Пробежав ещё немного, он увидел приоткрытую дверь и услышал голоса. Костик осторожно заглянул туда, прислушался и обомлел: в уютной полутёмной комнате расположились самые настоящие живые… цифры от нуля до девяти. Одни сидели, другие стояли. А надо всеми, зацепившись за люстру, которая не горела, весело качалась тройка. За столом сидел ноль и пожирал одно за другим пирожные. После очередного воздушного безе он вдруг сердито заявил:

– Я – всему голова, без меня вы ничего не значите. Только я и мои братья могут сделать из вас тысячи и миллионы.

От собственных слов он как будто даже подрос и из овального превратился в круглого.

– Ну это уж вы слишком хватили, – тактично заметила девятка. – Это вы без нас ровным счётом ничего не представляете, – уточнила она.

Ноль надулся ещё больше и продолжил своё пиршество.

Заметив в дверях Костика, тройка как бы ненароком бросила сверху, с люстры: – А я вот задумалась: почему нас некоторые ребята так не любят и пренебрежительно к нам, цифрам, относятся?

– Мозгов нет, вот и не любят, – отрезала, вальяжно развалившись в кресле, двойка и добавила: – Зато я их люблю, особенно их родителей, когда они неожиданно обнаруживают меня в дневниках своих детишечек. Вот умора!

– Как грубо! – всплеснула тонкими ручками изящная семёрка и поправила маленькую шляпку. – Ну откуда в вас, дорогая двойка, столько злой иронии? Вы сегодня явно не на позитиве и находитесь под влиянием знака «минус», – проницательно заметила она.

– Ах, эта вечная борьба за нас плюса и минуса! – страдальчески вскинула ещё выше свои руки четвёрка.

Не успела двойка едко ответить, как снова подал голос ноль:

– Один я не тяготею ни к плюсу, ни к минусу, я ко всем и ко всему отношусь безразлично.

– То-то ты такой гладенький и кругленький. Глядишь, и покатишься мячиком то в одну сторону, то в другую: тебе ж всё равно. Смотри не закатись куда-нибудь, откуда тебя уже не вытащить, – быстро отреагировала единица.

– Зато ты уж больно острая, – проворчал ноль.

Между тем, восьмёрка, стоявшая ближе всех к дверям, нарочито громко объявила:

– А вот и наш любимый Костик, который на прошлой неделе, бедненький, на уроке математики ничего не мог сказать о биссектрисе, кроме того, что это – крыса.

– Какая ещё крыса? Позвольте… Я не позволю каким-то крысам портить нам жизнь! – очнулась вдруг дремавшая до сих пор на диване шестёрка. – Я сейчас же побегу и доложу обо всём выше, – заявила она, окончательно проснувшись и даже подпрыгнув на диване, видно, от особого энтузиазма. – А это ещё кто стоит в дверях? – изумилась она, увидев Костика.

– Не волнуйтесь, голубушка, – попыталась успокоить её пятёрка, – никаких крыс здесь нет. А это – Костик, которого прислал к нам сюда кот Барсик для того, чтобы он обратил на нас хоть какое-то внимание. Дело в том, что его хозяин Барсик обеспокоен поведением своего подопечного и хочет, чтобы Костик у нас здесь немного погостил и, может, даже подружился с нами.

– Я ему не предоставлю свой диван. Категорически и бесповоротно. Пусть ночует на соседнем сайте под названием «Насекомые мира»: он, кажется, кузнечиков очень любит, – тоном, не допускающим возражений, произнесла шестёрка.

Тут Костик наконец пришёл в себя, переступил порог и выпалил:

– Не собираюсь я здесь жить! И вообще, вы ничего не перепутали? Это я – хозяин Барсика, а не наоборот.

– Так мы тебе и поверили. А почему же тогда он лучше тебя в математике соображает? – усмехнулась двойка.

– Это как это? – оторопело спросил Костик, и ему даже стало как-то не по себе.

– А вот так это: когда тебе надо решить задачу, ты сажаешь на стол кота всеми его четырьмя лапами и таинственно произносишь: «Барсик, Барсик, помоги: уравнение реши, мне на ухо подскажи».

Потом Барсик бежит под софу, чтоб ему никто не мешал, и решает там уравнение, а затем сообщает тебе решение Петькиным голосом по телефону. Правда, учитель на уроках тебя частенько разоблачает и вручает тебе меня, то есть ставит двойку.

– Как же мне надоели эти отметки! И даже здесь они мне покоя не дают, – возмутился Костик. – Кстати, а где здесь выход?

– Выход часто бывает там, где его не видно. Но если ты сойдёшь с круга, по которому бегаешь, и поднимешься выше, то ты его найдёшь, – пояснила сверху тройка.

Несмотря на такой общий ответ, мальчик решил продолжить поиски выхода, но вдруг заметил на столе мерцающие огоньки.

– А что это светится на столе? – поинтересовался он.

– А это – мои насекомые, светлячки с соседнего сайта, которых я прикармливаю: им явно чего-то недодают, – гордо ответил ноль.

– Я и не думала, что вы такой добрый, дорогой ноль, – прослезилась четвёрка.

– А как же не быть добрым к тем, кто может принести тебе выгоду?! – удивился ноль.

– Какая же вам выгода от них? – в свою очередь удивилась четвёрка.

– А вдруг всё вокруг потухнет и погаснет (вон у нас и люстра уже не работает), и только у меня будут приручённые «живые фонарики», и я стану на Земле главным! – восторженно воскликнул ноль.

– Этого ещё не хватало, чтобы миром правили нули, – раздражённо бросила единица.

– Вот именно, – подхватила шестёрка, – я сейчас же побегу и обо всём кое-кому доложу.

Вспомнив ябеду Зинку из своего класса, от которой были одни неприятности, Костя не стал больше мешкать, вышел из комнаты и попал в коридор.

Внезапно откуда-то выскочила знакомая рыжая собачка с папкой в зубах. Она бросила её на пол и загадочно произнесла: «Не каждому суждено превратиться в виртуального мальчика, Константин», – после чего подпрыгнула и удрала под лестницу. Костик и не думал, что рекламный пёсик, который часто резвился в углу экрана ещё в той, всамделишной жизни, так уважительно относится к нему.

Он бросился за собачкой и влетел под лестницей в помещение, похожее на камеру. На потолке расплывалась во все стороны Масяня. Она говорила по смартфону и просила Алису дать точный адрес белого кролика в стране чудес – уж она-то, Масяня, наведёт там порядок.

Но вдруг одна стена исчезла и послышался грохот скачущего стада огромных доисторических животных. Масяня ещё что-то прокричала, прыгнула сверху на загривок мамонту и с победным кличем понеслась впереди всех. «Масяня-то чё сюда припёрлась?» – удивился Костик и рванул опять в коридор.

Он остановился в растерянности около лестницы.

– Ноги вытирай! – услышал он вдруг окрик. – Ходят здесь и ходят, следят и следят. Специально мокрую тряпку расстелила.

Перед ним стояла на задних лапах лиса в пёстрой косынке на голове, из-под которой торчало одно ухо. Левой лапой она держала ведро с водой, а правой – швабру.

«Ну и видочек», – подумал Костик.

– Аграфена, – представилась она, – можно просто – Груша. А ты выход, наверно, ищешь? Не ты первый, не ты последний. А я здесь иногда ночами по совместительству подрабатываю, для лисят своих стараюсь, – доверительно сообщила она обалдевшему мальчику и, не дав ему опомниться, продолжила: – А днём служу на сайте по защите животных, рассказываю, как меня однажды, когда я по городским помойкам рыскала, чтоб лисят своих накормить, вместо собаки забрали в приют для бродячих псов. Они, говорят, разные бывают, приюты эти, но я неудачно попала. Что там творится, какая там грязища – не передать! Я аж после приюта этого всё подряд теперь чищу и мою. А как я оттуда выбралась – про это отдельно рассказывать надо. Но от стресса натура моя резко изменилась, я теперь на лису-то не похожа: ни коварства во мне, ни хитрости. Видно, все свои лучшие качества в приюте оставила. Жалостливость опять же временами находит: перед тем как птичку съесть, сначала долго плачу над ней, бедняжкой. Даже и не знаю, как я дальше жить буду в лисьей шкуре!

Аграфена, или просто Груша вздохнула и добавила (Костик явно вызывал у неё доверие): – А в последнее время я очень самокритичной стала – сама себя иногда боюсь, – она посмотрела по сторонам и вдруг закричала: – Опять хитришь, рыжая морда! Опять угол плохо помыла!