В 1905 году, через сорок лет после появления полковника в тех местах и вскоре после переселения во дворец Логанов, у хорошенькой мисс Френсис Логан, одной из дочерей сестры полковника, появился поклонник, доктор Хайд, стройный, высокий, строгий молодой человек, похожий на протестантского пастора. Приехав в пригород, он старался добиться там практики, но у него ничего не получалось, в частности, из-за дурной репутации. Несмотря на молодость, его уже дважды исключали из медицинской ассоциации. Через год после успешного окончания колледжа он был привлечен к ответственности за то, что раскапывал могилы и использовал трупы для анатомических вскрытий, а также для продажи их своим коллегам. Уже это указывало на его предприимчивость, нечистоплотность и главное — корыстолюбие. После возвращения в лоно медицины он устроился врачом в Канзасе, но был уволен, так как заключенные грозили убить доктора за жестокость.
Узнав о романе дочери с доктором, мать запретила им встречаться. Тогда доктор предложил возлюбленной бежать с ним из дома, что совершеннолетняя Френсис и сделала. Правда, убежали они недалеко — доктор снял квартиру в том же городке, на соседней улице.
Четыре года продолжалась вражда между Суопами и Хайдом, умыкнувшим любимую дочь. Но в конце концов через четыре года жизни по соседству, когда доктор Хайд уже составил себе практику и обзавелся солидными пациентами, произошло примирение. Молодые начали посещать маму и дядю, и еще через несколько месяцев доктор Хайд, естественно, предложил стать семейным доктором Суопов — стоит ли платить чужому врачу, когда есть свой. Полковник и его сестра по мере сил сопротивлялись — они привыкли к своему доктору и любили его, но настойчивость Френсис, которая обожала мужа, была вознаграждена — решено было, что мистер Хайд возьмет на себя уход за всем семейством, а старый доктор Туиман останется в качестве консультанта.
Первым приказом нового доктора был запрет полковнику Суопу напиваться до скотского состояния, что было любимым занятием миллионера на покое. За это доктор обещал, что Суоп проживет до ста лет. Так как Суоп не смог выполнить приказа, то под предлогом необходимости наблюдать за ним Френсис с мужем переехали во дворец
Миллионер зятя своей сестры не любил и побаивался его. Доктор Хайд на обращал внимания на это, считая подобное отношение проявлением старческих капризов, и был к нему строг.
А тем временем в одной из словесных стычек между миллионером и Хайдом первый заявил, что его наследникам, которые и пальцем не пошевелили, чтобы зарабатывать деньги, хватит и половины наследства, вторую он намерен передать на филантропические нужды. То есть достаточно было простой арифметики, чтобы доктор сообразил: даже если Суоп умрет завтра, но успеет переписать завещание, жена доктора получит лишь треть миллиона долларов — слишком много желающих на оставшиеся деньги. Правда, можно надеяться на часть материнского наследства — но когда это будет?
Разведка доктора Хайда в лице его жены донесла, что в распоряжении доктора оставался один день, чтобы навести порядок в финансовых делах дядюшки. И в тот же вечер господин Суоп и его советник Мосс Хантон свалились с сильными желудочными болями. Доктор сказал дежурившей при больных медсестре Келлер, что ничего, кроме обычного старческого недомогания, у полковника и Мосса он не находит.
Наутро, к большому разочарованию доктора, старики чувствовали себя лучше. Тогда Хайд решил пустить им кровь. Сестра Келлер отчаянно сопротивлялась, потому что полагала, что для таких старых и хрупких людей это средство опасно. Но доктор настоял на своем, он высосал, словно вампир, две кварты, то есть более литра, крови из старческих вен Мосса Хантона, и через час миллионер лишился душеприказчика, но сам смог избежать кровопускания и остался жив.
Тут же появилась Френсис и по наущению мужа потребовала, чтобы именно его сделали душеприказчиком.
Миллионер в гневе отверг предложение Хайда и поднялся с постели.
— Погодите,- остановил его доктор, вошедший в спальню,- вы еще слабы. Вот, выпейте эту пилюлю, она восстановит ваши силы.- И он протянул полковнику пилюлю и стакан воды.
Находившаяся в комнате медсестра хотела было попросить полковника не слушаться врача, но тот лишь спросил язвительно у Хайда:
— Не отравишь? — И сам ответил: — Не посмеешь!
Старик проглотил пилюлю, запил ее водой и тут же рухнул на постель. Тело его одолели конвульсии, и через несколько секунд он был мёртв.
Доктор спокойно смотрел на то, как прощается с жизнью полковник, и, когда тот замер, он обернулся к медсестре и сказал:
— Как видите, типичная апоплексия. Надежды нет.
Отважная медсестра громко потребовала от врача, чтобы он признался, что же это была за пилюля, которая, по ее мнению, убила миллионера, на что доктор холодно попросил сестру не вмешиваться в дела, в которых она не смыслит. Когда же прибыл старый лечащий врач Туиман, они заперлись с Хайдом, после чего консультант совершил самый поверхностный осмотр усопшего, подтвердил диагноз коллеги и отбыл.
Пятого октября было зачитано старое завещание полковника, и супруги Хайд стали обладателями полумиллиона долларов, что по тем временам было суммой, наверное в сто раз превышающей сегодняшний курс этой валюты. Но доктор Хайд решил, что только теперь наступило время ковать железо.
И вот 1 декабря того же года на дом Суопа обрушилась эпидемия. Доктор Хайд объявил, что она называется брюшным тифом, вызвана плохой системой канализации, но, как ни странно, она распространилась лишь на имение Суопов, а в нем только на пятерых наследников полковника. Смерть каждого из них увеличивала долю наследства Френсис на несколько десятков тысяч долларов. Эпидемия себя окупала.
Удивительны хладнокровие и выдержка доктора Хайда. В момент, когда малая эпидемия бушевала в доме Суопа, туда приехал доктор Стюарт, специалист по эпидемиологии, там был доктор Туиман и две медсестры, но Хайд продолжал проникать в комнаты, где лежали больные, заставлял их принимать пилюли, от которых им становилось хуже, и делать уколы, от которых у них начинались конвульсии. Самое удивительное заключалось в том, что врачи и в самом деле определили как исходную причину брюшной тиф, но впоследствии никто не сомневался, что возникнуть он мог лишь искусственным путем — ну, не было такой болезни в тех местах уже несколько лет! Зато Хайд, как считают криминалисты и сегодня, смог заразить воду бациллами брюшного тифа — но не в водопроводе, а в стаканах, стоявших у постелей больных. Пожалуй, уникальный пример бактериологической войны столетней давности!
Несмотря на все усилия врачей, один из братьев Френсис умер, но умер после очередного укола доктора, и смерть его сопровождалась страшными головными болями, и поэтому доктор Хайд заявил коллегам, что брюшной тиф у покойного молодого человека перешел в менингит.
И вот тогда именно медсестра Келлер заявила во всеуслышание, что доктор Хайд — убийца и она может свидетельствовать о том на любом суде.
Несмотря на отчаянное сопротивление Френсис, которая пыталась переубедить членов семьи, ее собственная мать обратилась в полицию, и доктор Хайд попал под следствие.
Не прошло и трех дней, как объявился аптекарь, который заявил, что еще в сентябре продал доктору Хайду цианистый калий в количестве, достаточном, чтобы убить роту солдат, а также немного стрихнина.
Более того, вскоре и доктор Стюарт, которого вызвали в момент эпидемии тифа, признал на допросе, что в ноябре к нему приходил Хайд и взял у него несколько пробирок с культурой брюшного тифа, якобы для опытов, которыми решил заняться.
Тогда следователь получил разрешение на эксгумацию трупов, и обнаружилось, что в теле мистера Суопа содержится достаточно цианистого калия, чтобы его убить, а смерть Мосса Хантона наступила от лошадиной доли стрихнина.
Доктор был арестован в феврале 1910 года, однако жена из своих денег выделила 50 тысяч долларов для залога, и на суд доктор явился не из тюрьмы, а из дома, в который им с Френсис пришлось переселиться, ибо оставшиеся в живых члены семейства не желали терпеть рядом убийцу.
