12

Один за другим скейды развернулись и поплыли следом за маленькой лодкой, прочь от дома.

Они стали изгнанниками. Лишились дома. Их семья оказалась расколота.

Бренна сидела, прислонившись к боку скейда, обхватив руками колени. Она оставила троих детей на попечение Фриды: Агнар, Тову и Хеллу. Хелле было всего девять лет. Теперь, когда их дом захвачен, а Вали лишился власти, их дети… где они? Мертвы?

А ведь она только-только сумела унять дикое, яростное горе после смерти Илвы. Ничто в жизни так не ранило ее, как вид дочери, искалеченной и истекающей кровью, умирающей на руках у отца.

А если она потеряет еще троих? Бренна выдержала много мук и лишений в своей жизни, но этого она не переживет. Даже крепкое плечо любви Вали не сможет помочь ей.

Ее муж расхаживал по скейду туда-сюда, точно зверь в клетке, сжав кулаки, с искаженным от ярости лицом. Места на скейде было мало, но люди расступались перед Вали.

Разум Бренны вернулся в прошлое — в воспоминание о поражении Эйка, когда Леиф и Вали захватили его владение. Она хотела, чтобы его жены и дети тоже были убиты, даже младенцы, потому что отрубленная голова не сможет придумать заговор, а когда-нибудь эти дети станут мужчинами, которые захотят отомстить во имя своего отца. Вали тогда возразил, что если они убьют всех, кто когда-нибудь может стать их врагами, у них не останется друзей. Они с Леифом отпустили женщин и детей на свободу.

Все эти годы тихий голосок внутри нее спрашивал, кто из них был прав. Отомстят ли наследники Эйка, когда станут достаточно взрослыми, или о милосердии Вали и Леифа будут помнить?

Эти дети теперь выросли, ведь они были всего на несколько лет старше Сольвейг. Созрели для мести. Но это не они украли у Бренны ее дом и оторвали ее от детей. Это сделал наследник ярла Финна, Толлак. Союз десятилетней давности, благодаря которому было построено поселение в Меркурии, теперь был разрушен.

Неужели он убил ее детей? Она думала, что он мог. Страдали ли они? Она могла только надеяться, что нет.

Это Вали и Леиф изменили обычаи своего народа, Толлак же сохранил все как прежде. Его набеги оставались дикими и жестокими, а рабы были его главным сокровищем. Он правил своими людьми, а не вел их за собой. Дофрар, его владение, примыкал к северной границе Гетланда, и если кто-то перебирался из северной деревни Гетланда в самую южную деревушку Дофрара, разница была ощутима. Люди Гетланда и их дома были крепче, чем в Дофраре.

Ярл Финн в юности был могучим воином и свирепым лидером, не без суровости, но справедливым. Толлак Финнссон не был похож на своего отца — и как говорили, убил его во сне.

Но ярлы сохраняли дружбу даже после смерти Финна, видя интерес к развитию торговли и путешествиям. Жители Дофрара имели доступ к богатому многолюдному торговому порту Гетланда, а жители Гетланда, Халсгрофа и Карлсы могли передвигаться по суше через Дофрар, когда морское путешествие было невозможно. И иногда они собирались вместе в огромном отряде для набега.

Неужели он убил ее детей? Страдали ли они?

— Бренна.

Она подняла глаза. Гримаса ярости сошла с лица ее мужа, сменившись печалью и беспокойством. Он присел перед ней на корточки и протянул руку.

— Скоро мы достигнем суши. Они привели нас к Крысевику. Мы выясним, что можем, и составим план. Мы найдем наших детей. И тогда я сожгу Дофрар дотла, с востока на запад и с юга на север. Я разорву Толлака на куски своими зубами и скормлю его своим волкам. Он ответит за все, и мы победим. Он поплатится за все, я клянусь.

— оОо~

— Ольга! — Леиф перепрыгнул через борт своего скейда и побежал по воде. Бренна стояла и смотрела, как он поднял свою жену над землей и прижал к груди. Ольга, по крайней мере, была в безопасности.

Она оглядела людей маленькой деревушки, вышедших посмотреть, что за огромные корабли причаливают к их скромному берегу.

Вали увидел их первым.

— Там! Вон они!

Прежде чем Бренна успела увидеть, куда он указывает, он схватил ее за талию и спрыгнул с корабля вместе с ней. Они тяжело приземлились в воду. Когда Бренна снова встала на ноги, Хелла, ее темная фея, уже неслась по волнам навстречу им. Вода была слишком глубокой, и Бренна побежала вперед, к мелководью, но прилив унес Хеллу прежде, чем она успела добраться до нее.

— Осторожнее, маленькая мышка! — Вали рассмеялся и поднял их младшего ребенка высоко над головой. Хелла была намного меньше остальных их детей и гораздо более хрупкой. И она захихикала, когда вода с ее промокшего платья попала отцу на лицо.

Това тоже подбежала, и Бренна подхватила ее на руки. Ее дети были живы.

— Любовь моя! С тобой все хорошо?

— Да, мама. Мы бежали ночью, когда они пришли. Фрида спрятала нас с Осой, а потом Элоф пришел за нами, и мы пришли сюда.

Оса была вёльвой, ведьмой и провидицей, которая жила в чаще леса Верданди. Несколько раз она оберегала их семью. Элоф… имя было достаточно распространенным, но Бренна не была уверена, что знает его.

— Они сожгли длинный дом, отец. — Услышав стоическое замечание Агнара, Бренна отыскала глазами своего сына. Он стоял у кромки воды, совершенно прямой, совершенно неподвижный, совершенно серьезный. За спиной у него висел меч. Должно быть, взял у кого-то; ему было всего тринадцать лет, и у него еще не было ни собственного меча, ни наручного кольца. Агнару не терпелось получить и то, и другое, но Бренна была непреклонна.

Многие сказали бы, что мальчик в тринадцать лет уже не мальчик, но Бренна была с этим не согласна. В этом возрасте она оказалась одна, была напугана и слишком мала, чтобы выживать самой. Она отдала себя в рабство, чтобы иметь пищу и кров.

Ее дети оставались детьми до тех пор, пока не становились достаточно взрослыми, чтобы встретиться лицом к лицу с суровым миром. Как и его старшие братья и сестры, Агнар мог подождать до четырнадцати лет, чтобы начать обучение, и до шестнадцати — чтобы совершать набеги.

Лицо умирающей Илвы предстало перед ее мысленным взором, и она притянула Агнара к себе, прижимая его и Тову так крепко, как только могла. Даже в шестнадцать лет он был еще слишком молод, чтобы смотреть смерти в лицо.

— Пойдем. — Вали был рядом с ней. Хелла, которую он держал на руках, наклонилась и потянула Бренну за косы, как делала с тех пор, как была маленькой. — Нам нужны ответы.

Он кивнул, указывая на что-то или кого-то впереди, и Бренна посмотрела в ту сторону.

Ульв. Сын Эйка. Он стоял, обняв рукой женщину, которую Бренна, казалось, знала, но не могла точно определить, кто она такая.

Турид. Она была Турид. Младшая жена Эйка, примерно ровесница Ульва. Мать его младших сыновей, тех самых сыновей, которых, по ее мнению, когда-то следовало убить. Элоф был старшим из сыновей Турид. Бренна когда-то была их рабыней.

Большой мечтой Эйка было объединить всю Скандинавию под своими знаменами, и он предпринял свою первую и последнюю попытку за спиной Бренны и Вали, Леифа и Ольги, а также их друзей и семей.

Теперь Толлак Финнсон, казалось, преследовал ту же цель, и сыновья Эйка пытались остановить его.

История, казалось, описывала круг, и все же Бренна не могла проследить ее путь.

— Это жена Эйка.

— Да, — согласился Вали. — Как я уже сказал, нам нужны ответы.

— оОо~

Их привезли в маленькую рыбацкую деревушку. Бренна прикинула, что они находились не более чем в пятидесяти милях от границы с Гетландом.

Крысевик, владение на юге и западе, простирался далеко по суше, до противоположного побережья. Таким образом, он был как бы отражением Гетланда, охватывая земли от побережья до побережья, но с одной большой общиной в городе, откуда правил ярл. Город ярла Блэккра, такой же богатый, как Гетланд, располагался на противоположном побережье. Этим объяснялся пассивный мир между их землями. Они были слишком далеки друг от друга, чтобы соприкасаться, и ни один из них не нуждался в другом. То, чего они хотели, исходило не друг от друга, а от всего остального мира.