– Я попробую, – продолжала я осторожничать, – но…

– Деньги у меня есть, я принесла, – резво отреагировала Ирина и потянулась к сумочке, поставленной у стены рядом с ее табуретом.

– Подождите, пожалуйста, – остановила я ее порыв, и Ирина застыла, испуганно посмотрев на меня.

– Мне любопытен один момент, просто для порядка: вы сказали, что у вас есть моя визитка. Вам ее кто-то передал? – Мой вопрос был с двойным дном. Я, конечно, как специалист весьма популярна в определенных кругах, но обычно ко мне приходят по рекомендациям. Я же не даю объявлений в прессе: «ищу-свищу, слежу-нахожу и так далее», меня и так знают кому нужно. А мои визитки имеют только мои бывшие клиенты и передают их, соответственно, своим знакомым.

Ирина внезапно покраснела и на секунду отвела глаза. А вот это уже интересно. Я наклонила голову набок и внимательно посмотрела на нее: зачем же так сразу портить хорошее мнение о себе?

Ирина куснула губы и призналась:

– Вы знаете, мне не давали вашу визитку. Я сама ее взяла… – Помолчав, продолжила: – У Лени Хмельницкого. – Сказав это, она уже закончила спокойнее: – Он очень хвалил вас как профессионала. А мне нужен как раз профессионал.

– Не будем больше об этом. – Я махнула рукой и встала, чтобы разлить по второй порции кофе. Я выяснила, что хотела, и в случае острого приступа любопытства всегда можно будет позвонить Лене и поинтересоваться. – Сами вы чем занимаетесь, Ирина?

– Я учусь в медицинском на лечфаке, – она ответила, словно отмахнулась. По нынешним временам реакция понятна.

– И живете вместе с вашим Мишелем?

– Нет, я снимаю квартиру. – Ирина пододвинула свою чашку, и я налила ей кофе. – Спасибо. Я живу с подругой. Так веселее и безопаснее.

– Не поняла: вы же замуж собрались?

– Мы живем вместе с Леной второй год, а с Мишелем знакомы поменьше. Год будет через неделю, как мы встретились на дне рождения у знакомых.

– Чем он занимается? – Я опять села напротив Ирины и положила в свою чашку одну ложечку сахара.

– Я не знаю, – равнодушно ответила Ирина, и я опять удивилась: дурочка она, что ли? Как же можно выходить замуж за человека, не интересуясь его работой? – Не все ли равно? Зарабатывает он нормально. Он из «белых воротничков». Руки у него не такие шершавые, как у работяг, это уж точно, – она пожала плечами, – может быть, на компьютере что-то делает. Да не интересовалась никогда!

– А куда же вы звонили тогда? – Я была покороблена ее обескураживающей ограниченностью – разве так можно? Оказывается, можно.

– Он записал мне телефон фирмы, если я ему понадоблюсь.

– И что там говорят, если позвонить?

– «Здравствуйте, вас слушают!»

– Всегда?

– Да, – Ирина прикурила новую сигарету, – вы только не подумайте: это не мафия, совсем нет. И Мишель не такой. Он… он интеллигент. Вы меня понимаете?

Я понимала только, что ее мальчик злостно темнил. Пусть даже он работал всего лишь ассенизатором, все равно не удержался бы и хоть раз за весь год намекнул бы ей, что он лучший ассенизатор года. Мужчины не могут не распушать хвосты. Даже если они порченные молью. Я про хвосты, разумеется. Значит, темнил. Это уже любопытно.

– Ну а живет он где, вы знаете?

– Конечно! У меня и ключ есть. – Ирина слегка улыбнулась при этом, будто говоря, что не в его работе главное.

– Значит, начнем с осмотра его квартиры, а там видно будет, – решила я.

Ирина отсчитала мне двести баксов задатка. Как я ни сопротивлялась – всучила-таки. Что-то помешало мне проявить похвальную в таких случаях твердость: беззащитной она мне показалась, наверное. Я собралась ей вернуть деньги, если Мишель объявится сам, без посторонней помощи. Все равно пока я без дела, так почему бы не прогуляться?

Мы вышли из подъезда и направились к моей «девятке». Моя многострадальная красавица вот уже несколько дней как наслаждалась покоем – без погонь и прицельной пальбы. Так, неторопливые чинные поездочки по магазинчикам. Она даже капризничать начала – то там стукнет, то здесь скрипнет. Я ее понимала – сама скучала.

Весна наконец-то устоялась, и на улице было тепло, но не жарко. До жары мы еще доживем. Недели две осталось, не больше. Я была одета в легкое розовое платье. Сумочка под мышкой. Темные очки на носу.

Ирина потерла лоб:

– Чушь какая-то мерещится… – пробормотала она вполголоса.

– О чем это вы? – вяло поинтересовалась я.

– Да вон парень стоит на углу. Мне кажется, я его с утра вижу. Следит, что ли? – Ирина тихо рассмеялась, повернулась и показала рукой.

Я оглядываться не стала, только чуть наклонила голову и в отражении окрестностей в стекле очков разглядела повернувшегося спиной к нам мужчину, стоящего рядом с таксофоном.

– Вы уверены, что это тот самый? – спросила я, открывая машину нажатием кнопки пульта центрального замка и садясь за руль. Ирина потянула дверцу и стала усаживаться рядом.

– Конечно, уверена! – Теперь-то она действительно была уверена, а еще секунду назад сомневалась. Ох уж мне эти влюбленные Джульетты!

Я завела двигатель, и мы выехали со двора. Сидя в машине, очень удобно было рассмотреть Ирининого преследователя. Средний рост, короткая стрижка, короткая куртка. На брючном ремне гордо топорщится кожаный футляр мобильного телефона. Таких кадров на наших улицах – прорва и еще чуть-чуть. А она говорит, что уверена! Мы вывернули на трассу и поехали в гости к Мишелю.

Мишель жил в однокомнатной квартире на втором этаже старой пятиэтажки. Соседок у подъезда почему-то не было, и мы поднялись без свидетелей.

Ирина привычными движениями отперла дверь и пропустила меня в узкую прихожую.

Квартира как квартира – таких тысячи. Не новая мебель, но корейский телевизор. Старая плитка на кухне, но белая техника почти в полном наборе: всякие там тостеры-ростеры. А если что и привлекло мое внимание, так это весьма приличное количество одежды. Разностильные вещички висели в шкафу, по спинкам стульев и лежали на единственном столе. В этом разнообразии было что-то подозрительное. Если бы рядом со мною не стояла невеста сего Мишеля, я с хорошими обоснованиями заподозрила бы его в гомосексуализме. Было что-то женское в этом изобилии.

Побродив по квартире, я отметила, что нет следов отъезда – ни поспешного, ни запланированного. Слишком много осталось на своих местах того, без чего жить в отъезде было бы затруднительно, тем более человеку с такими замашками. Одним словом, безалаберная квартира одинокого мужчины четко намекала, что ее хозяин не в бегах. А где он тогда?

Ирина меня снова удивила. Она бродила по квартире с видом немного озадаченным.

– У меня такое впечатление, что сюда кто-то приходил после меня. – Она встала посреди комнаты и огляделась вокруг.

Мои подозрения по поводу ее Мишеля только усилились.

– Вы же здесь местная, так сказать, – сказала я, – вот и посмотрите, может быть, что-то пропало или новое появилось, – последнюю фразу я запустила как намек, но Ирина не поняла и принялась подробно изучать все достопримечательности.

Я же подошла к столу, стоящему у дальней стены комнаты: меня заинтересовало нечто конкретное. Из-под нескольких мексиканско-цыганистых рубашек на столе я извлекла фотоальбом – импортный ширпотреб. Несолидная вещь.

– Есть тут ваш юноша? – спросила я у Ирины, и она рассеянно стала мне комментировать фотографии. Я поняла, что мой вопрос был поставлен неправильно. Вернее было бы спросить: есть ли там кто-нибудь, кроме Мишеля?

Мишель оказался высоким, стройным, спортивным парнем с длинными волосами. Бог мой: спортивный брюнет с голубыми глазами! Я прекрасно понимала Ирину: было из-за чего волноваться.

Я разглядывала Мишеля в строгих костюмах и в легкомысленных летних прикидах. В плавках и в полотенцах. Любит себя мальчик, ничего больше сказать нельзя. Любит и ценит. Одна фотография привлекла мое внимание: молодая женщина с ребенком.