К сожалению, я не мог с пользой для себя продолжить это невольное путешествие в прошлое: на Земле в это время мне просто нечего было делать, так как события, которые мне хотелось бы изменить, должны были произойти в Изначальном мире через несколько лет. Так что полезным приобретением в дополнение к поучительной встрече с духом Двуликого Януса, можно было считать обретенную мной уверенность в том, что я умею открывать двери в отдаленное прошлое.

Из прошлого Земли я мог выбраться только через магическую дверь. Я раскрыл альбом. Куда мне отправиться теперь? К Маркандее? Или на подземную базу, к Браспасте и ее родителям? Нет, сейчас я не был расположен общаться с кем бы то ни было. Мне требовалось побыть в одиночестве, еще раз прокрутить в голове и осмыслить диалог с Янусом. Каждая его фраза, каждое слово могли содержать скрытый смысл.

Машинально перелистывая альбом, я дошел до его конца и остановился на картинке с домом моих родителей, которую нарисовала тетя Вика. Нет, еще рано открывать дверь в это время и место! Но ведь можно побывать там в своем времени, осмотреть окрестности, поглядеть, что осталось от дома. Может быть, это пробудит во мне детские воспоминания, которые потом помогут уверенно открыть дверь в прошлое? Итак, решено: я отправляюсь на разведку в родной дом!

Дом моих родителей находился неподалеку от Муравы. Однако я не мог открыть дверь прямо к нему, так как картинка, нарисованная тетей Викой, изображала его таким, каким он был десять лет назад. Мне нужно было попасть в Изначальный мир в свое время, а потом обычными человеческими средствами передвижения добраться до дома. Адрес я знал. Тетя Вика написала его на обратной стороне картинки, и за минувшие два месяца я запомнил его наизусть.

Я знал несколько путей в Изначальный мир: через сад камней возле дома Отшельника, через дом Наула Назеля, через квартиру Цедарии Соображаевой, через площадь возле Главного Учебного Заведения Колоссии. Дом Отшельника находился в Тассисудуне, и оттуда мне пришлось бы добираться до Муравы через полмира. Дом Наула Назеля в настоящее время был разрушен, и я не был уверен, что этот путь безопасен, ведь истребители магов даже спустя два месяца могли вести за ним наблюдение. Квартира Соображаевых тоже казалась мне не слишком подходящим местом для проникновения в Изначальный мир. Я допустил ошибку, когда на дне рождения Мыстра открыл свою сущность слишком большому количеству людей и боблинов. Кто-нибудь из них мог оказаться доносчиком и предателем, или же просто болтуном. Так что и этот путь не был безопасным.

Выбор пути у меня был невелик. Впрочем, открытие двери возле ГУЗКа меня вполне устраивало. На подземке я бы доехал до вокзала, а потом на пригородном поезде — до нужной станции. Я закрыл глаза и представил стену ГУЗКа. Это было нетрудно, так как места, в которые я когда-либо открывал двери, надежно запечатлевались в моей памяти. Я открыл глаза и создал магическую дверь.

— Прощайте, Двуликий Янус! — громко произнес я.

Я уже прощался со старым магом во сне, но мне подумалось, что и наяву это будет нелишним. Я так и не узнал, слышал ли меня дух Януса. Ветер по-прежнему шевелил листья деревьев в священной роще, и больше никакие звуки не нарушали тишину парка.

Сделав несколько шагов, я прошел сквозь расстояние, время, и оказался в Мураве. Тут тоже наступало раннее утро. На широкой площади не было видно ни единого живого существа. Я быстрым шагом пошел по знакомому пути к ближайшей станции подземки.

В Мураве, в Изначальном мире, как и в Москве на Земле, в это время был конец осени. Ночью, похоже, ударили заморозки: траву на газонах покрывала белая изморозь, а лужи сковала корочка льда. Так что моя теплая куртка вполне соответствовала погоде. Я не знал, то ли климат в Изначальном мире был теплее, чем на Земле, то ли зима в этом году запаздывала на всех Отражениях. По моим расчетам, в Москве уже должен был бы выпасть снег, а в Мураве пока шли холодные осенние дожди, и только по ночам температура опускалась ниже точки замерзания воды.

Вскоре по улице я шел не один. Из домов выходили усталые, невыспавшиеся, бедно одетые люди и обреченно плелись в сторону станции подземки. В Колоссии тот, кто работал с раннего утра до позднего вечера, жил в нищете, тогда как богачи свои дни проводили в праздности. Свое богатство они приобретали не собственным трудом, а только лишь присвоением результатов чужой работы.

Я смотрел на шагающих рядом со мной людей, и у меня возникали сомнения: стоили ли эти безвольные, забитые создания того риска, на который шли их защитники и освободители? Почему честно работающие люди, составлявшие абсолютное большинство жителей Колоссии, сами не протестовали и не пытались свергнуть власть немногочисленной боблинской верхушки? Бойцы Браспасты на Дубле за свою свободу готовы были сражаться даже с превосходящим по силе и численности противником. Они, несомненно, заслуживали уважения. А люди Колоссии? Чего заслуживали они? Презрения или сочувствия?

Вместе с толпой людей я спустился в подземку. Карту Муравы я помнил прекрасно. У меня была отличная зрительная память то ли благодаря крови магов, то ли из-за собственных врожденных способностей. Поэтому я мысленно выстроил наилучший, с моей точки зрения, маршрут.

Я решил сесть в пригородный поезд не на главном городском вокзале, а на одной из городских станций. В Мураве, точно так же, как и в Москве, вокзалы были расположены в черте города. Когда-то их строили на окраинах, но, из-за того, что города значительно разрослись за счет новых районов, вокзалы оказались почти в центре столиц. Так что рельсовые пути шли прямо через город, и поезда делали несколько остановок в тех местах, где когда-то располагались пригородные поселки, а сейчас раскинулись новые городские кварталы.

Несмотря на то, что мне хотелось посмотреть на вокзалы Муравы и сравнить их с Московскими, которые, если верить Отшельнику, являлись их отражениями, я решил избежать ненужного риска. На центральных вокзалах было больше полиционеров и, наверняка, негласных наблюдателей в штатском от других правительственных и неправительственных организаций. Хотя Браспаста научила меня многим хитрым магическим приемам, предыдущее пленение агентами КОЛО все еще было свежо в моей памяти. Я не хотел его повторения.