикнешь мне, когда закончишь. Вдруг усну в ожидании.

– Я не долго, чтобы вода не остыла.

Кивнул, ухожу в кабинет. Посидел в кресле, походил, посидел. Мысленно давая ей время раздеться. Я обещал не подглядывать. Я обещал не прикасаться и поцеловал. Круто я держу свое слово. А сейчас тоже собираюсь его нарушить. Как пацан ей богу! Сам себя не узнаю. Голос сзади, обернулся:

– Вот так и сиди, не вставай даже! А то сделаю больно, – и ушла.

Я улыбнулся, даже не собираюсь вставать! Она не знает про камеры. Угрожай, сколько влезет, кто тебя боялся, а меня ждет увлекательное зрелище.

Нужную мне камеру вывел на большой экран компьютера не зразу, дождался шума воды и звука задергивающейся шторки. Она полностью легла в воду, я мало что успел увидеть. Клеенка замутнила четкость изображения, лица не разглядишь, а очень хотелось. Но от осознания того, что она там голенькая лежит, член заныл еще сильнее. Блять! Я как похотливый прыщавый подросток! Мне бы про завтра думать, проблемы решать, а я! Вокруг смерть, разруха и вирус, а я с катушек слетел, инстинкты взыграли. Почему именно на нее так реагирую? Не припоминаю ничего подобного раньше. Не девственник и женщины были разные, но на нее стоит как каменный. Мой член указывает на нее, как стрелка компаса всегда на север. Это невыносимо терпеть, хотя я с ней всего несколько часов. Сука! Даже когда злюсь, не проходит, может от этого и злюсь? Належавшись вдоволь, она встала и взяла шампунь. Через меня словно пропустили высокое напряжение, жадно ловлю каждый изгиб тела. Идеального тела, само совершенство. Поразила ее грудь. Бесподобная. Слюна аж пошла и яйца свело.

Ни большая, ни маленькая, ровно в мою ладошку, с темными чуть вздернутыми вверх сосками. Я от одного вида едва сдержал стон. Господи! Кто тебя создал такую. Жадно впитываю каждый изгиб. Да! Повернись еще, нагнись. Как я хочу быть этой губкой и скользить по твоему телу. Вот это задница, аж зубами заскрипел. Блядь! Мои яйца сейчас точно лопнут. Оттягиваю штанину, сука! Впору дрочить прямо на экран. Если я продолжу еще, то пиздец! Уймись. Отключил камеру, положил голову на стол, постучал лбом об него несколько раз. Совершенно не зная, куда деть руки, просто свесил, так и замер.

Начал думать исключительно о работе, о лагере, о том, что необходимо в первую очередь, где это взять. Медленно, но стало отпускать. Сколько так пролежал головой на столе не знаю. От прикосновения ее руки аж вздрогнул:

– Уснул? – спросила, – Я звала, ты не слышал. Я все, – а сама разглядывает карты на стене внимательно и вытирает мокрые волосы полотенцем, концы. Раскрасневшаяся, свежая. Одного взгляда хватает, чтобы я снова вспыхнул. До чего прекрасна.

– Отлично! – вскакиваю и иду к ванне.

Мне плевать, будет она смотреть или нет, я раздеваюсь. Вода не такая уж и грязная. Оглядываюсь на кровать, ее нет в этой комнате она еще там. Плевать. Лег как она полностью в ванну, ноги не входят, коленки торчат. Закрыл глаза, а она перед глазами голая, как на заставке висит. Хватит о ней думать. Надо о чем-то отвратительном. Я сегодня видел, как убили девочку лет двух, вот где был кошмар, и помочь я не мог. Вмиг настроение сменилось. Встал и давай нашаркиваться губкой, стараясь не думать, где сейчас побывала эта мочалка. Отдергиваю клеенку и натыкаюсь на ее взгляд, сидит на кровати и наблюдает. Взгляд с меня не отводит внимательный, бегает глазами верх вниз. Да! Борзости ей не занимать! Выбираюсь из ванной, беру полотенце, обтираюсь. Делаю вид, что мне нет до этого дела, но кожей чувствую ее взгляд на себе и черт побери мне нравится как она смотрит. И будь я проклят, если она не возбуждена!

Двумя руками вытираю голову и смотрю на нее:

– Все разглядела? Поближе подойти? – в моей футболке и мокрыми волосами, сама невинность и очарование. Ножки скрестила, спина ровная. Глаз не оторвать.

Опускает глаза, прикусывает нижнюю губу. Сука! Не делай так! Больше глаз не подымает. Но мысли в ее голове вовсе не невинные, я чувствую. Одеваюсь не спеша, сначала плавки, потом спортивные штаны. Подает голос: