Это убийство привело полицию в растерянность: его нельзя было объяснить ограблением, так как все драгоценности госпожи Тиме остались на месте — в шкатулке в шкафу спальни. Таинственные господа, посещавшие ее утром и явно подозреваемые, никоим образом не походили на бандитов и грабителей — один из них был даже близок с дамой. Оба, судя по одежде и поведению, относились к высшим слоям общества. Да и сама госпожа Тиме не боялась оставаться с ними в ночное время. Поведение жертвы отвергало версию мести из ревности либо по иной эмоциональной причине — уж очень всё проходило мирно и тихо в квартире инженера. Неожиданная ссора с молодым любовником? Почему же тогда второй господин не остановил своего товарища?
Преступление было настолько непонятным, что за него взялся сам Владимир Гаврилович Филиппов, начальник Петербургской сыскной полиции.
С самого начала Владимир Гаврилович отмел месть или неожиданную вспышку гнева как мотив убийства — топорик и тяжелая трость были принесены преступниками с собой, чего не бывает в преступлениях, внушенных вспышкой страсти или гнева.
Но почему тогда преступники не взяли драгоценностей? Филиппов был убежден, что если замышлялось ограбление, то оставшийся на ночь с дамой молодой человек определил, где находится шкатулка, но один на убийство не решился. Может, и вообще находился под влиянием более старшего товарища.
При внимательном осмотре рук покойной Филиппов обнаружил на пальце полоску, какие возникают от долгого ношения кольца. Тут же была призвана горничная, которая сказала, что барыня всегда носили бриллиантовый перстень.
Тогда следователь принялся за допрос горничной, стараясь восстановить до секунды события того часа. Ему удалось узнать, что горничная вошла в квартиру именно в тот момент, когда преступники добивали жертву. А по положению тела и характеру ран Филиппов понял, что они переоценили свои силы и убийцами были не очень опытными. Несмотря на множество ран, госпожа Тиме отчаянно сопротивлялась. И вот, когда она всё же упала и потеряла сознание, один из преступников стаскивал с ее пальца перстень, тогда как второй кинулся в спальню за тяжелой шкатулкой. Но по какой-то причине госпожа Тиме спрятала ключи, закинув их под кровать — что-то насторожило ее в поведении молодого человека?
Итак, в тот момент, когда один из убийц склоняется над телом Марианны, а другой носится по спальне в поисках ключей — справедливо рассудив, что пронести большую тяжелую шкатулку мимо швейцара вряд ли возможно, — они слышат, как на кухне что-то падает…
— Я, как вошла, неудачно так повернулась, задела половую щетку, та и упала. Не очень громко… И тут я услышала какие-то тихие голоса, шаги, кто-то у барыни был. Но у нас не было принято, чтобы я шла к барыне и глядела, кто у них в гостях… — говорила Таня.
Тогда картина преступления и даже причина поспешного бегства преступников стала для Филиппова ясна. Ведь услышав шум на кухне и понимая, что кто-то пришел, убийцы не могли знать, что это горничная. Да и горничной они показываться не хотели — стоило ей закричать, не дай Бог услышит швейцар — тогда не убежать.
И, бросив недобитую женщину, оставив все драгоценности, кроме перстня, они убежали. Вернее, быстро ушли, даже попрощавшись с швейцаром.
В тот же день агентами сыскной полиции были составлены словесные портреты убийц — ведь их вечером видела горничная и дважды швейцар. Один был блондином с тяжелыми веками, небольшими усами под мягким выдающимся вперед носом. Лицо у него было длинное, узкое, с залысинами. Второй был темноволос, широколиц, но в остальных чертах лица весьма напоминал своего спутника. Обоим было лет по двадцать пять, но блондин, ночевавший у Марианны, и был, и казался несколько моложе, а брюнет явно командовал в этой паре.
Со словесными портретами агенты отправились по ресторанам и, по совету горничной Тани, знавшей о страсти барыни, по скетинг-ринкам. Поездка тут же дала результаты: всю троицу видели накануне вечером в ресторане «Вена», а госпожу Тиме узнали на трех катках, причем на одном утверждали, что им знакомы и лица молодых людей.
Филиппов предположил, что, если преступники нуждаются в деньгах, к тому же надеются обогнать полицию, они постараются в день убийства немедленно продать перстень, прежде чем ювелиры и скупщики ценностей будут предупреждены. А так как Филиппов по ряду деталей уже был убежден в том, что преступники не принадлежали к уголовному миру, то искать следы кольца следовало по легальным ювелирам, а не у тайных скупщиков. Результаты были получены немедленно — в третьем или четвертом ювелирном магазине на Троицкой улице, который держал господин Фролов, хозяин опознал и описанного блондина и показал купленное кольцо. Ему, оказывается, было сказано, что владелец его проигрался в карты и должен отдать долг немедленно, потому отдает перстень покойной мамы за бесценок. На самом же деле Фролов, полагая, что перстень может быть похищен и есть риск с ним расстаться, заплатил молодому человеку процентов десять стоимости — 140 рублей.
— Ну что еще вы можете сказать о нем? Может, видели раньше? — добивался Филиппов у ювелира.
— А вас, ваше превосходительство, устроил бы образец почерка этого господина и его визитная карточка?
— Они у вас есть?
— Когда я имею дело с подозрительным субъектом, я стараюсь подстраховаться,- ответил ювелир. — Обычно жулик не станет писать расписку.
Он раскрыл бумажник и положил на стол перед Филипповым расписку и визитную карточку. Записка была подписана: «В. Яновский», а на визитной карточке было написано: «Вильгельм Оскарович Яновский» — и указан адрес…
Туда Филиппов отправился сам, в сопровождении двух опытных унтеров.
Швейцар дома на Казанской, где проживал господин Яновский, привлеченный агентами в качестве свидетеля, начал утверждать, что Яновского он уже месяц как не видел. И вообще тот не замечен ни за чем предосудительным. Всё же они поднялись на третий этаж, им открыла жена господина Яновского, за ее юбку цеплялась трехлетняя девочка, которая сосала палец. Жена при виде такого множества официальных лиц во главе со швейцаром тут же грохнулась в обморок. Господин Филиппов лично приводил ее в чувство, пока унтеры по очереди играли с девочкой и пели ей песенки. Когда госпожа Яновская пришла в себя, она объяснила, что сильно беспокоится за судьбу своего мужа, который уехал по торговым делам на полгода в Новую Бухару, место, с ее точки зрения, опасное и кишащее заразными туземцами. Почему она и решила, что эти господа явились к ней сообщить о его безвременной гибели.
Как и опасался Филиппов, визитную карточку Яновского преступники получили как-нибудь обычным путем, при случайном представлении или незначительной деловой встрече, поэтому даже не стали отрабатывать связи Яновского, слишком мало шансов было там что-то отыскать.
Филиппов направил усилия в ином направлении, где его и ждал успех, но не немедленный, а пришедший через несколько дней.
Агенты сыскной полиции методично обходили все рестораны и скетинг-ринки, тогда как сам Филиппов потратил день в ломбардах Петербурга, захватив с собой расписку, оставленную якобы Яновским.
Именно в одном из ломбардов ему отыскали копию закладной на серебряные карманные часы. В соответствующей графе было написано той же рукой, что и в расписке за перстень: «С оценкой часов согласен, заклад обязуюсь возвратить… А. Долматов».
А еще через день в ресторане «Савой» метрдотель опознал второго подозреваемого как барона фон Гейсмара.
А далее не составляло труда узнать, что эти молодые люди — закадычные друзья, кутилы, лишенные чести и склонные к авантюрам. Более того, впоследствии выяснилось, что Долматов уже был задержан за мошенничество в Париже, где выдавал себя за немца.
Тем не менее, будучи выпускниками университета и принадлежа к весьма высокопоставленным семействам, .авантюристы были приняты в высшем свете, что позволяло им заводить нужные знакомства и даже приворовывать в некоторых домах… Но в последнее время дела у них шли плохо, замучили карточные и прочие долги, и нужно было разбогатеть одним ударом. И очевидно, госпожа Тиме была выбрана как средство спастись от разорения.
