– Откуда у них пулеметы? Ведь это не армия, какая-то частная лавочка, а охрана лучше, чем на военном объекте… Чем они тут занимались?

Максим сунул в карман потрескивающую рацию и усмехнулся. – Мы для того и приехали, чтобы это выяснить. – Но ротмистр упрямо смотрел на Максима, ожидая объяснений. Максиму он понравился, не трус и не хочет быть простым исполнителем. Потому и отправили его со мной, что для начальников неудобен, наверное, много вопросов задает, да еще, наверное, требует на них ответов. Надо будет его Вепрю показать, в его группе он бы пригодился. Побольше бы таких парней в армии было…

– Эти ребята из тех, кто хотел бы вернуть прежние времена. Поэтому у них есть пулеметы, автоматы и многое другое. Они похищали продукты вагонами и продавали его тем, кто мог купить. Если сейчас открыть эти склады, то обнаружим много интересного…

– Я считаю, что надо было попытаться предложить этим людям сложить оружие и не оказывать сопротивления, и лишь потом стрелять, – ротмистр привычно вложил пистолет в кобуру и неприязненно посмотрел на Максима.

– Эти люди знали, что мы приехали не просто так, они знали, что в машине находятся полицейские. Как ты думаешь, сколько пришлось бы потерять людей, пока бы они не сдались?

Ротмистр хмуро кивнул, принимая такой ответ. Предупреждая дальнейшие вопросы, Максим добавил: – Поэтому, ротмистр, тебе надо в целости и сохранности передать этих частных лиц в свое министерство. Там пусть выясняют, откуда у них оружие, зачем им понадобились пулеметы. Нам нужны только те, кто здесь командовал. Их мы заберем, а остальных увози сам.

Генерала все не было, последний человек из его группы вышел на крыльцо, волоча за собой несколько автоматов. Максим с беспокойством вошел в здание. Очень даже прилично они тут устроились, ковры и зеркала, добротная мебель. Снизу донеслись голоса, раздался чей-то приглушенный вскрик и Максим ускорил шаг, почувствовав неладное.

Узкая лестница вела вниз. В подвале тоже были комнаты с мебелью, но разглядывать было некогда, голос Генерала звенел от ненависти: «Ты скажешь, скотина! Думаешь, что отмолчишься?». Максим проскочил по коридору, застеленному коврами и слабо освещенному. В следующей комнате он увидел то, чего больше всего боялся увидеть: Генерал замахнулся пистолетом на сидящего перед ним человека с разбитым лицом. Максим рявкнул: «Прекратить!». Генерал испуганно вздрогнул и опустил руку с пистолетом. Лицо его было мокрым от пота и сведено гримасой ненависти. Максим бросился к сидевшему на стуле и хотел поднять его, но его руки, заведенные за спинку, были скованы наручниками, продетыми через спинку.

– Массаракш и массаракш! – выругался Максим, он растерялся, придумывая, как снять наручники. Очень хотелось развернуться и дать по роже этому дураку, но ведь этим ничего не исправишь… Максим вспомнил, что видел этого человека на снимках. Это и был фиктивный владелец складов, бывший гвардеец. Где же ключи от наручников? Массаракш!

Повернувшись, Максим протянул руку и Генерал покорно отдал пистолет, Максим раздраженно сунул его в карман, и снова протянул руку, сокрушенно вздохнув: – Где ключ от наручников? – Генерал недоуменно вскинул глаза, затем лихорадочно пошарил в кармане и протянул связку ключей.

– Тот, что поменьше, – пробормотал он, глядя, как Максим осторожно приподнимает скованные руки сидевшего, чтобы найти отверстие для ключа. В его голосе Максим не почувствовал и нотки раскаяния, только досада. Может оттого, что не успел закончить свой допрос? Ну что теперь с ним делать? Совсем человек озверел…

Максим поднял арестованного со стула и, придерживая за локоть, чтобы не упал, повел наверх. Генералу бросил, не оборачиваясь: – Иди, садись в машину. От работы я тебя отстраняю, скажешь своим, что они теперь подчиняются Салу…

-14-

Странник улыбнулся и присел боком на подоконник, глубоко вздохнул, затем запрокинул голову, зажмурившись, будто смотрел на яркое солнце. Только здесь солнца не видели, одно размытое пятно. В комнате было прохладно от распахнутого окна, запах стоял приятный, это от деревьев за окном, которые Странник привез из отрогов горного массива Зартак, на востоке. Ему понравился запах деревьев, и он засадил этими деревьями весь Институт, который тогда только строился. Максим все хотел узнать, как эти деревья называются, да все забывал. Странник повернул к нему свое веснушчатое лицо, сегодня у него было хорошее настроение, в отличие от Максима.

– Максим, тебе надо поехать домой. Отдохнуть, с родителями повидаться. Ты ведь знаешь, как они ждут тебя. А потом на учебу, на Пандоре уже начали подготовку первых групп для работы планетах с гуманоидными цивилизациями.

– Спасибо, Рудольф, но я не поеду. Сейчас, по крайней мере. – Максим повертел в руках стакан с минералкой, такое начало разговора ему не понравилось. Если его решили отправить на Землю, то почему бы, не сказать об этом прямо? У него еще работы полно и проблемы появляются быстрее, чем их успеваешь решить…

Странник настаивать не стал, и снова повернулся к окну. Это тоже было необычно, значит, отсылать его не будут. И на том спасибо.

Максим пришел к нему сам, потому что положение было тревожным, саботажники не обезврежены, сводки с хонтийской границы тоже не добавляли радости. Ему хотелось ненадолго отвлечься от терзавших его проблем с саботажниками, просить помощи он не собирался, просто захотелось пообщаться. Хотя, если говорить честно, пришел он просто за моральной поддержкой, но спроси его кто сейчас об этом прямо, он не признался бы в этом ни за что.

Странник, будто прочитал его мысли и заговорил о Земле, достал из стола кристалл с последними новостями, поинтересовался, как работает нуль-передатчик. Потом рассказал, как он лет пять назад попытался на глайдере слетать на Южное побережье и как повернул обратно, получив в борт два прямых попадания ракет. Максим только усмехнулся, вспомнив свой полет на бомбовозе, но рассказывать не стал, стыдно было признаваться в том, что осознал их опасность только после того, как был вторично сбит. Тут он решил задать давно вертевшиеся в голове вопросы.

– Рудольф, как вам удается столько времени здесь прожить и не отчаяться? Ведь так тяжело все достается, и всегда находятся сволочи, которые готовы все построенное уничтожить. Вы постоянно бываете на Земле, эти, как бы сказать, переходы из прошлого в будущее вам не мешают?

Сикорски посмотрел на него задумчиво, затем, будто приняв какое-то решение, ответил:

– Максим, ты попал сюда случайно, в поисках приключений. А я прибыл для того, чтобы работать, зная, что меня здесь ожидает. В этом вся разница.

– Но ведь я говорю не об этом, – почувствовав, что Рудольф теперь говорит серьезно, Максим в очередной раз попытался объяснить, что он уже не тот наивный работник ГСП.

– Пусть я попал сюда случайно, такой уж у меня был маршрут. Но ведь я многое здесь пережил и… И я искренне хочу помочь этой стране, этим людям. Поэтому я и спрашиваю вас о том, как вы это переносите. Мне это нужно знать, я ведь собираюсь здесь жить и работать.

Максима обижало то, что Рудольф все еще относился к нему, как к мальчишке, который был нетерпелив и непоседлив. Хотя оснований у Рудольфа так считать, было достаточно, особенно поначалу. Но за прошедший год Максим очень изменился, он считал, что нашел для себя дело и, может быть, это дело станет его жизнью. Поэтому и заговорил об этом сейчас, пытаясь узнать отношение Рудольфа к себе. И готов был выслушать самый нелестный отзыв, считая, что это только на пользу дела.

– Да, я верю в твое искреннее намерение, да только намерениями, как ты знаешь, выложена дорога в ад… Ты, по молодости своей, все еще хочешь видеть результаты своих трудов, а это в нашей работе редко случается. В истории результаты даже значительных изменений становятся заметны поздно, по человеческим меркам, конечно. История оперирует десятилетиями и столетиями, в качестве единиц времени, к чему привыкнуть непросто…