В этом весь Томас. Придумает пару умных слов, и мы целый день их обмозговываем. Иногда что-то получается, а иногда и нет.

– Хм. Интересно. Пища для размышлений, – усмехаюсь я, прикидывая, не совершить ли мне небольшую поездку во Францию.

Отправиться в путешествие на автомобиле, чтобы открыть для себя маленькие укромные местечки, где можно пообедать, те, которые не всегда упоминаются в путеводителях, и попутно взять отпуск на пару дней, чтобы навестить маму. Я продолжаю обещать ей, что приеду, но мои планы вечно меняются в последнюю минуту. Я начинаю думать, что просто не готова ворошить прошлое. Но мы сможем двигаться вперед только в том случае, если мама будет готова обсудить проблемы, которые мы обе долгое время обходили стороной.

Когда я ухожу, Томас кричит мне вслед:

– Лейни, пусть это немного покипит. Я знаю, ты сумеешь придумать что-нибудь необычное.

Я издаю стон, но не могу сопротивляться.

– Томас, это полусырая идея, но я не буду сразу отказываться.

Он посмеивается про себя, но, получив вызов, я должна на него ответить, если серьезно хочу внушить Томасу, что у меня есть амбиции.

Грейнджер-корт на Довер-стрит находится в оживленном месте, в трех минутах ходьбы от станции метро Грин-Парк и на столь же небольшом расстоянии до работы Рика. Само здание раньше было офисным помещением, в котором за последнюю пару лет оборудовали шикарные квартиры. Подняв голову, я вижу только край крыши. Позади расположены, как я предполагаю, либо один, либо, возможно, два пентхауса, а по всей ширине здания тянется балкон. Виды оттуда, должно быть, потрясающие. В сообщении Рика говорится, что мне нужна квартира 3.02.

К стойке регистрации можно пройти через стеклянный фасад рядом с дизайнерским бутиком, с другой стороны которого находится дверь с дистанционным управлением, которая, как я предполагаю, ведет на частную подземную автостоянку. В фойе, куда я вошла, установлена небольшая стойка регистрации, но за ней никого нет, поэтому я направляюсь прямо к лифту. Обстановка элегантная, но не роскошная. Я действительно не могу представить, чтобы Кэти зашла сюда со своей компанией пропустить стаканчик на ночь.

Лифт достаточно просторен, и, выйдя в длинный узкий коридор, я вижу табличку, указывающую, что квартиры с 3.01 по 3.03 находятся справа. Здесь тоже пустынно, и когда я обнаруживаю, что стою перед дверью Рика, меня на мгновение охватывает дурное предчувствие. Учитывая его предупреждение, я не совсем понимаю, во что ввязываюсь. Кэти будет здесь?

Я нажимаю на кнопку звонка и делаю небольшой шаг назад, ослабляя шарф, поскольку начинаю немного согреваться. Сегодня на улице ледяной ветер, и я осознаю, что мое лицо, вероятно, пылает от быстрой ходьбы.

– А, ты, должно быть, Лейни, – сердечно приветствует меня женщина средних лет, распахнувшая дверь. – Приятно познакомиться. Пожалуйста, входи и позволь мне взять твое пальто.

Теплый прием этой женщины для меня такой же сюрприз, как и тот факт, что она знает мое имя. Помня просьбу Рика подыграть ему, я переступаю порог, гадая, что меня ждет.

Квадратная прихожая с тремя дверями справа переходит в узкий коридор. В самом конце – еще одна дверь.

– Сюда, пожалуйста. Пациент отдыхает, – сообщает женщина, когда я следую за ней, но только потому, что я не принимаю никаких «нет».

Я храню молчание. Она открывает дверь, и мы входим в гостиную – совмещенную с кухней столовую открытой планировки. Это светлое угловое помещение с тремя большими окнами от пола до потолка на длинной стене и двумя – на противоположной. Из окон открывается вид на аналогичное здание на другой стороне улицы. Два окна по обе стороны блестящего белого кухонного острова в правом заднем углу выходят на каменную стену. Комната, вероятно, всего семь на пять метров, но это прекрасное пространство и отличная маленькая находка, если вы ищете что-то в двух шагах от того места, где работаете.

Я бы хотела рассмотреть детали, но сейчас мой взгляд прикован к Г-образному дивану и Рику, который опирается на пару подушек, вытянув правую ногу на продолговатой скамеечке для ног. Мы обмениваемся коротким взглядом, и он пытается пошевелиться.

– Рик, не ерзай. Ты слышал, что сказал доктор. Если сможешь сохранять максимальную неподвижность в течение первых двадцати четырех часов, все заживет намного быстрее. – Женщина поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и печально качает головой. – Представь себе, он думал, что сегодня пойдет на работу! Я так рада, что ты здесь.

– Это значит, что теперь ты можешь идти, мам, – перебивает Рик, видя, что я не совсем понимаю, как реагировать. Это его мама? Неужели у нее сложилось впечатление, что я – медсестра?

– Дорогой мальчик, я бы не хотела оставлять тебя в таком состоянии. Я знаю тебя как облупленного, и помяни мои слова, если ты не будешь благоразумен, то окажешься в плачевном состоянии. – Она поворачивается ко мне. – Ты со мной согласна, Лейни? – спрашивает она, и я чувствую, что должна подыграть.

– Конечно. Покой, лед, тугая повязка и держать ногу поднятой.

– Именно так, – отвечает она, одаривая меня благодарной улыбкой. – У него есть специальный ботинок, который он наденет, если ему понадобится сходить в туалет, но он вообще не должен нагружать лодыжку по крайней мере до завтрашнего утра. Так что ему нужно будет напомнить, чтобы он воспользовался костылями и не наступал на ногу. – Она явно обеспокоена тем, что он не станет сидеть спокойно.

– Мам, ты уже несколько раз проходила через это со мной. А теперь иди. Ты же не думаешь, что папа сам соберет вещи?

Она замолкает, явно разрываясь на части.

– Полагаю, что нет. В любом случае спасибо тебе, Лейни. Ты же знаешь, как Рик ненавидит, когда из-за него суетятся, и это облегчение – знать, что здесь есть кто-то, на кого он может положиться.

Я теряю дар речи, так как понятия не имею, что ей наговорил Рик. Я решаю, что у меня нет другого выбора, кроме как изобразить теплую улыбку, потому что эта женщина – очень милая леди и, если я ее не успокою, она никуда не уйдет.

– Можете абсолютно быть уверены, что я возьму это на себя. Однажды мой отец вывихнул лодыжку на футбольном матче, и было нелегко заставить его делать то, что ему говорили. Но позже он сказал «спасибо» мне и моей маме.

– Какое облегчение, – с глубоким вздохом отвечает она. – В морозилке есть сменные пакеты со льдом, и я заполнила холодильник.

– Хорошо, мам. Этого достаточно. Серьезно, папа будет волноваться, если ты сейчас же не уйдешь.

Я избегаю смотреть на Рика, пока его мама собирает свои вещи и кладет их на стул. Она подходит к Рику, наклоняется, чтобы обнять, а затем целует его в висок.

Пока они прощаются, я стараюсь незаметно слиться с фоном.

– Если к утру опухоль спадет, наденешь этот ботинок и будешь делать регулярные перерывы, чтобы держать ногу приподнятой. Ты меня слышишь?

– Да, мам. И спасибо. Желаю вам чудесного отдыха, а когда вернетесь, мы как следует наверстаем упущенное.

– Ладно, тогда я ухожу и оставляю тебя в надежных руках Лейни. Ты действительно звезда и настоящий друг, раз вот так приехала помочь Рику, – говорит она, когда я выхожу за ней в коридор.

Я жду, а она ставит на пол свою сумочку и большую джутовую сумку для покупок, чтобы надеть пальто.

– Там действительно холодно. Выглядит ярко и солнечно, но за последний час температура резко упала, – предупреждаю я ее.

Я поднимаю ее сумки, а она застегивает пальто до самого верха и достает пару изящных кожаных перчаток.

Она наклоняется ко мне и тихонько говорит:

– Если бы ты не пришла, я бы отменила поездку в Шотландию. Завтра наша тридцатая годовщина свадьбы, и у нас там семья, которую мы давно не видели, но я не думаю, что Кэти так уж отзывчива, и поэтому замечательно знать, что у него есть хороший друг, который останется с ним на ночь. Буду надеяться, что утром его лодыжке будет намного лучше, потому что мой сын не из тех, кто любит сидеть сиднем, верно? Кстати, меня зовут Шери.