«Хорошая пара получилась бы», – подумала Александра, зайдя в вагончик. Открыв ноутбук и полностью отключившись от последних событий, она, теперь в новой для себя ипостаси сценариста, села за работу.

Через несколько минут раздался стук в дверь.

− Да-да! Входите, – замедлившись на слове «входите» и удивляясь увиденному, произнесла Александра.

На ступеньку поднялся Шота и, стоя в дверях, не заходя, произнес идеальную самопрезентацию, как будто начав общение заново:

– Александра, здравствуйте! Меня зовут Шота. Я от Котэ Георгиевича, давно занимаюсь решением любых вопросов, которые возникают у него при коммуникации с внешним миром. Он попросил меня быть с вами рядом на период создания вашего фильма и помогать вам в любых непредвиденных обстоятельствах, если вам моя помощь потребуется. Прошу прощения, если вел себя как-то не так! – приложив руку к груди и сделав легкий ироничный поклон, Шота вопросительно посмотрел на Сашу, ожидая ее реакции.

Александра встала (после таких слов вся неприязнь исчезла, словно ее и не было) и, улыбаясь в ответ, протянула руку:

– Добро пожаловать! Я тоже извиняюсь, если что-то не так…

Шота поднялся в вагончик и пожал руку своей новой начальнице:

– Нет, все правильно. С чужим уставом… Не стоило. Не хочется лишаться работы из-за неподчинения законам субординации.

– Да ладно! – почти рассмеялась Александра. – При чем тут субординация? Просто не люблю новым людям тыкать. Окажетесь гением, а гению «ты» как-то не комильфо говорить…

– Мир?

– Мир! – дружелюбно ответила Саша, умеющая ладить с людьми и искренне прощать тех, кто просил прощения.

Дверь в вагончик снова открылась и со словами: «Саш, домой едем?» по ступенькам вбежал оператор.

– Артем, познакомься! – Саша представила нового сотрудника своему мужу. – Это Шота, Котэ Георгиевич прислал намна помощь, если вдруг возникнут какие-либо проблемы с внешним миром.

По голосу и выражению лица, с которым Александра произнесла эти слова, могло показаться, что она искренне рада и весьма довольна тому обстоятельству, что этот человек появился в их команде.

– Очень приятно! – Пожал протянутую ему руку Артем, удивившись. – Только у нас вроде и проблем особенных обычно нет.

– То ли еще будет! Как я слышал, по замыслу фильм намечается непростой, − ответил, улыбаясь, Шота.

– Поживем – увидим. Нам пора, − Александра закончила общение.

– Да-да, не задерживаю. Еще раз прошу прощения, был не прав!

– Да ладно, забыли уже, − махнула рукой Саша в знак окончательного примирения.

Шота, уходя, аккуратно и нарочито любезно закрыл за собой дверь.

– Что это было? – удивился Артем явлению непрошенного гостя.

– Да не обращай внимания! Георгийч соглядатая, видимо, прислал. Логично впрочем. За таким бюджетом необходимо присматривать. Надо этому Шоте место какое-то завтра организовать…

Выглянув после слов жены в окно вагончика, Артем прокомментировал:

– А нехилая у него машинка!

– Какая? – автоматически спросила Саша, собираясь домой.

– Ты вдруг стала разбираться в машинах? – дружески усмехнулся Артем.

– Нет, но если бы ты сказал какое-нибудь слово типа “мазерати”, я бы ответила тебе: «Оооо!», как будто что-то понимаю в машинах! Но не потому что мазерати – это круто, а потому что слово красивое, – улыбнулась в ответ Александра.

− Понятная логика писателя: слово красивое! – усмехнулся в ответ Артем.

− Так какая у него машина? – стало уже интересно и Саше.

− Мазерати, − тоном мужчины, обожающим свою жену, констатировал Артем.

− Ты шутишь? – Саша подошла к окну удостовериться.

− Нет! – подтверждая неожиданную проницательность жены, Артем привлек к себе любимую и поцеловал.

− Бывает, − удивляясь и улыбаясь происходящему, Саша ответила на поцелуй и продолжила сборы.

− Домой? – с участием спросил Артем, внимательно наблюдая за женой.

− Да. Устала. Всю ночь писала этот загадочный сценарий…

Проконтролировав процесс консервации съемочной площадки до завтрашнего дня, Александра и Артем последними из группы покинули бульвар.

***

Тбилисский аэропорт ослеплял солнечной яркостью. Дверь автоматически распахнулась, и сногсшибательно обворожительная женщина, одетая во все черное, явилась грузинской земле так величественно, как, возможно, не являлся здесь никто и никогда до нее.

Элегантный черный полупрозрачный бесшовныйдлинный плащ, начинавшийся капюшоном на шляпе с широкими полями, охватывающий шею и заканчивающийся перчатками на руках, не давал шанса увидеть тело, но полупрозрачность ткани позволяла рассмотреть очертания точёной фигуры в облегающих брюках и татуировках вместо какой-либо одежды выше пояса. Топлес снимал вопросы относительно целесообразности черного одеяния в такую погоду.

Чудилось, что мир замер от такой ослепительнойкрасоты. Все происходящие вокруг процессы как будто вдруг затихли, а пешеходы, казалось, на мгновение исчезли, чтобы не создавать толпу около такой персоны.

Женщина остановилась и, выражая легкое удивление, произнесла:

− И где ты?

− Да здесь я! – то ли выходя из другой двери, то ли появляясь сразу перед ней, спокойным тоном, явно не соответствующим тому эффекту, который хотела произвести женщина в черном на окружающих, ответил молодой человек-альбинос, одетый во все белое и определенно знающий свой неординарный статус в отношении прилетевшей особы. – Ты уверена, что тебе так уж необходимо быть здесь в таком виде?

От женщины веяло холодом. Белый содрогнулся.

С какой-то болезненностью посмотрев на встречающего, женщина ответила с усталостью в голосе:

− Не было вариантов: она хотела умереть.

− Мне кажется, этот вопрос можно было бы решить в обычном порядке, − так же спокойно, как и вначале, произнес человек в белом.

− Мне бы тоже было бы так удобнее и менее хлопотно, − поморщившись, вздохнула женщина. − Но ты же понимаешь, что она слишком необычный человек, чтобы оставлять этот факт без пристального моего внимания.

− Ладно, как скажешь. Пойдем! – ответил парень.

Двое в мгновение исчезли. Возле аэропорта осталсярастерянно стоять чернокожий щуплый мальчик неопределяемого возраста сгромадным и слишком не соответствующим его росту и комплекции черным саквояжем.

Белый вернулся и, пробурчав: «Опять взяла нового несмышлёныша!», шлепнул легонько мальчишку рукой по макушке. Оба исчезли.

***

Мерседес подъехал к не совсем стандартному коттеджу: по всему было видно, что дизайнерам ставилась неординарная задача. Анна, дождавшись,пока водитель откроет ей дверь, не без удовольствия констатировала присутствие Сергея на мотоцикле позади своей машины. Помахав на прощание новому секьюрити и решив, что на сегодня его миссия выполнена, Анна направилась к дому. Но Сергей, посигналив и обратив на себя внимание, подрулил к ней и припарковавшись на место уехавшей машины, ничуть не смущаясь, спросил:

− Пригласишь в гости?

Анна неопределенно пожала плечами и, улыбнувшись, по-дружески ответила:

− Пойдем!

Приняв как само собой разумеющееся приглашение красивой актрисы, к которой не каждый решился бы даже подойти, Сергей уже на пути к дому поинтересовался:

− Этот чудик сегодняшний сказал, что ты недавно в Тбилиси. Где обитала?

− Училась в Лондонской академии музыкального и драматического искусства.

− Талгарт роуд? – удивленно вскинув бровь, спросил Сергей.

− Да. Откуда такая осведомленность? – удивляясь не менее своего спутника, улыбнулась Анна, открывая дверь.

− Я два года подряд ежедневно проезжал мимо по пути от дома до работы. Ну да, кроме выходных. И долго ты там училась?

− Да я, вообще, практически всю жизнь в Лондоне, с момента, как родители погибли. Меня дядя воспитывал. Он одиночка, ни жены, ни детей. Не нашел ничего лучшего, как сдать меня в английскую школу, ну а потом − академия. А ты какими судьбами?

− Я тоже одиночка, как твой дядя. Ни жены, − улыбнувшись на слове “жены”, серьезно продолжил Сергей: − ни родителей. Нас со старшим братом дед воспитывал. Тём может и помнит родителей, а я − совсем нет. А в Лондоне оказался случайно. Игру компьютерную написал, занял первое место на конкурсе инди-разработчиков. Меня заметила большая игровая корпорация. Два года отпахал. Надоело, вернулся, а тут брат с женой кино снимают, решил присоединиться, попробовать себя в другой профессии. А ты почему вернулась?