Ранн боролся, хватаясь руками за верёвку, но она вцепилась в него в темноте, как свирепая молодая тигрица. Он попытался закричать, но у него вырвался лишь сдавленный шёпот. Он быстро терял сознание.

Последним слепым усилием он упёрся локтями в её тело. Она вскрикнула, и давление немного ослабло. Он просунул пальцы под верёвку, разорвал её, а затем повернулся и яростно схватил девушку.

— Давай, убей меня! — закричала она. — Я предпочту это, чем и дальше терпеть такое унижение!

— Я не собираюсь убивать тебя, — процедил Ранн сквозь зубы. — Но я собираюсь преподать тебе урок.

Она яростно набросилась на него, но он схватил её за запястья одной железной рукой, а затем жёстко выпорол её в качестве наказания.

Когда он, тяжело дыша и с болью в горле, закончил, он ждал яростных проклятий Алы.

Вместо этого Ала уткнулась лицом в землю и зарыдала, дрожа всем телом.

Ранн Хаддан был поражён. Он никогда раньше не видел, чтобы она проявляла такую слабость, и это его немного смутило.

Он снова лёг и притворился, что не замечает её, но вскоре её судорожные всхлипывания начали действовать ему на нервы.

Он приподнялся на локте:

— Прекрати! — резко приказал он.

Она продолжала всхлипывать.

— Если ты не прекратишь… — пригрозил он, но она не обратила на него внимания.

Он, сердясь, протянул руку, чтобы схватить и встряхнуть её. В темноте его пальцы коснулись её мокрого от слёз лица.

Он остановился. Внезапно он почувствовал, что им овладевают странные чувства, смутные проблески жалости, которые пришли неизвестно откуда. Медленно, сам не зная почему, он успокаивающе погладил её по щеке.

Её рыдания немного утихли. Ранн Хаддан, удивлённый собственными действиями, обнял её и притянул к себе. Она немного сопротивлялась, затем уткнулась заплаканным лицом в его плечо. Держа её, он почувствовал незнакомое тепло в своём сердце.

После этого Ала стала другой, и вскоре остальные женщины тоже стали другими. Постепенно они смирились со своей новой жизнью, разговаривали и иногда смеялись у каменных очагов, где теперь готовили еду. Старый Ким Айвен, довольный, дремал на солнышке.

Поисковые отряды появлялись всё реже и реже. Ранн Хаддан перестал бояться, что их общину обнаружат, и представил, как она превращается во всё более многочисленную группу мужчин, которые когда-нибудь смогут захватить город и снова восстановить права мужского населения.

Вечерами они сидели у костра в самой большой пещере — странная, но уже не несчастная компания. Ким Айвен рассказывал истории о далёком прошлом, когда всё человечество жило именно так. Ранн Хаддан, сидя с положившей ему на колени свою голову Алой, мечтал о том времени, когда они вернутся и вновь утвердят главенство своего пола.

Однажды вечером он вернулся домой и обнаружил, что Алы нет в главной пещере. Он нашёл её в их собственной, сидящей в углу и смотрящей в темноту.

— Что случилось, Ала? — спросил он, обнимая её.

Она яростно оттолкнула его.

— Уйди от меня, мужчина!

Он был поражён и озадачен.

— Но Ала…

Она ничего не сказала, и он озадаченно направился обратно в главную пещеру. Остальные странно смотрели на него, женщины — обвиняюще.

— Что с ней такое? — спросил он.

Когда они рассказали ему, его разум наполнился бурным ликованием.

— Ребёнок? Но это же чудесно! И это только первый, который родится!

Он вернулся к Але и попытался утешить её.

— Не бойся, Ала. Когда-то все дети в мире появлялись на свет именно так.

— Это ужасно, лучше бы ты убил меня, — выдавила она, а затем заплакала.

Он прижал её к себе и начал гладить. Его разум был полон планов. Ребёнок будет мальчиком, обязательно мальчиком. Первый новорождённый мужского пола!

После этого он не мог думать ни о чём другом, кроме предстоящих родов. Он строил бесконечные планы. Это стало бы первым шагом мужчин к возвращению власти.

Но когда это случилось, когда он услышал, как Ала жалобно стонет в пещере, где Ким Айвен и женщины делали всё, что могли, Ранн Хаддан на какое-то время забыл о своих планах.

Он мог думать только о том, как больно было Але. Его слегка трясло, когда Ким Айвен вышел и жестом пригласил его войти.

Ала, очень бледная и ослабевшая, лежала на лежанке из кож у очага, прижимая к себе бесформенный маленький свёрток.

Она подняла усталый, но довольный взгляд, когда он склонился над ней, неуклюже прикасаясь к девушке и подыскивая подходящие в этом случае слова.

Но когда он попытался взять у неё маленький свёрток, который она держала, она прижала его к себе ещё крепче.

— Нет, не трогай, ты будешь слишком груб! — встревоженно воскликнула она.

— Но я же могу хотя бы посмотреть, правда? — воскликнула Ранн Хаддан.

Она немного приоткрыла потрёпанное покрывало и дала ему посмотреть. Он зачарованно уставился на ребёнка.

По сравнению с младенцами, рождёнными в лабораторных условиях, он показался Ранн красным и тощим. Тем не менее, он громко кричал.

— Разве она не красавица? — спросила Ала, и её усталые глаза засияли гордостью.

При этих словах у Ранн возникло ужасное подозрение.

— Она? — повторил он.

Ким Айвен виновато кашлянул.

— Это девочка, Ранн. К сожалению, но…

Остального Ранн не расслышал. Он выпрямился и вышел из пещеры, его разум был переполнен горьким разочарованием.

Ирония произошедшего запала ему в душу. Он ни на миг не допускал мысли, что ребёнок окажется не мужского пола. Казалось, что после всех тех сверхчеловеческих усилий, которые он приложил, просто для того, чтобы произвести на свет новых мужчин, это должен был быть мальчик.

Но это была девочка! Его воображаемый первый шаг к возвращению власти, его грандиозные планы на время рухнули. Он сидел в задумчивости у костра и целых два дня не заходил в пещеру, где были Ала и ребёнок.

В конце концов, он справился со своим горьким разочарованием настолько, что смог войти. В конце концов, Алла была не виновата.

Но когда она протянула ему ребёнка, он оттолкнул его.

— Я не хочу его. Почему это не мог быть мальчик?

— Мне жаль, правда жаль, Ранн, — сказала Ала. — Возможно, следующим будет мальчик.

— К тому же, — добавила она с некоторым вызовом, — она прекрасна, даже если она девочка.

Ранн Хаддан мрачно уставился на маленькое убожество. Он не видел в ней ничего красивого, о чём и сказал Але.

Она спал и во сне дергано, бесцельно шевелила своими маленькими конечностями. Она выглядела до смешного слабой и беспомощной.

Одна из её ручек коснулась запястья Ранна, стоящего рядом. Крошечные пальчики мягко сжали его.

Ранн стоял, глядя вниз, и вдруг ему показалось, что он впервые увидел этого ребёнка. Впервые он осознал, что это ребёнок его и Алы.

Он, он и Ала, сами создали его из ничего, без лабораторий и формул. Почему-то это казалось чрезвычайно важным, казалось, что его нелогично тянет к нему. Не было никаких причин для этого, говорил он себе, но так оно и было.

Он стоял, уставившись на неё, пока Ала не заметила, что девочка вцепилась в его запястье. Она с тревогой попыталась разжать пальцы.

— Я не знала, что она так сделала, — извиняющимся тоном сказала Ала.

Ранн остановил её.

— Оставь её в покое, — сказал он и затем сурово добавил, — Ты хочешь её разбудить?

Малышку назвали Тиной. Вскоре она уже громко агукала, брыкалась и смеялась в углу пещеры.

А вскоре в их маленьком городке появились и другие малыши. Смуглая жена Бёрка Эннела, Люз, и супруга Дона Ностена, Линни, родили им обоим сыновей.

Ранн Хаддан был рад. Они были первыми мужчинами, родившимися на Земле за много лет, и это означало начало осуществления его мечты о возвращении. И всё же он не был так счастлив, как раньше.

— Дети Бёрка Эннела и Дона Ностена — прекрасные дети, и они мальчики, но, похоже, они не обладают таким интеллектом, как Тина, — сказал он Але.

Ала кивнула, нежно держа на руках толстенькую малышку.