А. С. Пушкин. Художник П. Соколов. 1836

Для начала вкратце сравню две дуэли: Пушкин – Дантес и Мартынов – Лермонтов. По обстоятельствам дуэли Лермонтова с Мартыновым существуют десятки вопросов, множество «белых пятен», в отличие от дуэли Пушкин – Дантес, в которой вроде бы все ясно и понятно: где была дуэль, когда, личности и количество секундантов, кто стрелял первым, кто вторым, из какого оружия и пр. И это действительно так… Кроме одного «но», касающегося ПРИЧИН дуэли! Вот как раз тут у Пушкина и Дантеса ясности нет. В первую очередь это касается тайны так называемого пасквиля, полученного осенью 1836 года Пушкиным и рядом приближенных к нему лиц, который, возможно, и стал главным раздражителем, повлекшим за собой дуэль и смерть величайшего поэта и гражданина России Александра Пушкина. Вот на этом «но» я и остановлюсь!

Естественно – не я первый! На эту тему исписаны тонны бумаги, изданы и переизданы, напечатаны и перепечатаны тысячи пухлых томов, которые переведены на десятки языков мира… но основной их итог таков: «имя автора и распространителя проклятого пасквиля не узнает НИКТО, и тайна эта так и останется неразгаданной!».

Смею утверждать, что ЭТО НЕ ТАК! Мало того, ответственно заявляю – эту тайну знают 5 (пять) человек. Перечислю их:

1. Это, естественно, сам автор. Что, видимо, не нуждается в доказательствах, и, кстати, уже противоречит утверждению, что НИКТО не знает эту тайну.

2. Это – А. С. Пушкин. Который даже просто в силу своей всеобъемлющей гениальности не мог не решить эту простенькую, но очень важную для него задачку, тем более по горячим следам!

Кроме того, Пушкин в сравнении с другими обладал еще одним, притом решающим преимуществом… Впрочем, об этом преимуществе чуть позже!

3. Это граф, генерал Александр Христофорович Бенкендорф – шеф жандармов и глава Третьего отделения канцелярии Его Императорского Величества. Полагаю, что чины и титулы говорят сами за себя, тем более что в те годы (напомню – после «декабрьского восстания» не так уж и много времени утекло) сыск в России находился очень даже в почете. Опять же – великая заинтересованность (как-никак царское поручение) плюс те же «горячие следы». Ну не мог Бенкендорф со всей своей стаей сыщиков не познать истину.

4. Знал и государь Николай Первый.

Граф А. Х. Бенкендорф

Николай 1

Знал хотя бы потому, что «всем важным» глава третьего отделения был обязан с государем императором делиться. А иначе для чего, собственно говоря, он тогда вообще нужен? Так что знает Бенкендорф – знает и Николай.

5. Знаю автора и распространителя я. Иначе не писал бы сейчас эти строки! Итак – всего пять человек! К финалу нашего сегодняшнего общения к этим пяти прибавитесь и все ВЫ! Если, конечно, мне поверите! Что ж, буду стараться!

Для начала немного о самом анонимном пасквиле и несколько слов об основной существующей версии (назову ее классической), трактующей появление этого пасквиля и все последующие события, так или иначе с ним связанные. Итак, четвертого ноября 1836 года Александр Пушкин и ряд его близких знакомых получили по почте пасквиль, ставший судьбоносным для великого поэта.

Два сохранившихся экземпляра пасквиля

Написан пасквиль на французском. Продублирую текст:

А вот его русский перевод:

До самого последнего времени, и «классическая версия» с этим согласна, считалось, что данное подметное письмо намекало на недвусмысленные отношения жены Пушкина Натальи Николаевны и будущего убийцы поэта, Дантеса.

Наталья Николаевна. Худ. А. Брюллов (1832 г.)

Тем более что поводов для этого было достаточно (в первую очередь со стороны самого Дантеса), да и по времени пасквиль точно попал в пик этих самый ухаживаний, как раз ставших достоянием злых языков на светских тусовках. Таким образом, не удосуживаясь серьезно вникнуть в далеко не однозначное содержание пасквиля, его воспринимали как некую дежурную хулиганскую выходку, злой, но розыгрыш, обидную насмешку, не более. Исходя из этих оценок, и все последующие после пасквиля события рассматривались как всего лишь некий бытовой семейный конфликт, отличающийся от многих других подобных лишь величиной фигуры одного из его участников. А отсюда и поверхностность рассуждений, и недооценка многих поступков (в первую очередь поступков самого Пушкина), и игнорирование порою крайне важных деталей, тонкостей, нюансов. Все это в итоге и привело к печальному результату – тайна пасквиля не раскрыта до сих пор! Да, строго говоря, и большой мотивации раскрывать не было, согласитесь! Ну узнаем мы имя этого подлеца, покусившегося на личную жизнь поэта, заклеймим его позором, предадим анафеме. Не узнаем – не заклеймим, не предадим. Так ли уж это важно – все-таки дело-то всего лишь «интимное», «житейское», пусть и великого поэта касающееся. Вот если бы здесь присутствовала большая политика, если бы российские интересы затрагивались да на государя императора осмелились наезжать – тогда дело другое! Тогда и эта самая мотивация совсем иная!

Еще раз повторю – в те ноябрьские дни 1836 года и по сей день большинство исследователей полагало, что пасквиль намекал на любовную связь Натальи Николаевны и Дантеса. Не более! И в этом есть их главная, я бы сказал фатальная ошибка – и далеко не единственная!

Но уже тогда, в пушкинские времена, очень узкому кругу лиц, в первую очередь автору пасквиля, Пушкину и, пожалуй, Николаю I, был понятен заложенный в пасквиль глубинный политический подтекст. Очень изощренный и вместе с тем вполне конкретный, масштабный и однозначно опасный. Для того чтобы его понять, недостаточно было только прочесть пасквиль (пусть даже и несколько раз) – необходимо было знать определенные тонкости столичной светской жизни тех времен, понимать политическую ситуацию (внутреннюю и внешнюю), касающуюся России, ориентироваться в оценках и характеристиках ряда звучных имен и фамилий, не слишком далеко стоящих от российского трона. Обладая всем вышеперечисленным и достаточным количеством «серого вещества», можно было понять, что пасквиль никак не тянул на чью-то хулиганскую выходку, что фигура Дантеса никак не соответствовала преследуемым целям, а пасквиль твердо намекал на соответствующие отношения жены Пушкина и самого государя императора.

Очень коротко о том, откуда взялись столь серьезные выводы. Иначе – в чем скрытый смысл пресловутого пасквиля? Дело в том, что «Великий магистр Ордена» Нарышкин был не только высокопоставленным царедворцем, но и царственным же рогоносцем, поскольку его жена М. Нарышкина, знаменитая красавица, была много лет любовницей Александра I. За что, кстати, Нарышкин не брезговал регулярно получать от государя приличные «премиальные». Правда, затем данная особа благополучно сбежала и от императора, и от мужа с молодым адъютантом в Париж. Но это уже, как говорится, «совсем другая история».