Пролог

Давайте помолимся….

Последние слова, сорвавшиеся с моих губ перед тем, как отец вогнал свой пульсирующий член мне в горло. Он сказал, что это необходимо. Единственный способ раскаяться в своих грехах. Единственный способ пройти путь, чтобы получить его прощение.

Глава 1

Майкл

Я всегда считал, что в жизни все продумано. Еще в подростковом возрасте я выбрал свой путь, решив посвятить себя Богу и вести других людей по пути праведности. Я изучал богословие в колледже, где и встретил Терезу. Она была идеальной женщиной для того, чтобы стать женой проповедника, и я ухаживал за ней старомодным способом. Я не торопил события и не распускал руки, пока не убедился, что хочу на ней жениться. Я даже спросил разрешения у ее отца, прежде чем спросить ее. В первую брачную ночь у нас обоих впервые случился секс, и я помню, как меня переполняли эти ощущения.

Сейчас, оглядываясь назад, я могу признаться себе, что в этом не было ничего впечатляющего. Несколько толчков в ее тугую киску в миссионерской позе, и я с громким стоном выпустил свой груз, прежде чем она получила хоть какое-то удовольствие от этого опыта.

С годами я стал лучше, и у нас даже родилось двое детей, мальчик и девочка. Это была идеальная семья, и я изо всех сил старался оградить своих детей от пороков современного мира, пока они были маленькими.

Сейчас моему мальчику Адаму было двадцать три года. Он был хорошим сыном с высокими ценностями. Адам учился в колледже, изучая бизнес, и при этом жил дома. Я гордился тем, как воспитал его.

А еще была моя девочка, Сиенна. Милая и застенчивая, ей только исполнилось восемнадцать. Она была красавицей, как и ее мать. Ее огненно-рыжие волосы привлекали внимание, а большие карие глаза могли украсть сердце. Через несколько месяцев она заканчивала школу, и ее ждало блестящее будущее. Я думал о ней как об идеальном примере того, какой должна быть дочь. Благочестивая и с большим потенциалом. Такая невинная.

Так я думал примерно месяц назад. Проснувшись ночью от сухости в горле, я выскользнул из постели, стараясь не разбудить Терезу, и направился на кухню. Была уже почти полночь, и я ожидал, что в доме будет тихо, но, проходя мимо комнаты дочери, услышал странный звук.

Он был похож на придыхание и стон. Сбитый с толку тем, почему она вообще проснулась, и гораздо более любопытный, чем я имел на то право, я подкрался к ее двери и взялся за ручку. Я замешкался, голос в голове подсказывал мне, что нужно идти дальше и притвориться, что я ничего не слышал. Но тут я услышал вздох и еще один тихий стон.

Я повернул ручку и медленно открыл дверь еще до того, как принял сознательное решение сделать это. Это был инстинкт.

Я приоткрыл дверь всего на несколько сантиметров, достаточно, чтобы заглянуть внутрь. От шока я застыл на месте, когда увидел Сиенну на кровати со скинутым одеялом, ночной рубашкой, поднятой до талии, и подушкой между ног.

Ее глаза были закрыты, и она прикусила губу, издавая стоны, двигая бедрами вперед-назад, оседлав подушку. Я мог видеть ее крошечные розовые трусики, едва прикрывающие ее полную попку, когда она крепче сжимала подушку и двигалась быстрее.

Мой член стал жестким так быстро, что у меня закружилась голова, наблюдая за ней, как завороженный. Ее лицо исказилось от удовольствия, и она даже не заметила, что я стою и наблюдаю за ней, а моя эрекция пульсирует от потребности, когда во мне вспыхивает возбуждение.

Я никогда в жизни так не возбуждался, и это осознание было как удар в живот. Это было неправильно. Черт, это было так неправильно.

Я отступил назад и повернул ручку, закрывая дверь, чтобы она не шумела. Я тяжело дышал, пытаясь взять под контроль свое бушующее вожделение. Я направился на кухню, чтобы выпить воды. Я пытался выкинуть из головы образ Сиенны, катающейся на подушке, но у меня ничего не получалось. Даже когда я вернулся в постель, поспешив мимо ее комнаты, чтобы ничего не подслушать, если она все еще занимается этим, я долго не мог заснуть. Я все время думал о том, что видел, представлял, как срываю эти крошечные трусики с ее тела.

Мой член пульсировал от желания разрядки, но я ничего не мог с этим поделать, не с Терезой, лежащей рядом со мной. Поэтому я страдал молча.

Но после той ночи мучения не закончились. Что бы я ни делал, я продолжал думать об этом. Я хотел увидеть больше.

Нет, я нуждался в этом.

Тоска стала настолько сильной, что только через два дня я поехал в хозяйственный магазин в соседнем городе, чтобы меня никто не узнал.

— Могу я вам чем-то помочь, сэр? — спросил мужчина в зеленой рубашке-поло, когда я стоял перед огромным выбором оборудования для домашнего наблюдения.

Я ухмыльнулся.

— Пожалуйста, зовите меня Майкл.

Я протянул руку, и мужчина пожал ее.

— Ну, Майкл, а я Крис. Чем я могу вам помочь?

Я не привык лгать. Хорошему, честному человеку вроде меня нечасто приходилось врать. Но я прекрасно понимал, что нужно скрывать свои истинные намерения. Переживания были ошеломляющими, потому что голос, который большую часть жизни вел меня честно и правдиво, теперь восстал против пробудившихся во мне побуждений, и мне было трудно осознавать свои действия.

Грязные, запретные желания. Труд дьявола.

Поэтому я сделал то, что должен был сделать, и соврал.

— Я ищу камеру, которую можно спрятать. Кто-то пробрался в шкаф с алкоголем дома, и я хочу выяснить, кто из моих детей виноват.

У меня даже не было алкогольного шкафа. Единственный алкоголь, который я употреблял, был во время причастия. Но мужчина купился. Он усмехнулся.

— Дети, верно? Вечно что-то затевают. Вот это поможет, — сказал он, доставая пластиковый контейнер с маленьким черным устройством, которое казалось слишком маленьким, чтобы быть камерой. — Его можно разместить в светильнике или вентиляционном отверстии системы кондиционирования воздуха. Он подключается к телефону, так что вы можете смотреть трансляцию из любого места, и никто никогда не узнает, что оно там есть.

Я улыбнулся.

— Идеально.

Через пять минут я выходил из магазина с двумя такими камерами в сумке. Я сразу же отправился домой и спрятал их, пока Сиенна была в школе. Одну положил в спальню, другую — в ванную. Лежа в постели в ту ночь, я практически ликовал, гадая, удастся ли заснять на камеру, как она катается на подушке.

Оказалось, что так и есть. Она была такой грязной маленькой девочкой, ложилась ночью в постель и тискала свои груди, а потом задрала ночную рубашку и уселась верхом на подушку. Я был один в своем кабинете в церкви и смотрел на это, мой член был настолько твердым, что болел.

Я даже не мог подождать достаточно долго, чтобы встать и запереть дверь. Мне оставалось только надеяться, что в ближайшие пять минут никто не попытается войти.

Камеры уловили легкие стоны Сиенны, когда она завелась, и я, не отрывая глаз от экрана телефона, стал возиться с ремнем, пытаясь быстро вытащить член одной рукой.

Я застонал, обхватил член рукой. Электрический ток пробежал по мне, когда я поглаживал себя в такт движениям ее бедер. По моим венам побежал жар, а удовольствие закрутило меня в тот самый момент, когда Сиенна достигла своей кульминации. Я вздрогнул, почувствовав, что разрядка наступила, и наделал беспорядок на своей рясе.

Это было неправильно, и я знал это, но ничто и никогда не доставляло мне такого удовольствия. Я чувствовал, что все встает на свои места, и я уже никогда не буду прежним.

Прошел месяц, и дрочить при виде мастурбирующей дочери стала частью моей ежедневной рутины. Я понял, что жизнь меня совсем не устраивает.

Глава 2

Сиенна