И, соответственно, в Архангельском граде пребывало столько иностранцев, сколько не было даже в столице. Некоторые из них проживали в городе-порту постоянно. Немецкая слобода появилась в Архангельске в конце XVII века, а в документах такое название стало употребляться лишь в начале XVIII столетия. Первыми из иноземцев в городе обосновались купцы, уже имевшие свои дома в Холмогорах. Характерной особенностью приобретаемых иностранцами земель был их большой размер. Если усадьбы посадских жителей составляли, переводя на современные язык и меру, от трёх до десяти соток, то у иноземцев размер дворов порой доходил до нескольких гектаров. От слободы нынче осталась лишь бывшая Лютеранская кирха, преобразованная в камерный зал консерватории. Зато в ней нынче самый настоящий орган.

Так что ничего удивительного, что чужестранцы могли привезти неизвестную болезнь или даже колдовские обычаи. Как раз в Европе набирало силу преследование протестантами любых проявлений нечистой силы. Это старая церковь знала себе силу, а новые, не освященные веками течения, хотели доказательств тотчас.

Семенов немного подумал и решил, что этим можно будет заняться позже. Потому что Христофор Бонифачьевич требовал срочнейшим образом отправиться в областной архив, что стоял на набережной, и прошерстить там все бумаги, касающиеся так называемых подземелий города. Что уж там случилось? Копать начали не там, где следует? Детишки важных шишек залезли не туда или новоявленные диггеры зашевелились, но шеф требовал срочно результата по квадрату, с которого и зачинался сам город.

От улицы Поморской до улицы Свободы около длиннющей набережной Северной Двины. Именно здесь, на мысе Пур-Наволок, и был заложен сначала Архангело-Михайловский монастырь, а затем и сам город. В карело-финской лексике слово пур сохранилось до сих пор в значении ручей. В чудском языке Пур-Наволок носил имя Пурниема, или Пурниеми. Наволок — старое русское слово, обозначающее мыс, луговой мыс. Почему первые русские поселенцы оставили непереведенной первую часть названия — остается загадкой. Не исключено также, что название оставили сами. В этом случае оно звучало бы порнъярк, где пор — отрог хребта с острым гребнем, а нъярк — мыс. Тогда название переводится как гребневый мыс.

Так или иначе, но уже тысячу лет здесь селились люди.

На входе в спецотдел областного архива Семенова неожиданно притормозил сидевший в будке мордатый охранник.

— Разверните ваше удостоверение полностью!

— Пожалуйста.

Илья пожал плечами. Бывал он здесь довольно часто, и знали его в лицо. Семенов попытался крутануть вертушку, но та еще была застопорена.

— Стоять! У тебя удостоверение поддельное! Совсем студенты распоясались!

Проклятье Семенова. Он выглядел моложе своего возраста. Частенько при покупке спиртного у него требовали паспорт. Тетка-продавец называла их лица «Эффектом Харатьяна», в честь известного неувядающего артиста. С одной стороны, это хорошо, но иногда из-за этого он попадал в неприятности. Но с таким откровенным хамством опричник не встречался давно.

— Хорошо орать! Лучше документ на приборах проверь!

— Да как ты…

— Прапорщик, как ты с офицером разговариваешь! — неожиданно обычно спокойный Илья вспылил. Нельзя потакать наездам на Отдел. — Вылетишь со службы быстрее собственного визга!

Неизвестно, чем бы еще их полемика закончилась, но послышался хрипловатый голос:

— Семенов, чего шумишь? Аж у меня слышно.

— Геннадий Иванович, что у вас за чучело на барьере сегодня?

Прапорщик яростно засопел, но благоразумно промолчал. Илья же протянул руку коренастому человеку в серой форме.

— Пополнение. Понабрали в гвардию кого попало. Вот, воспитываем!

— Вы бы объяснили сему гражданину на службе, что сюда просто так не ходит. Я уже не знаю, чтобы с ним Иволгин сделает.

— Отбивную, — начальник охраны бросил короткий взгляд на своего работника. — А я добавлю.

Капитан Иволгин, бывший спецназовец и амбал двухметрового роста, отвечал в Отделе ЧС за силовое прикрытие. Он постоянно пропадал в разных командировках, потому что вдобавок курировал провоз через их участок разного рода аномальных грузов. Спецов в данном направлении на весь Северо-запад было крайне немного. Не каждый крутой представитель спецслужб годится на подобное. Служба сама выбирает, кто для нее годен. Вот такая была странность у Опричнины еще с самого своего появления во времена родоначальника Афанасия Вяземского.

Начальник охраны сопроводил архивариуса в спецотдел архива. Помимо государственных секретов заурядного толка, от которых всем было ни жарко, ни холодно, именно здесь лежали так или иначе странные документы и бумаги, что остались в областном центре. Неразговорчивая сотрудница сухо поинтересовалась причиной визита и, выслушав его, отошла. Затем она вернулась, неся в руках две коробки.

— Остальное уже оцифровано, — кивнула работница в сторону старого монитора. Архив снабжался не по первому разряду.

— Спасибо!

Так и просидел Семенов здесь до обеда, толком ничего не отыскав найдя. Большая часть сведений о подземных сооружениях или тайных подземельях Архангельского города имели легендарный толк. Для того, чтобы сберечь их во время пожаров под церквями глубоко в земле устанавливались деревянные срубы, соединенные с полом храма узким вертикальным створом, проходящим сквозь многометровый слой земли. Во время пожара даже в горящей церкви в считаные минуты в сруб сбрасывались иконы, книги и другие ценности, створ закрывался крышкой и заваливался мешками с землей. После пожара крышку открывали и извлекали спрятанное. В XVIII-XIX веках деревянные здания церквей стали заменяться каменными. Подземные тайники потеряли свое первоначальное значение, но были сохранены.

В 1668 году началось строительство Гостиных дворов. Центральная башня на восточной стене называлась Тайницкой, имела ворота и тайный выход в город в направлении так называемых Мхов. Под Гостиными дворами были прорыты подземные ходы, сделаны тайные проходы в стенах. Один из ходов, более похожий на улицу, находился под старой деревянной крепостью и соединял Гостиные дворы с крепостью и южной частью города. Подземные проходы строили и именитые архангельские купцы, соединявшие свои дома с лавками и причалами на берегу Двины. К началу ХХ века под городом сложилась целая

система подземных сооружений, как связанных между собой, так и автономных, проходивших на разной глубине. Основным материалом служило дерево. Являлась ли причиной тому его ветхость, а может быть, легендарность сведений, но тем не менее, ничего от тех катакомб не сохранилось.

Были еще невнятные сведения о подземельях НКВД, особенно про проход между пограничной воинской частью и зданием КГБ. Совершенно идиотские слухи о тайных расстрелах в катакомбах. Илья уже привык пропускать через себя этот информационный мусор, но здорово не завидовал Пелагее, что копалась в Интернете каждый день. Сколько в нем собралось кликуш, необразованных людей и мошенников от науки! Каждый мнил себя великой личностью и транслировал в мир всевозможный бред.

Мерную работу архивариуса прервала СМС-ка о пропущенном звонке. В спецхране сигнал мобильной связи проходил плохо, да и разговоры на личную тему здесь не особо приветствовались. Звонила же Людмила, девушка Ильи. Потому он решил подняться наверх, заодно выпить в буфете кофе. Да и действие тонизирующего напитка подходило к концу. А ведь еще требовалось составить отчет по командировке на Пинегу. А там такое случилось!

Заказав пару пирожков и заварной кофе, Илья отошел к окну:

— Привет.

— Ты куда пропал?

— Да ездил тут в одно место.

— Позвонить не мог? Постоянно вне доступа!

— Людочка, — Илья отхлебнул горячего напитка, — ну ты же знаешь, где я служу?