Сам Михаил стоял у алтаря, гордо подняв голову и выпятив грудь, будто собирался читать проповедь. Священникам пришлось забиться в угол, откуда они бросали на непрошенных гостей обиженные взгляды.

При встрече с Олегом сослуживцы – точнее, уже бывшие сослуживцы – тушевались и отводили глаза. Только Еремей коротко кивнул ему и быстро отвернулся.

– Братья! – гаркнул Михаил. – Долго говорить не буду, не для болтовни сейчас время. Идем мы во Владимир. Там нас ждут, город мой по праву, биться не придется. Сядем, будем порядок держать. Как разберемся – будем остальное княжество прибирать, за брата моего отомстим, виру соберем. Всех виновных накажем! Труда много будет, поэтому за три месяца жалованья в три раза больше дам. Пойдете со мной?

Дружинники одобрительно загудели, покивали. Обошлось без воинственных криков и бряцанья оружием. Здесь все было спокойнее, чем на пиру

– Молодцы, – заключил Михаил. – Тогда бегом собирать лагерь, чтобы к обеду все готовы были!

Дружинники гурьбой поспешили на выход. Гулять на воле они любили, но безделье приедалось. Взбудораженным и запутавшимся бойцам хотелось действий. Без них в головах раздрай начинается.

Дождавшись, пока дружина выйдет, Михаил повернулся к Василию и Олегу.

– Что, Вася, уговорил этого дурня?

– Господин, хочешь ты того или не хочешь, а я вину с себя смою, – осмелился ответить Олег.

– Это ты не мне говори, а Васе, он твой начальник теперь. Ладно, не важно это все. Слушай сюда.

Михаил шагнул назад и сел на алтарь, чуть не столкнув на пол открытое Евангелие. Кто-то из церковников возмущенно зашипел.

– От княжества я не откажусь. От справедливости тоже. Так что каждого, кто той ночью темное дело совершил, нужно изловить и ко мне доставить. Всех: Петра, Якима, Ивку, Анбала, Прокопия. Если кого еще виноватого найдете – тоже схватить. Я их заставлю во всем признаться, еще и перед другими князьями, чтобы ни у кого вопросов к моему праву не было. Этим вы и займетесь.

Олег представил лица заговорщиков. Нужно их запомнить, выжечь в памяти. Он не успокоится, пока не заставит каждого держать ответ. За правду, за честь. Ну и за прощение княжеское, конечно.

– А еще нужно узнать, кто Кучковичей покрывает, – Михаил нервно дернул себя за ус. – Сами бы они на это не решились, нет. Кто-то сильный с ними встал, тайно.

– Кто же?

– Я откуда знаю? Может Ярослав киевский, звереныш этот. Прознал как-то, что на него поход готовят, и решил втихую все решить. Может новгородцы – обиду на Андрея за прошлые походы затаили. А может ему вообще степняки разорения не простили, кто их поймет. Андрей многим насолил, многие за его смерть пить будут.

Михаил все сжимал и разжимал кулаки, будто душил всех возможных врагов.

– Только помните, что не на простых разбойников идете. У Кучковичей свои войска есть, да и других бояр они наверняка на свою сторону перетянули. Ростовские и суздальские полки с ними будут, опять же. Сами мы с ними не управимся, а значит нужны нам союзники. Но просто так никто за нас не встанет, придется друзей покупать. Земли я никому не дам: и так отчину разрывают. Было великое Залесье, а будет великое Порванье – уделы по три пяди! Так что будем деньгами платить.

– И эти самые деньги ты возьмешь у своих же врагов, – с понимающей улыбкой сказал Василий.

– Конечно возьму, раз сами дают! Три тысячи на дороге не валяются, на них можно много воинов купить.

Олег нервно закусил губу. Михаил рассуждал не по-княжески, а по-купечески. Слишком приземленно, сухо, разумно. Забыть о чести и брать серебро у убийц брата? Может и умно, но как-то гнилостно.

Говорить он этого, конечно, не стал.

– Они нас будут ждать недалеко отсюда, – продолжал Михаил. – Я их подарки приму, а вы потом за ними следом поедете. Проследите, куда двинут и с кем говорить будут. Если кто из виноватых попадется – узнайте, где он хоронится. Сами не хватайте, отправьте мне весточку, я людей отряжу. Ясно?

– Все ясно, – подтвердил Василий. Олег ограничился кивком.

– Это хорошо, – Михаил устало вздохнул. – Тяжелая у вас задача, что тут сказать. Но если сдюжите – не забуду. Награжу и золотом, и почестями, и землей. Даже тебя, дурак криворукий. Главное слушай Васю, он за старшего.

Олег смущенно кашлянул. Вроде бы мечтал всегда о таких особых поручениях и щедрых наградах. Но ведь не в таком положении…

– Господин, не переживай, – уверенно сказал Василий. – Я хорошо умею узнавать правду, ты это знаешь. Олег силен и знает эти места. Вместе достанем тебе справедливость.

Михаил посмотрел на икону рядом с алтарем. Спаситель ответил ему, глубоким, таинственным взглядом.

– Как мне не переживать? Мы же с Андреем еще отроками встретились, вместе на охоты ездили. У него тогда отец все за киевский стол воевал. Летом и зимой гонялся из угла в угол, про семью забыл. А Андрей в Суздале сидел с матерью своей половецкой, по лесам гулял и читал. Он вообще книги любил, умный был не по годам, любого попа переспорить мог… Но и силы в нем было ого-го! Однажды сиганул на кабана с ножом!

На лице Михаила промелькнула удивительно мягкая, счастливая улыбка. Олегу даже стало завидно, что у него не было родных братьев.

– Насколько я слышал, он был праведником, – скорбно произнес Василий. – А значит умер легко и быстро, без агонии. Просто отошел Богу под руку.

Князь потер переносицу и вздохнул.

– Может и так. Только все равно слишком рано его отошли.

****

Полученная при вступлении в дружину кольчуга всегда казалась Олегу дряхлой и уродливой. Оно и понятно: новая броня дорого стоит, новобранцам ее просто так не давали, не заслужили еще.

Часть колец проржавела, плечи были слишком широкие, при движении она скрежетала и гремела. Олегу давно хотелось обменять ее на что-нибудь приличнее, может даже на красивый новый панцирь.

Но теперь, когда ее чуть не отобрали, он обнял кольчугу как старого друга. Шлем он заботливо завернул в тряпье, боевой топор приладил к поясу, щит повесил за спину. Все это было как старые домашние побрякушки, без которых и жизнь представить сложно.

Времени оставалось мало, да и задерживаться было незачем. Олег выбрался из палатки и пошел через лагерь. Повсюду бойцы торопливо собирали свой скарб, вытаптывали костры, торопливо ели перед маршем. Несколько молодых дружинников стояли в стороне и оживленно спорили.

– Что там в этом Владимире делать? Нет бы в старые города, в Ростов там или в Суздаль. Все равно что на деревню посадили… – ворчал один.

– Ты как дед говоришь, – возразил другой. – Владимир знаешь как вымахал за двадцать лет? Не то, что наш Торческ. Тыщи душ живут, хоромы вот такие!

– Вот, и я о том же, – поддакнул третьей. – А еще у моей тетки там дом есть, где она девок гулящих держит. Сходим, погудим…

– Все равно глухомань. Лучше в Киев пошли бы, как старый князь хотел. Там тепло, золото везде, купцы отовсюду…

– И все втридорога, в том числе и девки, – ехидно добавил Олег, подходя ближе. – А во Владимире тебе, защитнику, может и бесплатно чего упадет.

Увидев Олега, все трое замолчали, нахмурились и отвернулись. Тот раздраженно сплюнул и пошел дальше.

Еще недавно кипевший жизнью лагерь совсем опустел. Сотни уехавших гостей оставили после себя только сор, некоторые побросали даже свои палатки. Последние разносчики и мастера окружили оставшихся дружинников, отчаянно пытаясь продать свои товары и услуги по бросовым ценам. У края лагеря уже рыскала небольшая стая бродячих собак, которые выискивали объедки.

Недолговечны стоянки воинов. Сегодня под одним небом спишь, завтра – под другим. А на следующий день может и вовсе неба не увидишь.

Олег с детства считал это самой правильной жизнью. Любой свободный человек в расцвете сил должен мир смотреть и всем показать свое умение. Его ремесло было военное, а значит должен он носить оружие, служить князю и стоять плечом к плечу с другими дружинниками.