Глава 22

Сны Куросавы, дубль второй

Мир этой книги был на редкость своеобразен. Фантазия автора оживила картины некоего художника таким образом, что каждая картина являлась окном в отдельный мир, а все это вместе составляло вселенную. Сам Мир книги «Сны Куросавы, дубль второй», представлял из себя внутренность огромной башни с лестницей уходящей спиралью вверх и на стене висела вереница картин художника Константина Канского, и в, каждую картину, главный герой книги мог войти, а там уже был целый свой мир…

Драконы, рыжие красотки

Собачки в, красочных попонках

В морях волшебных острова

Вино бурлит в фужерах тонких

Слоны плывут на кораблях

Волшебных птиц мы слышим пенье

И Мневис вдруг свой лик являет

Тут все, художника творенье

Этот мир был заблокирован и можно было только наблюдать и мы с Марой прогулявшись сначала по вернисажу, от души потом постранствовали по этим ярким мирам, пусть и виртуально. Нам очень понравился вальяжный Привратник. А когда мы, увидели Мневиса, то обрадовались тому, что нам нет хода в эту картину, уж больно проникновенный взгляд был у героя этого полотна

Ну и конечно эпиграмма… Писатель, художник и муза

На вернисаж пришёл писатель

Был поражен сверх всяких мер

Тем фейерверком персонажей

Что на картинах он узрел

И вдруг на полотне изящном

Себя писатель увидал

И сразу приступ вдохновенья

Как будто, сам собой настал

Ожили яркие полотна

Багеты не были границей

Сыграл эффект Пигмалиона

Миры открылись вереницей

Слоны, собаки, птицы, кошки

Драконы, старцы, музыканты

Сервантес, принцы с рыбаками

Девиц изящные пуанты

Легенды, сказки и преданья

Яств пул на скатертях парчовых

Средь островов челны и шхуны

И Мневис смо’трящий сурово

Волшебных замков видим башни

На зайце леди скачет дерзко

И муза с рыжими кудр’ями

Царит над этим фейерверком

Глава 23

Посмотри в глаза чудовищ

Эта книга помню, произвела на меня просто потрясающее впечатление. Я, всегда с большим пиететом относился, к Гумилеву, не просиживал, как большинство поэтов Серебряного века в кафе, а ушел на фронт, а потом погиб как офицер. И то что в этой книге он остался жив, мне очень понравилось. И почему-то особенно запомнилась мне боевая песня негров про то, что нет вождя храбрее Гумилевса и винтовки лучше чем Маузер.

В этой книге пожалуй собраны воедино практически все популярные конспирологические теории XX века и поэтому читается, она потрясающе интересно, тем более в девяностых (особенно зашла та идея автора, что в реале Землёй правят рептилоиды, в девяностые этому хотелось верить даже против воли).

Драконы, Брюс в мистическом муаре,

Бандиты, монстры и войска эС-эС,

Для власти теневой, что миром правит,

Одна преграда, — с Узи' Гумилевс.

Марлен на корабле и Ханна в самолете

Снимают с красоты своей покров,

Туземные полки ведет в атаку

Лейб-гвардии улан поручик Гумилев.

Учитывая то, что в этой книге присутствует Брюс, то мы решили выяснить у данного Брюса, где либерия Грозного, которую он по слухам таки нашел.

Но перед этим мы прокатились по главам, посмотрели на этот созданный авторами, такой знакомый и одновременно незнакомый мир. П с Брюсом, ничего не вышло… он замерцал перед нами в, виде портрета, расхохотался и растаял в воздухе.

Глава 24

Ревизор

Когда я увидел в коридоре стеллажи забитые собраниями сочинений Николая Васильевича Гоголя, то вспомнился мне один фантастический театральный рассказ…

Там в одном провинциальном городе повторилась история «Ревизора»… аферист-жигало, представившись столичным чиновником, очаровал дочку местного властьимущего и самого папашу, взял у будущего тестя сто тысяч баксов на взятку в Москве за инвестирование строительства моста с дорожной развязкой. И естественно исчез, как конский топот. А данный тесть надо сказать не был избалован образованием на столько, что из Гоголя, он знал только фильм Вий, а о Ревизоре и слухом не слыхал. И вот он терзаемый смутными подозрениями приехал в Москву на конференцию и в гостинице ему как делегату, вручили билет в Малый театр, на Ревизора. И он узнавая в сюжете свою ситуацию, испытал дикие негативные эмоции, которые уловил Гуманитарный патруль пришельцев и дабы спасти мятущуюся душу, поменял сюжет спектакля так, что в финале, с настоящим ревизором явился Хлестаков в генеральском мундире, после чего провинциальный чиновник успокоился.

Я предложил Маре провернуть нечто подобное в книге и она хохоча согласилась.

Итак знаменитая сцена «Над кем смеетесь», застыли знакомые с детства персонажи и тут в зал входит раззолоченный вельможа и иже с ним Хлестаков в генеральском мундире (в аватаре Хлестакова была Мара). И первым делом, Хлестаков приказывает арестовать турецкого шпиона почтмейстера Шпекина.

Короче, повеселились мы, на славу.

Глава 25

Гатчинский коршун

Очень люблю сериал Величко о Гатчинском коршуне дяде Гоше, (но в первую очередь первые три Тома, дальше уже пошла стандартная беда всех сериалов, ослабление уровня, вещи). А так прекрасный язык, динамичный сюжет, хороший юмор, яркие персонажи.

Наш современник инженер-авиатор и вообще орел, попадает в параллельный мир и спасает от чахотки царевича Георгия, делает политическую карьеру, ну и стандартно для, попаданца, выигрывает Русско-японскую войну.

Ну там вот что касается иных персонажей, то был там некий товарищ Кисин, мелкий партийный функционер, стукачек, конформист согласно линии партии, короче мерзейший тип из молчаливо тявкающей плеяды, погубившей Советский Союз. А дядя Гоша, почему-то решил с ним тесно сотрудничать, а ведь самомнение и самолюбие этого типа, вкупе с возможностями дяди Гоши, это страшная, смесь. И я предложил Маре вычеркнуть этого типа из сюжета.

Мы от души побродили по главам «Гатчинского коршуна»… посмотрели на Мойшин танк, на котором он ехал в бордель, полюбовались сценой покушения на Николая, во время которой его двойник вытащил из дверей за шкирку террориста и с удовольствием выслушали комментарий пейзанки:

«Сподобилась, наконец, царя-то нашего батюшку увидеть, — бормотала она, — всё как говорили, красавец собой и тихий такой, вежливый… как он этого рыжего, без единого ведь слова грубого…».

Ну а потом настал черед товарища Кисина. Его мы изъяли из обращения прямо в поезде, когда он во время преферанса пошел в туалет, откуда уже вышел в предбанник Караулки «Черного Кораля». Тут его встретили мы с Марой, в зловещих черных мундирах и с бластерами.

Кисину сообщили, что он арестован за злостное нарушение Временного континуума и создание теории грозящей миллионами жертв. И я предъявил ему красный фолиант с барельефом бородатого кота и золотым тиснением: Максизм-Кисизм (букву «р» потеряла Мара, когда делала проект книги, потому что бессовестно ржала). Кисин вцепился в книгу и забыл обо всем. Он ушел в себя и чисто машинально переодевался в тюремную робу и идя, в камеру что то бормотал про себя, с блуждающей на лице улыбкой. Я расслышал только слова Майн Кампф, Апрельские тезисы и Критика Готской программы.