Литмир - Электронная Библиотека

Мы остановились перед дверью – одной из многих одинаковых дверей в этом коридоре. Провожатый отпер её своим ключом, который тут же убрал в карман, открыл...

– Проходите, товарищ Орехов.

– Спасибо, – ответил я.

Благодарил я его искренне – в конце концов, меня сюда могли принести совсем в другом виде, отмудоханным до невменяемого состояния. Правда, сейчас подобные трюки, особенно со своими, и особенно если они не были предателями, кажется, уже не практиковались. Осталось понять – меня пощадили потому, что считают своим, или из каких-то других, высших соображений.

Я сделал шаг вперед и вошел в комнату.

***

Ничего интересно в этом кабинете не было. Не слишком обширное, почти квадратное помещение, метра четыре в длину и столько же в ширину. Единственное окно, кажется, выходило на Фуркасовский переулок, но я благоразумно не стал подходить и уточнять – это тоже было частью игры, которая явно не закончилась, потому что ко мне никто не пришел. Я вошел, сел за единственный стол, на один из двух стульев, и принялся ждать.

Время тянулось неимоверно медленно, а сидеть спокойно было невыносимо. Хотелось хоть что-то делать – хотя бы достать из внутреннего кармана дубленки блокнот и ручку и порисовать чертиков. Или прикинуть план разработки Морозова и Ирины – да, её тоже придется разрабатывать, поскольку приказы начальства не обсуждаются, а выполняются. И пусть для меня итог этой разработки уже известен, и я точно знаю, что лишь потеряю время, но пока Денисов внятно и под запись не отменил собственный приказ, я буду его выполнять. Глупо, но это тоже игра, в которую приходится играть.

Я не знал, наблюдают за мной или нет, но ничего не доставал, и чертики оставались ненарисованными, а план оформлялся только у меня в голове. Я лишь положил руки так, чтобы видеть часы, и старался смотреть на них не слишком часто. Но всё равно получалось почти непрерывно – от одного взгляда до другого проходило иногда минуты две, не больше.

Наверное, в какой-то момент я должен был сломаться окончательно, выйти в пустой коридор и пойти бродить по огромному пустому зданию в бесплодных попытках найти хоть кого-то, кто может меня сориентировать и указать, где выход. Возможно, в полночь я так и поступил бы. Но всё завершилось значительно раньше.

На часах было без одной минуты девять, когда дверь за моей спиной тихонько скрипнула, открываясь, по паркетной доске прогрохотали шаги, и кто-то остановился рядом со мной. Я поднял голову – и тут же вскочил со стула.

– Товарищ Андропов, старший лейтенант Орехов по вашему приказанию прибыл! – бодро доложил я, словно не просидел тут почти битый час до судорог в ногах.

– Что же вы не сняли верхнюю одежду, Виктор? – добродушно спросил глава Комитета. – В ней, наверное, было душно, у нас тут очень хорошо топят.

– Вешалки нет, товарищ Андропов, – объяснил я. – А сваливать пальто на стол мне показалось неправильным.

Он с удивлением огляделся, словно впервые видел эту комнату – хотя я не исключал, что так оно и было.

– Да, действительно, вешалки нет... – сказал он чуть рассеяно. – Ну что ж, завтра же это исправят. А пока посиди так, мы ненадолго. И извини, что пришлось обождать, срочные дела.

– Я понимаю, товарищ...

– Называй меня по имени-отчеству, – по его лицу пробежала легкая тень. – Иначе наше с тобой общение будет слишком официальным, а это не соответствует действительности. Итак... расскажи мне, что это за идея с иностранными агентами?

Спасите наши души (СИ) - img_4

Меня отпустило, но продолжало слегка потряхивать. Когда знаешь расклад, играть становится много легче, да и игрой это назвать сложно – простое перекладывание фишек из одной кучки в другую. Но кое-что мне всё равно не нравилось. Ещё утром я надеялся обкатать свои предложения сначала на Денисове, а потом – кого пришлют по иерархии. Но они сделали хитрый ход, и поэтому вместо партии в шашки я вынужден был играть в домино на доске для го. И теперь мне нужно было «обкатывать» иноагентство непосредственно на председателе КГБ СССР, прожженном аппаратчике, который таких зеленых юнцов, как я, употреблял на завтрак. Макс в качестве тестировщика хорош своей доступностью, но широта взгляда на проблему у него не идет ни в какое сравнение с андроповским. Это несоизмеримые величины.

В целом я бы предпочел, чтобы во время этой беседы по правую руку от меня сидел полковник Денисов, а по левую – генерал-майор Бобков. Ну а если бы тылы нам прикрывал генерал-майор Алидин, было бы совсем замечательно.

Но о подобной роскоши я мог сейчас только мечтать.

«Видишь ли, Юра...»

– Слушаюсь, Юрий Владимирович! – бойко начал я.

Мой доклад уложился в десять минут – но мне и рассказывать было особо нечего, ведь если исключить из уравнения мои знания из будущего, всё сводилось к случайному озарению. Но я сделал экскурс в наше советское прошлое, на что Андропов понимающе покивал, поскольку и сам всё это хорошо помнил. Потом я прошелся по американскому закону, который как раз и регулировал деятельность иноагентов; именно на этом я и сделал упор – наш закон нужен не для запретов, а для регулирования, иначе получится не как лучше, а как всегда. Ну и кратко описал райские сады, которые произрастут на месте Москвы и Ленинграда с Киевом, когда эта практика станет общесоюзной.

После моего рассказа повисло недолго молчание.

– Почему ты предлагаешь использовать эту маркировку не для наказания? – наконец спросил Андропов.

– Для наказания хватает существующих законов, – этот момент мы с Максом разбирали, да и в будущем вокруг него было сломано много копий. – К тому же получение денег от иностранных государств может и не приводить к ярлыку иноагента. Например, писатель Шолохов получает гонорары за зарубежные издания, но он их тратит на строительство школ и просветительскую деятельность. Но если на иностранные деньги другой писатель начинает клеветать на советскую власть, фактически работая на враждебную пропаганду – мне кажется, это совсем другое дело.

Андропов кивнул и даже слегка улыбнулся.

– Что ж, всё выглядит логично, – сказал он. – И ты, думаю, уже прикидывал, кто... кто первым достоин этого совсем не почетного звания?

Разумеется, прикидывал.

– Например, писатель Солженицын, – без промедления ответил я. – Он издается на Западе, пишет клевету на советский строй, отказываться от своих убеждений не собирается. Его произведения уже используются пропагандой противника...

– Вероятного противника, – поправил меня Андропов.

– Да, пропагандой вероятного противника. Все признаки.

Честно говоря, я ждал следующего вопроса с легким нетерпением, и председатель КГБ не подвел.

– А вы уверены, товарищ Орехов, что товарищ Солженицын пишет неправду? – и блеснул глазами за стеклами очков в тяжелой роговой оправе.

19
{"b":"903054","o":1}