Когда мы найдём этого идиота Майкла, я поселюсь на Марсе в уютном домике и буду часами просиживать у окошка, любуясь проплывающими мимо зеленоватыми облаками. Дожди на Марсе с регулярностью курьерских поездов шумят по крышам. Я буду сидеть у тёплого камина с тлеющими поленьями и писать любовные истории с персонажами двадцатого века. Модно их сейчас читать, значит модно их и выдумывать. Да с моими-то познаниями прошлого я что-нибудь да накропаю. И пусть читают мои благодарные потомки. Как здорово, что книги снова издаются постранично и можно с наслаждением переворачивать приятно шуршащие листки. Только листики теперь делают не из хрупкой бумаги, а из какого-то стойкого полимера, и они долговечны. По виду так мне не отличить старую книгу от новой. А может, закажу я себе в личное пользование мини-типографию и займусь книгопечатанием? Надо об этом подумать. Писать романы или печатать книги? Все виды творчества приветствуются. И при всём при этом меня никто не осудит, если я ничего не буду делать, ну совсем ничего. Тогда для окружающих меня людей я буду находится в поиске.
Хочу построить домик. Я всегда хотела построить домик. Сначала я хотела построить дом для себя и мужа, детей нарожать. Не сложилось. Потом хотела расстараться для сына и его семьи, и снова не получилось заработать достаточно средств. Один Бог ведает, сколько раз я рисовала чертежи этого заветного жилища, придумывала расположение комнат. Я даже в порыве мечтаний вырисовывала мебель на планах комнат, расставляя её в определённом порядке. В приложение к дому всегда хотела большого верного пса. Мне казалось, что наличие пса около дома — показатель крепкого благополучного семейства. К сожалению, у меня ничего этого не получилось. Да, ладно!
Теперь же я хочу красивое комфортабельное жилище для себя любимой. Есть желание, появилась возможность воплотить его в жизнь, и теперь уж точно, меня не сумеет никто становить. Мебель я закажу имитацию девятнадцатого века, на окна повешу красивые цветные шторы, никаких жалюзи я не признаю. И пусть на террасе стоит большое плетёное кресло-качалка. Домик обязательно будет двухэтажным и с балкончиком. По утрам я буду пить кофе на этом балконе и любоваться оранжевым солнцем. до меня будут дотрагиваться ласковые лучи солнца, а вокруг щебетать пташки, как в раю. У входа в дом в обязательном порядке будет стоять будка с Жучкой, а по дому по всеобщей традиции начнут разгуливать кошаки и призывно орать кисам. Домик я поставлю воккурат посредине яблоневого сада. Дорожки между стройными рядами яблонек обсажу ярко цветущими многолетниками. Мне безумно понравились марсианские огромные разноцветные бабочки. Что ещё для счастья надо? Охапку друзей и родственников, чтобы на выходные устраивать пикники. А в будние дни я буду писать мемуары о Советском Союзе, лихие девяностые, непростом становлении России после перестройки. Картина маслом: сижу на балконе в креслице в летний уютный вечерок. Пусть даже и накрапывает тёплый летний дождик. Капли стучат по крыше, яблони вздрагивают под дождём и под порывами ветра. Воздух смачно пахнет ананасами. И вдруг ко мне в гости приходит тот самый космический капитан в своём белоснежном кителе с золотыми эполетами. Он всё такой же бесподобный, такой же величественный и недосягаемый для меня простой смертной. Восхитительно прекрасный парень улыбается мне и протягивает всё те же бардовые розы:
— Прелестная леди, разрешите с вами познакомиться?
— Разрешаю, я Никки!
Конечно, капитан называет своё имя. Как же его могли звать? Федей? Нет, не то. Всё же как-то поэлегантней. Ричард, во! Ха, ещё добавить Львиное сердце! А может, Леонард? Определённо, что-то похожее. Или Эдгар? А если Эрих? Может, просто Александр? Не столь важно, главное в моих мечтах, мы познакомились. И конечно же, я в лиловом платье в пол. Нет, в бежевом, или лучше в голубом. Что может гармонировать с белым кителем? Может, всё же золотое платье? Надо это дело обмозговать, не пускать на самотёк. Туфли конечно на шпильке, это же классика на все времена. А духи с фиалковым послевкусием мне больше других нравятся. Итак мы встретились и даже познакомились.
А потом мы чаёвничали, не спеша беседовали о жизни бренной и любовались между делом яркой радугой на фиолетовом небе. Блаженно улыбаясь я сидела в столовой среди миллиардов звёзд, таких равнодушных с холодным сиянием. Где сидела? Конечно, на яхте, где мы с Душечкой летим к Юпитеру.
— Никки! Ты и спать не ложилась? Всё изучаешь историю человека космического?
— А что уже утро? — Я растерянно захлопала глазами, совсем потеряла счёт времени. Спать по расписанию у меня получалось не очень хорошо.
— Утро, утро! Никки, ты совершенно мне не помогаешь! Я устала одна управлять кораблём. Давай быстренько проходи курс обучения и приступай к непосредственным обязанностям второго пилота.
— Что делать? Покажи, я вся твоя, — не стала я спорить с Душечкой, не видела никакого смысла.
— Возьми инструкцию и изучай, — в собственных распоряжениях Душечка всегда отличалась краткостью. Инструкция, написанная на современном международном языке основанного на смеси русского и английского языков с большим трудом поддавалась изучению. Пятнадцать странниц упорного штудирования техники безопасности и общего вводного инструктажа навели меня на мысль, что яхтой полностью управляют механизмы, а мы пассажиры только задаём направление движения и отмечаем на карте конечный пункт назначения.
Когда мне было лет двенадцать, я любила попутешествовать на звездолёте по многочисленным Галактикам в нашей необъятной Вселенной. Естественно всё это происходило в моём не по годам развитом воображении. Тогда я любила придумывать различные невероятные космические истории. Я играла в «принцессу». Я считала себя принцессой в королевстве фей на далёкой-далёкой и очень небольшой планете. И конечно, там я была сногсшибательно хороша. Там в том далеке у меня были огромные золотистые глаза, ярко голубые брови и длинные пушистые голубые же реснички. Роскошная грива фиолетовых волос, и яркие зелёненькие почти изумрудные губки. Я же предупредила о своей буйной фантазии. Жаль, те детские приключения я не записала, в памяти они тоже не сохранились. Сейчас бы ой-как они пригодились, я бы могла быстро сделать карьеру фантаста. Конечно, моё произведение не имело бы никакой культурной ценности, но душа-то бы как развернулась и отдохнула со всей широтой русской натуры. По новой придумать? А что, это мысль! Совсем я отвлеклась от проблем насущных. Не лезет ничего в голову путного.
Глава 17. Цифровая космическая платформа в деле
Мы путешествовали в космическом пространстве. Я не теряя времени даром проходила курс обучения на второго пилота. В какой-то момент решила передохнуть и отправилась в спаленку. Там возлежала Душечка и сквозь дрёму лениво сочиняла оду любви и конечно же опять посвящённую Майклу:
— Люблю, люблю, люблю…
Затем последовал протяжный вздох, стихи сегодня не спешили сочиняться:
— Майкл — моё солнышко, Майкл — моё гнёздышко.
Сейчас снова бушует весна, и мне конечно не до сна.
Внученька медленно, но верно скатывалась с любовной лихорадки в глухую депрессию. Надо что-то делать с этим:
— Пойдём, Душечка, в столовую фильмец посмотрим. Я нечаянно такую классную фантастику нашла, прямо феерическую, что ты встрепенёшься, глазоньки твои снова засияют, волосики дыбом встанут при чём во всех местах, и поиски Майкла твоего непутёвого пойдут веселее.
— Лень, ленько мне, — последовал тихий ответ.
— Ну-ка поднимайся! И не надо лохматить бабушку, внученька моя дорогая! Идём наслаждаться сказкой для великовозрастных вечных девушек.
Я блеснула полученными знаниями и довольно бойко выбрала комедийную космическую фантастику. Такие произведения, как про первую любовь никогда не приедаются и никогда не ржавеют. Надюшечка попыталась было воспротивиться:
— Мы и так дрейфуем в космосе, зачем ещё смотреть про космические приключения на другом конце Галактики?
