– Ты хотела бы быть ве-ечной стар-р-рушкой и скрипеть на ветру костями? Типа Бабки Ёжки?

Бороться с таким настроением старшего брата можно только встречным, полным снисходительного сожаления, взглядом и чем-то типа:

– Дмитрий Антонович изволят плоско шутить. Фи на вас, молодой человек. Всё вы умеете опошлить. Ваша фамилия случаем не поручик Ржевский?

– А если серьезно, ты реально хотела бы вечно коптить это небо? Старушкой, которая не помнит ни кто она, ни где она, не узнает даже близких родственников?

Грустно усмехаюсь.

– Нет, конечно. Так не хочу. Если так, то лучше вовремя умереть.

Но вредина был сегодня в ударе:

– А что так? Будут к тебе на день рождения всякие, прости господи, мэры приезжать, вручать цветочки разные, ключи от заводного дивана в доме престарелых, всякую памятную дрянь и пиариться по ящику на твоём фоне. Красота просто! Соглашайся!

Увиливаю от ответа:

– Я подумаю, если только у тебя есть рецепт бессмертия.

Но старший брат напирает:

– Ну а вдруг?

Ни фига ему тут не обломится, не на ту напал. Знаю я его как облупленного. Стоит только сказать хоть «да», хоть «нет», так подколов с его стороны хватит на целый вечер.

– Вот, когда это «вдруг» наступит, тогда и обращайтесь, молодой человек. Обсудим.

Смешок:

– Надежды девушек питали. Сам всё волшебно-вечное съем и буду тут центровым, как Кощей Бессмертный. Ты с нами едешь в Москву или остаешься?

Вздыхаю:

– Еду. Но, знаешь, я с удовольствием бы осталась со стариками, если бы завтра с утра не нужно было в универ ехать сдавать хвосты. А ведь мы так редко собираемся вместе. Чтоб вот так – всем большим семейством нашим. И Деду с Ба я давно не видела. Как и они меня, впрочем…

Дмитрий непроизвольно оглянулся на звук доносящихся из сада голосов и кивнул.

– Ты знаешь, я как раз думал над этим, пока ехали сюда. Мы действительно редко собираемся все вместе. И вроде бы всегда есть объективные причины, но не ищем ли мы просто отговорки? Причины, дела, обстоятельства, как часто мы ссылаемся на них, когда хотим найти причину того, что мы редко посещаем родителей, дедушек и бабушек. То то, то сё. То экзамены, то совещания. То грипп, то дети. То годовой отчет, то футбольный матч по телевизору. Очень важный матч, никак нельзя его пропустить. Поэтому мы говорим себе: поедем завтра. Или скорее послезавтра. Вот точно – в понедельник обязательно! Хотя нет, понедельник – день тяжелый, потому будем планировать на выходные. Только не на эти, а на следующие. На этих выходных у нас очень важный вопрос, никак нельзя перенести. Жаль, что не получается навестить. Но вот отпуск скоро и сразу завалимся в гости хоть на неделю! Вот сразу-сразу, как только вернемся из поездки, вы ж понимаете, купили тур, хорошая скидка, а так давно мечтали туда съездить. А тут война эта ещё… – В которой он успел поучаствовать в качестве второго пилота военного транспортника Ил-76. – В отпуск мне тогда вырваться так и не удалось. Много было полётов, в том числе и за «ленточку»[1]. И вроде причина уважительная, но… В общем, так и живем…

Он вздохнул и замолчал, глядя в сторону старого дома, который скрывался за прибрежными кустами. Дома, в котором поколениями жили их предки, в котором родился их отец, дома, в котором и поныне живут любимые Деда с Ба. Дом, который в семье в шутку зовут «Родовым имением графов Марковых». Понятно, что никакими графьями они не были. Просто услышали, что жили в этих краях до революции какие-то графы Марковы. И семейные байки, часто со смехом, нет-нет да и касались этой темы. А название появилось само собой. Просто Деда ненавидел ставшее вдруг новомодным слово «фазенда» и в пику всем прочим начал именовать свои владения «Родовым имением графов Марковых». Так и пошло.

Этот дом давно не видел столько гостей одновременно. Нет, порознь они нередко навещали старый дом, вернее сказать, тех, кто жил в этом доме вот уже многие годы. Кто чаще, кто реже, но большинство из них хотя бы раз-другой в год все же выбирались навестить стариков. Конечно, удавалось это не так часто, как хотелось бы. И неизвестно, когда бы они все вот так собрались, если бы непререкаемый Деда не объявил вдруг ультиматум – на свой день рождения желаю видеть всех! А кто не приедет, тот может больше и не являться!

И приехали, куда денешься. Да и как тут не приехать, если генерал Аристарх Марков поставил вопрос ребром. Его суровый характер был известен и всем многочисленным членам семьи Марковых, и всем его друзьям и бывшим подчинённым. Тем более что и как бы юбилей, да и возраст уже тоже, все-таки 95 лет, мало ли что может случиться. Да и нужно уважить старика.

Сегодня семейный день. Друзья и бывшие сослуживцы приедут завтра. Деда не хотел смешивать эти два мероприятия, резонно полагая, что детям и внукам будет скучно слушать старые армейские байки, а его сослуживцам будет неудобно в присутствии многочисленного семейства генерала. И лишь верная жена Мария не только терпеливо сносила все чудачества и выходки буйного мужа, но и прекрасно вписалась во все его компании, внося в каждую из них свой шарм, своё радушие и свою рассудительность, при этом нигде и никогда не оттеняя мужа, всегда позволяя ему играть первую роль. Прилюдно во всяком случае. Да и так, по жизни, тоже.

Конечно, старый и прожженный жизнью генерал прекрасно понимал это, но жизнь научила его быть мудрым, уступая жене темы, которыми самому заниматься решительно не хотелось, позволяя жене «спрашивать его мнение» по тому или иному вопросу. Конечно, почти всегда его мнение совпадало с мнением «пришедшей за советом» жены, которая была в теме и отлично умела отделять зёрна от плевел. Так они и прожили всю жизнь в относительной гармонии и даже, возможно, в простом человеческом семейном счастье.

Да и не так уж часто в прежние годы Деда бывал дома, проводя всё больше времени на дальних аэродромах, в служебных командировках «по обмену опытом» и в качестве военного советника по всяким заграницам, курируя развёртывание и поддержание, военных баз, а также аэродромов подскока для стратегической авиации и сил её обеспечения/прикрытия в том или ином регионе планеты. На одной только Кубе он бывал раз десять, а однажды прожил там с семьей целый год. Там и их отец родился. А дядя Иван родился в ГДР, где молодой старший лейтенант с молодой женой прожили полгода.

Из сада донесся мощный генеральский рык, и брат с сестрой рассмеялись.

– Опять Деда наш распекает дядю Ивана насчет женитьбы! И не угомонится же никак!

Дмитрий покачал головой.

– Да нет, это уже безнадежно. Если дядя Иван не женился за семьдесят лет ни разу, то вряд ли уже женится. Он же у нас убежденный холостяк.

Усмехаюсь:

– Ну, причина не только в этом, как я полагаю. Мне кажется, что он считает, что семья будет ему просто мешать заниматься наукой. А вообще, я восхищаюсь Дедой с Ба. Ему 95 лет стукнуло сегодня, ей уже восемьдесят восемь. И они такие молодцы, столько лет прожили вместе, столько всего пережили, и лет им уже почти под сто, но держатся бодрячком, и духом не падают, и голова еще соображает. В их возрасте мало кто на это способен.

– Это да, – кивнул брат, – тут ничего не скажешь. Нам бы дожить до их лет.

Пожимаю плечами.

– А я, кстати, не уверена, что хотела бы столько прожить. Разве что, если бы точно знала, что хватит и сил, и здоровья, да и мозгов на полноценную жизнь.

Ехидная улыбочка:

– Ты же только что хотела жить вечно, или я ошибаюсь?

Качаю головой:

– Нет, говорила же уже. Повторюсь, я не хотела бы встретить старость где-нибудь в доме престарелых, с такими же точно старыми маразматичками вокруг. Уж лучше не мучиться и уйти вовремя.

– Вам, девушка, не угодишь никак. То хотите быть вечной старушкой, то не хотите.

– Ну тебя, поручик Ржевский. Всё вечно опошлишь.

Они подошли ближе, и стали различимы слова доносившегося спора.