Автоматы нашлись — Остапов подсуетился. После получения оружия четверо роботов вышли на огневой рубеж и отстрелялись сначала одиночными, а потом и по рожку в автоматическом режиме. Остапов дал команду принести мишени, и вот тут глаза на лоб полезли как у Устинова, так и у Крючкова. Оба смотрели на мишени и не находили слов.

— Ё-мое… — мотнул головой глава КГБ, видя отстрелянный центр у каждой мишени.

— Твою дивизию… — поддакнул ему Дмитрий Фёдорович. — Американцы точно обделаются, когда увидят такое… А как у них с поражающим их фактором?

— Раза в два лучше, чем у человека. И большая ремонтопригодность. Но мы, в первую очередь, делали упор на помощников человека, а не на бойцов спецподразделений.

— Ирина Юрьевна, снимаю шляпу… — улыбнувшись, развёл руками Устинов.

— Есть ещё один вариант… тот, что мы смотрели тогда на даче… — с этими словами она подала знак одному из роботов, и тот передал ей продолговатый чемодан. Тут же из зрителей подошёл человек в тёплой кожаной куртке, у которого, как все заметили, не было правой руки.

— Дергачёв Олег Степанович, — представился он. — Помогаю Ирине Юрьевне со вторым прототипом.

— Олег Степанович, начинайте, — кивнула Андропова.

Тот скинул куртку, засучил рукав правой руки, от которой осталось каких-то жалких десяток сантиметров, и с помощью Ирины Юрьевны надел протез. После чего ему на голову поместили обруч, и Дергачёв взял и применил сначала автомат, затем пистолет, а после этого завинтил гайку с помощью разводного ключа и напоследок отметился бумагомаранием — написал отрывок из какого-то произведения.

Юрий Владимирович долго стоял, о чём-то размышляя и смотря вдаль. Наконец, он повернулся к остальным и глухо проговорил:

— Я всё больше прихожу к выводу, что потомки не просто помогают нам с новинками технического прогресса… Они планомерно обучают нас новому мышлению и создают из талантливых людей нашего времени гениев. Я очень рад, что моя дочь теперь в их числе… По прибытию в Москву мы решим, как воспользоваться этим изобретением, а пока скажу, что Героя социалистического труда ты честно заслужила. Как и твои ближайшие помощники. Кстати, сколько их?

— Четверо, пап. И если бы не Сандзо Хиронака… — она мотнула головой. — Вот кто уж точно гений… И хорошо бы отметить тех механиков и техников, кто также трудился в поте лица.

— Не волнуйся, никого не забудем, — пообещал он.

Ближе к вечеру комиссия плавно переехала в Дом Культуры. Оба основных музыкальных коллектива привнесли новые и, бесспорно, выдающиеся композиции на суд комиссии. А последней выступала детская группа «Мираж». Базыкина не зря перелопатила Базу Знаний, подыскивая для такого случая подходящую песню. Ею стала русская кавер-версия песни «Last Christmas» за 1984 год группы «WHAM!» с самым простым и праздничным названием — «Новый год». И Аня Мухина блеснула перед гостями своим талантом. Андропов смотрел на выступление и хлопал в такт песни, а потом обратился к Соломенцеву:

— Михал Сергеич, а давай-ка направим эту детскую группу на ёлку в Москву? Пусть юная звёздочка из Рябиновска заблестит во всей красе.

— Не возражаю, — кивнул он. — Есть мысль даже поставить эту композицию в «Голубой огонёк» — уж очень она подходит по теме и колориту. Пусть товарищ Рокотова проведёт инструктаж и поедет вместе с группой в Москву. А я поговорю с Лапиным, чтобы задержали съёмки на пару суток и внесли эту группу в общий список.

— Так и сделаем, — кивнул генсек.

23 декабря 1983 года. г. Рябиновск.

За прошедшие полтора месяца много воды утекло. Ни немцы, ни северокорейцы не тратили время попусту — обе пары работали не покладая рук. Но если немецкие коллеги из «Штази» планомерно накапливали кандидатов на обучение, проводя не только физический отсев, но и гуманитарный, то северокорейцы метались вокруг нашего МИДа, пытаясь пробиться в Рябиновск. Выручила смекалка Джанибековой — Гульназ рискнула позвонить из посольства в ЦСБ генералу и с его помощью добиться рандеву. Получилось. Уже через два дня им обоим дали «добро» на посещение закрытого города. Не задерживаясь, они приехали в Рябиновск, оказавшись там одновременно с целой делегацией немцев, количеством в пятьсот человек. Нарховы сразу определили свой контингент в казармы, а Гульназ пришлось выдержать беседу с Остаповым.

— Привет, привет, старлей, — генерал дружелюбно пожал руку Джанибековой. — Ну, рассказывай, как у тебя дела…

— Нормально, товарищ генерал. Стала майором в северокорейском табели о рангах.

— О, как! Это хорошо, что наших так у них ценят. Ну, какие трудности?

— Есть мысль организовать что-то похожее на наш ЦСБ у них.

— Искина тебе не даст никто, — мотнул он головой. — Сама понимаешь, что это секретная техника.

— Но хотя бы без него можно же? Сделаем круглосуточные посты слежения за границей, оборудуем периметр видеокамерами, плюс пару-тройку «крабов» в помощь…

— Ага… ну, это уже другой расклад. Хорошо, я завтра выйду наверх, и тогда можно будет говорить по поставке техники.

— Александр Петрович, дело на контроле у самого Ким Ир Сена… не хотелось бы оплошать…

— Да, понимаю я… понимаю, что это твое первое серьёзное дело… Но у нас есть своё начальство, и как оно решит, так и будет.

— А насколько реально то, что я прошу?

— Думаю, вполне осуществимо, — усмехнулся он. — Просто за спиной руководства я такой приказ дать не могу, а оно только сегодня с утра уехало отсюда.

После обеда его внимание переключилось на немцев. Он сам встретился с Нарховыми, когда приехал в учебный центр, где и застал их, что-то обсуждающих с Рокотовым.

— Ну, какие успехи? — дружелюбно поинтересовался Остапов.

— Людей определили, товарищ генерал, остались организационные моменты, — доложил Георгий.

— Мы сейчас обсуждаем план обучения без шлема, — пояснил Рокотов. — В принципе, вопрос только во времени самого обучения. Думаю, не так быстро, а на пару-тройку лет. Но ведь они же не торопятся? — он пристально поглядел на чету Нарховых.

— Поспешность нужна при ловле блох и диарее, — усмехнулся Георгий. — В остальных случаях она категорически противопоказана.

— Во! Наш человек! — засмеялся генерал. — Понимает текущий момент. Оборудование тоже будешь клянчить?

— Буду, — кивнул тот. — Но только какое дадите.

— Есть мысль дать им одинаковое с Джанибековой.

— Это какое, товарищ генерал? — поинтересовался Рокотов.

— Примерно такое, как у нас, только без искинов и «Русича». Будут две-три дежурные смены «крабов» и большое количество камер для Берлинской стены. Остальной объём будем наращивать постепенно. Вам и так работы предстоит немеряно… Одних кабелей сколько тянуть.

— А специалистами поможете? Хотя бы обучить немецких коллег монтажу.

— Поможем. Кстати, и с корейцами придётся делиться.

24 декабря 1983 года. г. Москва. Концертная студия Останкино. Час пополудни

Два дня назад начались съёмки «Голубого огонька». Всё было хорошо, но вчера приезжал товарищ Лапин и сказал, что в связи с участием одного молодёжного ВИА, эти съёмки задержатся на пару дней. Основная масса артистов приняла это спокойно, но были и те, кто начал возмущаться. Среди них особое недовольство показывала Анжела Борисовна Пугачевская. Будучи женщиной импульсивной и в какой-то мере хамоватой — могла покрыть неудачно подвернувшегося артиста с периферии матом или высказать руководству все претензии в весьма жёсткой форме, она разразилась гневной тирадой. Однако её бешеная популярность среди граждан практически всех союзных республик служила неким щитом, позволяющим миновать ответные санкции ГКТР.

Вчера оперативно отсняли часть материала, а сегодня в концертный зал заявилась целая орава мальчишек и девчонок школьного возраста. Естественно, участники съёмок интересовались вновь прибывшими. Ребята охотно отвечали — кто они и зачем приехали. Но если большинство артистов встретило эту новость без напряга, то Пугачевская не преминула сказать своё раздражённое «фи». Особенно её возмутила перестановка выступлений — их очерёдность. Выступать последним всегда почётно, и уже несколько лет Пугачевская прочно держала марку примадонны, завершающей концерт. Поэтому громом среди ясного неба для неё стало известие, что в этом году в финале выступит именно детская группа «Мираж». Эстрадная дива вся кипела внутри, не рискуя, тем не менее, затевать дрязги в присутствии самого Сергея Георгиевича Лапина. Но всё изменилось, когда тот уехал к себе в ГКТР — по рабочему графику у него настала горячая пора. Вот тут Пугачевская предстала во всей красе. Но если остальные музыкальные исполнители как-то привыкли к её эпатажным демаршам, гости из Рябиновска отреагировали удивлённо.