Похоже, нечто подобное произошло и с Прогнутием Проскочеевым. Не зря же он сказал: «Раз я умер, мне уже ничего не повредит». Теперь я понял смысл этой фразы. Проскочеев был уверен, что умер, поэтому не боялся, что произнесенное вслух имя генерала НКВД запустит «процесс самоуничтожения». Но на самом-то деле Прогнутий был жив, и внушенный ему приказ умереть сработал, несмотря на мою майю.

Я понял, что мое магическое искусство еще недостаточно совершенно, чтобы соперничать с психотехниками колосских спецслужб. Хотя, с другой стороны, в случае с Проскочеевым я потерпел неудачу потому, что не был готов к возможности его самоликвидации. Если бы я заранее знал о находящемся в его подсознании приказе, я бы постарался его отменить или обойти с помощью своего магического воздействия.

Прогнутий, без сомнения, был не просто информатором и агентом влияния. Возможно, он на самом деле знал гораздо больше, чем казалось ему самому. Безымянный генерал НКВД, наверняка, мог бы многое мне поведать, доберись я до него. Скорее всего, истребители магов и Внутренняя Дружина были как-то связаны между собой. По крайней мере, располагали внедренными друг к другу агентами. Насколько совпадали интересы этих организаций? Обменивались ли они информацией?

Истребители магов, судя по всему, являлись некоей транснациональной тайной организацией, призванной утверждать и поддерживать боблинский мировой порядок. НКВД была создана еще в первые годы власти Уравнительной церкви для выслеживания и истребления еретического инакомыслия в Колоссии, но очень скоро стала преследовать собственные интересы, зачастую не совпадавшие с интересами уравнителей.

Кто был моим врагом? Кто мог бы стать моим союзником?…

Я вышел из здания Трупкинского телецентра и остановился. Никаких признаков присутствия истребителей магов я не ощущал. Ни вокруг телебашни, ни возле телецентра я не заметил подозрительных передвижений людей или техники. Кажется, мое обращение к Колоссии было проигнорировано. Ну что же… Значит, следовало его повторить.

Я зашагал к телебашне, чтобы мое воздействие на передатчики было максимально эффективным, и вдруг почувствовал легкий укол в основание шеи — между воротником и волосами. Я инстинктивно начал поднимать руку, чтобы дотронуться до места укола, но мускулы отказались мне повиноваться. Моя рука бессильно обвисла, не дойдя даже до уровня плеч. Еще через миг мои ноги ослабли и подкосились. Я упал бы на асфальт, если бы с двух сторон меня не подхватили сильные руки.

Я попытался повернуть голову или хотя бы скосить глаза, чтобы разглядеть тех, кто меня поддерживал, но не смог сделать даже этого. Однако я еще расслышал слова, произнесенные тихим вкрадчивым голосом:

— Мы хотим тебе помочь. Доверься нам и не сопротивляйся.

А затем мое сознание отключилось от всех органов чувств — и человеческих, и магических…

Мурава горела. Издалека она была похожа на ту пылающую равнину, которую я создал в майе для Прогнутия Проскочеева. Я приблизился к городу, и передо мной предстали отдельные горящие дома и развалины уже уничтоженных пламенем зданий.

По широким проспектам двигались плотные толпы людей и боблинов. Они носили с собой плакаты, на которых были написаны самые разные лозунги: «Смерть великоколосским свиньям!», «Бей боблинов — спасай Колоссию!», «Врагов славословного хрустианства — на костер!», «Все, как один, умрем за Уравнительную церковь!», «Долой тиранию государства!», «Анархизм не пройдет!»

Когда толпы сталкивались, я слышал крики и видел, как мелькают кулаки, обрезки труб и прутья арматуры. Затем толпы откатывались назад и расходились в разные стороны, чтобы продолжить свое бессмысленное перемещение по улицам горящего города. Лишь на асфальтовых мостовых оставались неподвижно лежать скрюченные и изломанные тела жертв столкновений…

…Я вырвался из бреда. Я лежал внутри тесной серебряной клетки с такими частыми прутьями, что через них едва ли удалось бы просунуть кончик мизинца. Немного расширив свое магическое сверхвосприятие (оно вернулось ко мне вместе с остальными чувствами), я узнал, что моя клетка установлена в автофургоне. С двух сторон от клетки сидели два незнакомых мне человека. Еще двое находились впереди: водитель-боблин и сидевший рядом с ним человек. Я попытался расширить зону магического видения, чтобы узнать, по какой дороге, и в какую сторону едет автомобиль, но тотчас же ощутил укол в открытое запястье. Я успел заметить длинный щуп с иглой на конце, который один из охранников просунул сквозь прутья решетки, а потом вновь потерял сознание…

…На этот раз я обозревал всю планету, которую называли Изначальным миром. Как я мог видеть круглый предмет сразу со всех сторон? Не знаю. Но я наблюдал за агонией человеческо-боблинской цивилизации. Я видел вспышки ядерных взрывов и облака отравляющих газов, пустыни на месте бывших океанов и гигантские волны, сметающие остатки городов. Но вместе с тем я видел детей людей и боблинов, которые, обнявшись друг с другом, тряслись от ужаса и холода в глубоких сырых шахтах и пещерах…

Я снова вернулся в реальность (или в то, что я считал реальностью). Я по-прежнему был помещен в серебряную клетку. Но находился уже не в автомобиле, а на тележке. Те же самые люди, что захватили меня и охраняли в автомобиле, теперь катили тележку по ярко освещенному коридору, который сперва показался мне бесконечным. Их было трое: один сзади и двое по бокам.

Каким-то образом определив, что я очнулся, один из охранников попытался сделать мне новый укол. Но на этот раз мой инстинкт самосохранения среагировал быстрее, чем сознание выработало план спасения. Сила моей магии вырвала длинный щуп-шприц из руки охранника и воткнула в ногу человека с другой стороны клетки. Менее чем через миг, верхняя часть клетки оторвалась и всеми своими острыми обломками прутьев припечатала к стене неудачливого «иглоукалывателя».

Человек, толкавший тележку сзади, отскочил назад и попытался выхватить пистолет из плечевой кобуры. Я не мог ему это позволить. Я поступил жестоко, но эффективно — силой магии так сдавил браслет часов на запястье человека, что кисть руки оказалась почти отрезана. Но мой противник, надо отдать ему должное, не собирался сдаваться так просто. Он бросился на меня, рассчитывая сбить с ног всей своей массой. Теперь я имел возможность разглядеть его немалые габариты, оценить быстроту движений и потому не испытывал желания вступать с ним в рукопашную схватку. Я подвесил человека в воздухе, лишив его точки опоры. Тогда мой противник здоровой левой рукой выхватил из ножен на щиколотке нож. Прежде, чем он его метнул, я превратил лезвие в пыль. Пистолет я выдернул из кобуры и отбросил далеко в сторону.