Кабинет был пуст, но Маргариту подобные мелочи никогда не останавливали. Она осмотрелась, заметив некоторые изменения после прежнего хозяина, которые не стоили глубокого анализа. Казенные пенаты никогда не отличались друг от друга и были похожи, как братья близнецы, чем удовлетворяли своей простотой и ненавязчивостью. Стол, стулья, пару шкафов, и календарь на стене, чтоб зарубки на стенах не ставили, а считали дни своего пребывания в данном кабинете цивилизованно: по датам. На столе были расстелены бумаги, возможно, нынешний замминистра не только считает дни, но и работает. В одном из органайзеров красовались визитные карточки, похожую вчера Рита оставила на торпеде Сережиной машины. А ещё вчера она категорично заявляла бабушке, что не пойдет с визитом к Богатыреву. В очередной раз убедилась, что многое зависит не только от человека, но и провидения. Хотя в данном случае все зависело от человека. Человек передал ей фальшивки, вынудив на встречу.

По её подсчетам он должен был появиться с минуты на минуту. Подсчеты подвели. Ожидание затягивалось и вводило в грусть. Направляясь сюда, Рита испытывала здоровое чувство справедливости, в процессе ожидания оно спадало и превращалось в сонное мытарство.

Вскоре Рита не выдержала и решила воспользоваться визиткой хозяина кабинета. Она набрала номер телефона и услышала его голос. После всех приветствий, она заявила:

– Деньги, которые вы вчера мне передали, оказались фальшивыми, и вам придется проехать со мной в полицию.

– Какие деньги? – уточнил он.

– Которыми я сразу же расплатилась в кафе.

– Девушка, это полностью ваши проблемы.

– Могу вас заверить, что это теперь и ваши проблемы. Не поедете сами, за вами придут.

– Кто?

– Полиция.

– Пусть приходят. С ними разговор получится более конструктивный.

– Какая наглость – возмутилась Рита и взглянула на экран телефона – он ещё и трубку бросил.

Вскоре дверь отворилась, и в неё вошел мужчина средних лет, гладко выбритый, русый, с серыми бездонными глазами, настолько прозрачными, что казалось, в них нет жизни. Одет он был в синий пиджак, джинсы, белоснежную рубашку и такого же цвета кроссовки. Эталон мужской моды поинтересовался:

– Вы ко мне?

– Не к вам. К Максиму Анатольевичу.

– Тогда я вас слушаю.

Дальше произошла комичная ситуация, которую Рита бы с удовольствием вспоминала с улыбкой, если бы не весь трагизм произошедшего.

Она утверждала, что пришла к Максиму Анатольевичу.

Он утверждал, что готов её слушать.

Она требовала пригласить Богатырева.

Он требовал изъяснять суть проблемы ему.

Она не выдержала и воскликнула:

– Он подсунул мне фальшивые купюры.

И тогда мужчина окончательно убедился, что перед ним сумасшедшая, сбежавшая в форточку дурдома. Именно в этот момент в кабинет вошла секретарь. Взгляд её посветлел, когда она увидела, что начальник не один.

– А я думаю, с кем вы разговариваете? – она поставила перед ним кружку с кофе.

– Вот девушка обвиняет меня, что я подсунул ей фальшивые купюры.

– Так это же Маргарита Белозерова. Она постоянно кого-то обвиняет. Это в её стиле. Здравствуйте, Маргарита.

– Здравствуйте, Зинаида Васильевна.

– Вы взялись за старое? Проскользнули мимо меня, я и не видела. Устроили у моего начальника бедлам. Вы не изменяете своим привычкам?

– То есть это уже не первый раз? – догадался Богатырев.

– Эта девушка – ураган перемен. Когда она появляется в этом кабинете, начинаются необратимые процессы.

Женщина говорила спокойно, иногда мягко улыбалась. И было непонятно радуется она переменам или грустит по прошлому.

Зинаида Васильевна работала в этой организации секретарем со времен перестройки, то есть с восемьсот лохматого года, и прекрасно справлялась со своими обязанностями и нежданными гостями, наподобие Белозеровой. Истинные эмоции были спрятаны под слоем высокого уровня профессионализма – умение держать на лице улыбку, быть начеку, успевать варить кофе и печатать десятью пальцами со скоростью струйного принтера, при этом уметь отстоять дверь начальника, не допуская прорыва просящих.

То, что она проморгала появление Белозеровой, было для неё удивительно и немного раздражающе. Хотя было подозрение, что журналистка у многих вызывает подобные ощущения. Для Зинаиды Васильевны правильным и главным оставалось правило не выдавать истинных чувств, испытываемых при появлении подобных людей. Хотя считала, что секретари должны быть с качествами сторожевых собак – облаять и покусать или махать хвостиком и пропустить зависело только от команды хозяина. Хозяин команды не давал, зато Рита спросила:

– Это Богатырев? Максим Анатольевич?

– Губарева здесь давно нет – разбавив улыбку ехидными словами, ответила Зинаида Васильевна. – С вашего последнего визита у вас частичная амнезия?

Рита развела руками:

– Ой, перестаньте. Я не сумасшедшая. Просто вышло какое-то недоразумение. С большой вероятностью, что криминальное.

– И в чем же оно заключается? – поинтересовался Богатырев.

Наверное, в этот момент Рите нужно было замолчать, распрощаться и уйти, но её понесло:

– В том, что за вами все равно придет полиция, потому что кто-то воспользовался вашей визитной карточкой, представился вашим именем, совершил аварию и теперь сорит фальшивыми деньгами. Если вы действительно Батырев Максим Анатольевич.

– Да – выдохнул он.

Зинаида Васильевна, подтверждая, кивнула.

– А машина у вас – серебристый спорткар?

– Нет.

– Поздравляю, вас подставили – спокойно предположила Рита.

– Зинаида Васильевна, сделайте, пожалуйста, кофе для девушки, а мы тем временем попробуем познакомиться заново и разъяснить ситуацию. Тем более, я так понимаю, она теперь касается меня.

– Да – с энтузиазмом заверила Рита.

Вскоре на столе появились кружечки-наперсточки с ароматным кофе, ложечки и тарелочка с кусочками сахара. Зинаида Васильевна умела исполнять желание начальства с превосходством.

Пока Рита рассказывала Богатыреву о своих вчерашних приключениях, Максим Анатольевич менялся в лице. Каждое её слово было активатором, он готов был бежать на поиски афериста, но это состояние было скоротечно, вскоре он как-то вмиг устал, глаза потемнели, осанка приспустилась. В голове пульсировало и даже начались видения, как к нему входит полиция и тесные наручники сковывают его руки.

– Полиция – повторил он воспаленную мысль.

– Да. Из-за меня у вас начнутся неприятности. Но у меня есть свидетельница. Та женщина, которая попала в аварию. Виолетта Ершова. Она подтвердит, что это не вы дали нам деньги. Тот мужчина был с бородой, но теперь я сомневаюсь в её подлинности.

Он допил кофе и проговорил:

– Приятно было познакомиться. Дальше я буду разбираться сам.

Но девушка не торопилась уходить, она ходила по кабинету и строила предположения, чем сильно утомляла. Он наблюдал за ней, как пациент гипнотизера за маятником и, казалось, что сейчас он провалится в собственное подсознание.

Когда она ушла, он почувствовал слабость и тошноту. Маятник с именем Маргарита раскачала его организм до тошноты. Он собрал все силы и вышел из кабинета, столкнулся в дверях с Зинаидой Васильевной. Она от неожиданности рассыпала документы по полу, кинулась их собирать. Он тоже кинулся, как ему показалось, но на самом деле он попытался и почувствовал, что утренний завтрак поднимается к горлу. Он выскочил в коридор, споткнулся о собственные ноги, они почему-то заплетались, чуть не упал и, не видя ничего вокруг, помчался в уборную.

– Максим Анатольевич, вам плохо? – услышал он рядом, но как бы из-под слоя песка. – Сейчас, подождите. Сейчас.

Голос был нежный.

– Вот, выпейте. Это кипяченая вода, не бойтесь. Пейте. Она остыла. Я собиралась её вылить. Но вы не бойтесь она свежая. Я утром кипятила.

Он попытался её разглядеть. Но увидел только яркое цветочное пятно, кажется, женщины называют его фуксией. Крепкие руки фуксии вели его по коридору. Он ничего не видел, только мелькали размытые облики картин на стене министерства и двери, двери, двери.