Я, как дурак, хранил обломки этой памятной вещи у себя дома. Пока вдруг Алина эти обломки не обнаружила. Она своими чарами, выудила из меня всё до мельчайших подробностей рассказанной бабушкой истории. Восхищаясь настоящей любовью моих родственников, она уверила меня, что я поступил правильно, не избавившись от этих обломков.

– В отличие от вещи, память починить нельзя, – так говорила Ибрагимова.

Спустя несколько месяцев, она забрала у меня обломки клюшки и пообещала, что реставрирует ее.

И вот. Этот день настал. Клюшка была как новой. Это было просто невероятно. Обычно никто не берется ремонтировать и собирать по кусочкам сломанный спортивный инвентарь, в этом не было смысла. Играть уже такой клюшкой точно не получится.

– Как? – спросил я.

– Неважно, – радостно ответила мне девушка. – Память о любимых, всегда должна быть рядом.

Не знаю как, но кто-то явно постарался, чтобы придать этой клюшке первозданный вид. Я уже почти пришел в себя и даже хотел повернуться к любимой, чтобы поцеловать, как вдруг напротив нас встала Слепцова и мило сообщила:

– Рома, я, наверное, пойду собираться, – когда она привлекла к себе наше с Алиной внимание, подруга детства неловко спросила. – Тебя ждать?

– Нет, спасибо! – положив клюшку сбоку от себя, с улыбкой ответил я.

Развернувшись обратно в сторону Ибрагимовой, я посмотрел в ее яркие глаза и, нежно обхватив за талию, поцеловал. Из всех девушек, с которыми я был, только эта целовала меня так безумно. Рядом с ней в этом деле никто и не сравнился бы. Она была вне конкуренции. Этот поцелуй должен был продолжаться вечно, но Алина, оторвав свои губы от моих, вдруг спросила:

– Кто это?

– Это Карина. Я тебе про нее рассказывал! – задумчиво ответил я. Моя амазонка никогда не давала повода для ревности. Она будто не видела конкуренции в окружающих меня девушках. Но вот в этот раз, по ее взгляду можно было определить, что она была словно сокрушена и чем-то озадачена. – Тебе, не о чем беспокоиться.

Несмотря на то, что Карина и Алина обладали естественной красотой, о которой большинство могут только мечтать, они были абсолютно разные. Ибрагимова была более волевой, сильной, как физически, так и ментально. Она мотивировала меня и придавала силы, с ней я чувствовал себя важным. Слепцова была абсолютно не такой. Конечно, многое изменилось с нашей последней встречи, но за последние несколько дней я сделал некоторые выводы. Кара одним своим взглядом умудряется спускать меня на землю. Она была обычной, ничем не приметной девушкой. Разумеется, поддерживаю я с ней контакт не потому, что, на что-то рассчитываю… Возможно, из-за своей простоты мне и хотелось, чтобы человек вроде нее был рядом. В последнее время мне это было необходимо.

– Тогда поговорим о тебе, – переживая, сказала подруга. Обхватив мою шею руками, она посмотрела мне в глаза и, поглаживая меня, спросила. – Что случилось с тобой?

– Не важно, – пытаясь отвести от нее свой взгляд, ответил я.

– Нет важно! – воскликнула она. Нежно прикоснувшись к моему лицу, она повернула мою голову в свою сторону. – Рома?!

Алина посмотрела на меня своими сверкающими, словно бриллианты, глазками и в очередной раз пыталась прочитать меня, как любимую книгу перед сном.

– Просто не выспался.

– Врать ты не сильно умеешь, – с улыбкой прокомментировала Ибрагимова, продолжая согревать мою душу своим взглядом. – Ты же прекрасно знаешь, что ты можешь мне все рассказать.

– Мне кажется, что я совершил ошибку и не одну, – с дрожью прикоснувшись к рукам прекрасного ангела, которые удерживали мою голову, я опустил свою голову вниз.

Я не боялся рассказать ей правду об измене. Рано или поздно, она все равно будет вынуждена узнать. Больше всего мне было страшно смотреть в глаза, полные любви и надежды после таких проступков. В моей жизни еще не было человека, который так сильно меня любит и верит. Поэтому я до последнего ходил вокруг да около, пытаясь как-то выкрутиться.

– Узнав, ты будешь сильно разочарована, – продолжил я.

– О чем ты?

– Если я скажу, то сделаю тебе очень больно, – шмыгая носом, ответил я. Вновь посмотрев в ее очаровательные глазки, мы опустили свои руки вниз. – Иногда мне кажется, что ты совершила ошибку, приведя сюда мальчишку неудачника.

– Я привела сюда не мальчишку неудачника, а человека, который, несмотря на свои возможности, хотел добиться чего-то праведного…

– В этом и проблема, – вполголоса произнес я. – Ты до сих пор считаешь меня таким… Добрым и заботливым… Целеустремленным.

– Ты такой и есть. Ничуть не изменился, – пыталась подбодрить меня Ибрагимова.

Она по-прежнему улыбалась и, казалось, что до сих пор стояла за мной горой, словно ангел покровитель. Только вот после содеянного, я не заслуживаю к себе такого отношения. Вряд ли я вообще что-то заслуживал.

– Тогда как такой человек, может причинять боль тем, кого любит? – упрекая самого себя, спросил я.

Алина, ненадолго задумавшись, осмотрелась по сторонам в поиске ответа, а затем пододвинувшись ко мне по ближе, взяла меня за руку и, прислонив ее к своему лицу, нежно провела по своей коже. Подруга, прикоснувшись своими губами к моей ладони, поцеловала ее. Крепко удерживая мою кисть в своих руках, она медленно опустила ее вниз и сказала:

– У каждого есть темная сторона. Чем больше ты ее кормишь, тем сильнее она становится. – Во время паузы, Ибрагимова заметила, что я расстроился и, вновь прикоснувшись своей теплой и нежной рукой к лицу, продолжила. – Эй! Ничто не превратит тебя в того, кем ты не являешься!

– Значит, я всегда был таким! – отметил я.

Всегда ли я был лживым и фальшивым?

Любимая опустила свою руку и, словно подозревая что-то не ладное, сомнительно продолжила смотреть на меня. Наверное, прокрутив в своей голове ни один подходящий вопрос, возникший у нее в голове, она осторожно спросила:

– Каким?

28 апреля 2013 год

06:54

Приняв в свой адрес критику начальства, я спустился в отдел Леонова. До семи утра я работал с навороченными компьютерами и многофункциональными базами Иерархии. Глупо просто уйти домой, после подобной словесной перепалки с Бакеевой. Со стороны это было бы похоже на бегство никчемной болонки, которая после драки с доберманом, убежала прочь, поджав свой хвост. Так убегать не в моих правилах.

До самого утра, я по несколько раз просматривал камеры видеонаблюдения. Всматривался в каждую деталь. И если с камер на объекте «ЮГ» и был хоть какой-то толк, то от городских его не было вообще. Он словно знал расположение всех городских камер, и знал, как остаться не замеченным. От номеров его автомобилей толку не было. Такие регистрационные знаки на территории России не зарегистрированы. От найденного оружия толку столько же, сколько и от погибших налетчиков. Установить их личность и получить полезные сведения невозможно.

Во время работы, я так переутомился, что глаза просто разрывало от неприятной боли. Смотреть в монитор становилось больнее с каждым разом. Такое ощущение, что мне прыснули солевой раствор в глаза. Я еще никогда не был таким сломленным. Попросту я не представлял, что мне делать.

В семь утра, в отдел спустился Владимирович. Заметив мое измученное состояние, он вместо того, чтобы пойти на планерку, решил остаться и помочь мне. Усевшись за свое рабочее место, старец принялся делать ровно тоже, что делал и я с момента возвращения в Иерархию. Затем, он загрузил какую-то утилиту и принялся ждать пока пройдет загрузка. Поднявшись со своего рабочего места, коллега стремительно рванул до компьютерной консоли, которая находилась рядом с открытым сейфом. Данная консоль представляла собой планшет, по размерам сравнимой с маленьким комодом, на верхней поверхности которого находился сенсорный экран. С левой стороны устройства были провода, с помощью которых можно подключить различные устройства, электронные накопители и дискеты. Кажется, это штука предназначена для дешифровки различных приспособлений или мобильных устройств; копирования и передачи данных; взлома и не только.