Наш гараж находится на другой стороне двора и видеонаблюдению не доступен. Но в нем и не хранится ничего особенно ценного.

Люська поднялась налегке минут через пятнадцать.

– Уф! Высоко живешь! И как люди обходятся без лифта?

– Всего-то четвертый этаж.

– Четвертый! А пятиметровые потолки?

– Ты преувеличиваешь.

– Слушай, у тебя такой милый сосед по гаражу! – сказала Люська, чуть отдышавшись.

– Милый? – я уронила швабру.

Дядю Васю, владельца «инвалидки» и зловредного кляузника, как только не обзывали. Но что бы «милый»?

Нет, конечно, если Люська решилась отдыхать в сельской местности, планку требований к мужскому полу она должна снизить. Но не до такой же степени, в самом деле! Я только пожала плечами и снова взялась за швабру.

– Вещички помог поднести. Представляешь, пока я тебе докричалась, водитель половину вещей успел из машины вытащить, тупица. Пришлось их обратно складывать, что бы до гаража довезти, – Люська поправляла прическу перед зеркалом. – Хорошо, сосед помог. Увидишь, он и погрузиться поможет. Личное обаяние творит чудеса, вот увидишь.

– Ну, на это чудо у нас весь двор сбежится посмотреть! Даже не сомневайся. Дядя Вася делает доброе дело! Только, надеюсь, что не бывать этому.

– Почему же?

– Потому что дядя Вася, помогающий девушкам – это признак конца света.

– Теряешь форму, подруга, – необыкновенно довольная собой Люська строила глазки зеркалу. – А почему дядя Вася? Это у него прозвище такое?

– Зовут его так. А прозвище у него неприличное.

– Кто зовет? – Люська картинно изгибалась и потягивалась, любуясь своим отражением.

Я призадумалась.

– Да, в общем-то, никто и не зовет. Он сам приходит, когда не надо.

Дался ей наш Вася.

– А мне он представился Эдиком, – Люська кокетливо закусила локон.

– Людмила, не поминай к ночи!

Дядя Вася, представляющийся Эдиком! Точно конец света! Или у Люськи поехала крыша, а противоестественное желание провести отпуск в деревне – это был первый симптом? Или дядя Вася окончательно сбрендил и действительно клеился к Люське? Не может быть. Я окинула Люську критическим взглядом. Таких худышек дядя Вася вообще за людей не считает. По его мнению, они бесполезны и только зря коптят небо. А тут еще – обтягивающие джинсы. Женщина в джинсах для него до сих пор – воплощение разврата. Чуть только увидит даму в джинсах в каком-нибудь учреждении или даже продавщицу в магазине, так сразу – давай строчить «телегу» о ее моральном облике. Хорошо, что свои опусы он отправляет в основном в газеты. Никак не привыкнет к тому, что пресса уже давно не орган власти. Маловероятно, что бы дядя Вася сошел с ума и попал под Люськино обаяние. У него и ума-то давно не осталось. Скорее Люська повредилась рассудком. И мне предстоит две недели прожить с этой сумасшедшей в какой-то глухомани! Во что я ввязываюсь? Может, отказаться, пока не поздно? Я призадумалась. Нет, это не вариант. Торчать на даче у свекрови уже совсем не хотелось.

– Во сколько выдвигаемся?

– Да хоть сейчас, – Люська никак не могла оторваться от зеркала. – А где машина-то?

– Какая машина?

– Твоя, какая же еще?

– Не бойся, ближайшие три недели ее здесь не будет. Твое имущество она не потопчет.

– Как это – не будет? А как же мы доберемся?

– Ты что, собиралась ехать на моей машине?

– А что есть варианты?

– Должны быть. Потому что на моей машине моя семья уехала на дачу.

– Вот как… – Люська, наконец, оторвалась от зеркала. – То-то я смотрю у тебя так тихо и чисто… Я сразу почувствовала неладное! Ну, почти сразу. Почему ты мне сразу не сказала, что машины не будет?

– Я бы сразу сказала, но меня никто не спрашивал. Так что давай на поезд или автобус, чем туда добираются?

– Какой поезд? Тем более, автобус. Ты видела, сколько у меня вещей?

– Ты что, всю эту кучу барахла собралась везти с собой?

– Ну да.

– Зря, у меня же не грузовик.

– Я понимаю, но если вытащить вещи из сумок и складывать россыпью, их входит гораздо больше. И, по-моему, ты преувеличиваешь. В такси-то это все поместилось. Правда, не сразу.

– Пустой разговор. Машины все равно не будет. А я, между прочим, уже настроилась на отдых и намерена попасть в этот колхозный «Эдем». В общем, сейчас идем в гараж, отбираем самое необходимое и топаем на вокзал. Давай ключи!

– А ключи у Эдика, он обещал занести. Слушай, а может он нас и подвезет? Немного интеллекта и бездна обаяния творят чудеса!

– У какого еще Эдика?

– У твоего соседа.

В ответ я только тяжко вздохнула. Обаять дядю Васю? Конечно, я намерена попасть в дом отдыха, но не такой же ценой!

***

Гараж оказался не заперт, ключи торчали в замке. Люська издала возмущенный вопль.

– Разгильдяй! – прокричала она.

Это было первое и самое мягкое восклицание. От последовавшей затем тирады даже дядя Вася, сунувший было нос в мой гараж, как-то съежился и попятился. Не знаю, с чего Люська так разбушевалась. Барахла может, и стало поменьше, но все равно, оставалось гораздо больше, чем мы вдвоем могли бы дотащить до вокзала.

– Новый фен! Эпилятор в упаковке! – перечисляла Люська.

Дядя Вася опять навострил уши.

– Парео из натурального шелка! О-о-о!!! – Люськин стон разносился над двором, привлекая любопытствующих.

– Раечка, а что это такое, «Перо» из шелка? – баба Дуся деликатно тронула меня за плечо.

– Парео, баба Дусь, это такой большой шелковый платок. Его на пляже поверх купальника повязывают.

– А… Дорогой, поди?

– Этот дорогой был. Натуральный шелк, ручная роспись.

– Ох, ну надо же. Он ведь Ирод окаянный, чего сотворил-то.

– Какой еще Ирод?

– Так парень тот, что вещи помогал выгружать.

– Дядя Вася?

– Вася? Нет, у Васи поясница, он не может помогать.

Не думаю, что бы кто-нибудь дождался помощи от дяди Васи с поясницей или без. Но вслух я этого не сказала.

– Мы ж думали красавец-то этот с подружкой твоей вместе, продолжала баба Дуся. – Она, правда, как будто одна на такси приехала. А он тут как тут. Ну вот, говорим, наконец-то, и подруженька твоя с женишком, а то все одна, да одна. А годы-то идут, да идут, – разохалась баба Дуся.

– Да, ить мы-то не молодеем. Охо-хонюшки, не долог наш бабий век, – подхватила баба Таня, как раз доковылявшая до нас от своего подъезда.

– Товарищи женщины, давайте ближе к делу. К красавцу, то есть, – прервала я сочувственные речи, увидев, что и баба Тося из соседнего дома тоже хочет присоединиться, она уже и платочек поправила, что бы головой удобнее было качать.

– Так мы ж и говорим, Ирод он окаянный, надо ж такое удумать. Чего, говорит, сидите? Там в Промбанке, который через дорогу, пенсионерам с вашей, говорит, улицы гуманитарную помощь раздают. Все уж получили. Сейчас спонсоры, говорит, новую машину подвезут. Там белье постельное, крупы и масло растительное импортное. А кто не хочет товар брать, тем деньгами вручают. Даже документов не спрашивают, по спискам собеса раздают. Только надо, что бы трое свидетелей личность вашу подтвердили.

– Баб Дусь, неужто вы поверили?

– Поверила, Раечка, поверила, дура я старая! Мы с Тосей и Васей побежали сразу.

– Да нет, Дусь, не сразу, вы еще меня для подтверждения личности позвали, – поправила баба Таня.

– Ну, Татьяна Ивановна, от вас я никак не ожидала. Вы же все-таки учительница, и дети у вас – юристы.

– Ох, Раечка, бес попутал, не иначе.

– Точно, Тань, бес попутал. Красавец-то этот, как своими глазищами посмотрел, ну, прям в душу! Идите, говорит, там мануфактуру раздают. А глаза у него, так прям в самое нутро и смотрят, в самое, прям, нутро. Вот я помню, когда на молокозаводе работала, раз шофер к нам один приехал…

– Ах ты, гад гадский! Моя подтягивающая сыворотка от морщин! Ну, попадись ты мне! Я тебе эту сыворотку прямо в глотку вылью, что бы тебе прямая кишка прямо к зубам подтянулась! Три месяца на еде экономила, что бы эту лифтинг-серию к отпуску купить!