Кантанзаро сделал удивленное лицо.

— С улицами, полными бродяг, готовых перерезать мне горло, чтобы заполучить его? Нет, прошу прощения, я хочу иметь крепкий договор и золото в своем кошельке, прежде чем пойду на такой риск.

— Но если я заплачу тебе, что удержит тебя от того, чтобы сбежать вместе с моими деньгами?

— Честь договора. Цена слова Кантанзаро известна в десятках городов. Также, у вас останется половина платы за доставку. Более того, я оставляю вам карту. Все равно я помню ее наизусть. Потому, если я обману вас, вы сможете продать книгу и карту, с приличной выгодой, кому-нибудь, кто будет готов ждать следующих выборов. С точки зрения денег, вы не можете ничего потерять.

Кантанзаро откинулся обратно в кресло, выжидая. Дикрэ следовало думать, что он сможет выкинуть его через арку после освобождения его от денег.

— Двадцать процентов вперед.

Кантанзаро усмехнулся. Дикрэ заглотил всю шестиногую лошадь.

— Пятьдесят. Взамен на гарантированное попадание на пост Главного Дурака.

— Но у вас в любом случае не будет времени их потратить…

— Дело принципа. Чтобы наши потери были одинаковы. Всего лишь сотня соли…

— Сотня! Вор! Что…

— Взамен на пост Главного Дурака? Сделка принесет десятикратную выгоду. Выплаты от игроков и воровских рынков вернут вам эти деньги за неделю. Вы должны понять, человек в моем положении должен обосноваться в новых землях подобающим образом.

— Двадцать. Десять сейчас и десять потом.

— Девяносто сейчас и девяносто потом.

И часом спустя, с пятьюдесятью золотыми соли, обрывающими его пояс, Кантанзаро ехал на лучшей лошади Дикрэ. Будущий Дурак собственноручно оседлал чудовище. С крепко зажатой в руках книгой, он открыл ворота со двора.

Тут на них натолкнулся старик.

— Поздороваешься с отцом, сынок? — проворчал он. Он хмуро посмотрел на Кантанзаро, на Дикрэ, на книгу. — Что это? Мое первое издание Завадила, украденное месяц назад! Я прикормил нечистую на руку змею на своей груди…

Услыхав это, Кантанзаро пришпорил коня и рванул через ворота, проклиная злодейку-судьбу, преследующую его по пятам. Это случалось каждый раз, в моменты его триумфа. Те старые карги, Судьбы, неизменно ненавидели его.

Дикрэ завизжал, подобно старухе. Антонизенцы высыпали на улицы; Кантаназаро добрался до Врат Арлекина, только чтобы увидеть, что они уже закрыты. Он быстро свернул на боковую улочку, пометался туда-сюда, получив какое-то преимущество, и спешился у первого попавшегося трактира. Он подозвал конюха, «срочно верни это животное к дому Аблана Дикрэ», и бросил монету. Глаза человека распахнулись. Это было нечастой удачей на его месте.

— Сию минуту, мой господин.

Пятью минутами спустя, Кантанзаро с крыши наблюдал, как протестующего конюха запихивала в арку толпа, скандирующая «Хорнбостел! Хорнбостел!»

Ухмыляясь, Кантанзаро дождался ночи, затем ушел, перебравшись через стену.

Он все еще ухмылялся, в Венверлохе, когда попытался потратить один из оставшихся сорока девяти соли, все из которых оказались свинцовыми, покрытыми тоненьким слоем золота. Та единственная, которую он попробовал на зуб, данная ему Дикрэ для проверки, была кинута конюху.

В Венверлохе тоже были низкие темные арки.