— Не трогай! Я желание загадала! — Закричала Надюшечка и отпихнула меня от кота. — Из чьей чашечки он попьёт, тому счастье принесёт!

Котик обнюхал конфеты, слизнул с тарелочки крошки от пирожного и к великой радости Душечки, лакнул немного остывшего чая из её чашечки. Она схватила котика и принялась тискать его, гладить и целовать, заглянула в ошейничек и пропела, почти промурлыкала:

— Мой милый, милый Уголёк, я так тебя люблю!

А котик по прозвищу Уголёк против ласк не имел никаких возражений, он сразу громко и задушевно запел. Ну полная идиллия в современном обществе!

Потом мы с Душечкой долго и нудно собирались в театр. Надо сказать, Уголёк нам в этом непростом деле усердно помогал, котик тёрся о ноги, просил почесать пузико. Наглый котяра наконец наигрался и отправился сопеть на диванчик. Только сейчас я заметила во всех комнатах кошачьи дверцы. Значит я не параноик, и тени что мелькали в слабом лунном свете на самом деле существовали, а не привиделись. Моё психическое состояние не пострадало от перехода из одного времени в другое. Слава Господу! Вот почему по ночам мне мерещилось, что по комнате раздаются лёгкие шаги. После того, как недоразумение прояснилось, сразу жить стало веселее. Но то, что приснилось мне прошлой ночью не объясняло даже постукивание кошачьих коготков о тёплое покрытие пола в спаленке. Привиделось мне старое заброшенное кладбище. Глухая дождливая осень, голые ветки кустов и деревьев выглядели ещё унылее из-за покосившихся деревянных крестов повсюду. Очевидно, что под одним из крестовин лежу я, и это по настоящему страшно. На кресте дата рождения и дата смерти сильно пострадали от времени и непогоды, и совсем не читались. На табличке плохо сохранилось и имя с фамилией, скорее угадывалось — Мариновская Вероника. Несомненно, это я! Это меня окутывает могильный холод, это я лежу где-то там под слоем земельного грунта и не могу пошевелиться, не могу даже глазом моргнуть. Это на моей могилке весной расцветают ландыши, вокурат на Троицу. Это ко мне каждый год на Радоницу приходят безутешные мрачные родственники, у моей могилки подгребают опавшие листья и сорную траву, втыкают у изголовья пластмассовые цветы и быстро уходят с просветлёнными лицами. Странно, но я их не узнаю. Кто это?

Из задумчивого транса меня вывела Надюшечка с помощью ароматной наивкуснейшей конфетки. В театр мы нарядились вовремя и велкнули прямо в фойе стеклянного здания. Казалось, всё вокруг состояло из огромных толстых особенно прозрачных слегка бликующих стёкол. Туфельки бодро зацокали по материалу схожему с паркетом. И тут я спохватилась:

— Что дают?

— Никки, не будь занудой! Напитки в антракте.

— Какие ещё напитки? Я спрашиваю, какую пьесу играют?

— Сейчас скажу. Ой про эту, про древнюю певичку… Как её? Скажи, и я скажу…

— Какую певичку?

— Выходит такая краля, глаз не оторвать, выходит с козочками и запевает.

— Что запевает?

— Песни, или эти… Арии! Краля поёт арии про козочек и про болото.

— Может, Козье болото?

— Ага, оно кажется. Там ещё что-то поётся про любовь. Поёт девица арию и как на ромашке гадает — любишь, не любишь и снова любишь.

— Что-то я ничего не понимаю.

— Эти арии, этот водевиль даже старше тебя. В годы его создания дамы обмахивались потрясающими веерами из гусиных перьев. Ах, в прошлом бальном сезоне также было модно всюду ходить с веерами. А у мужчин малюсенькие серебряные веера крепились на борта пиджаков. Ах, я в полном изнеможении от счастья!

— А пьеса о чём?

— Не помню, — Душечка закатила глазки.

— Ладно, проехали. Можно программку? — Я обратила внимание на робота-курьера, похожего на табуретку. Почему большинство роботов так явно смахивали на предметы мебели и отличались исключительной неуклюжестью? Народ реально боится восстания машин?

Я взяла в руки листок с витиеватой надписью «Сильва» Ильв Кальман. Ба, знакомые всё лица! Когда-то я наслаждалась этой постановкой в далёкой-далёкой юности. Боже, каждый миг той жизни сверкал яркими красками и казался безумно значимым. К сожалению, с возрастом всё больше привыкаешь к хорошему и уже не так восторгаешься закатом солнца знойным летним вечером, или наоборот весёлым скрипом снега под ногами в лунную полную звёзд на небе морозную ночь. Мы переводим все эти прекрасные чудеса в разряд обыденности, а надо наоборот, научиться ценить каждую секундочку жизни и не роптать. что скука плешь проела. «Сильвочку» я люблю, а тут ещё и играли талантливо, пели профессионально. Со сцены к зрителям в зал слетала и мягко обволакивала энергетика актёров полностью отдавшихся творению. История любви никогда не постареет. Актриса играющая саму Сильву не отличалась идеальной красотой, но её мощный голос показывал все оттенки чувств, бурлящих в любящем сердце. Мужчина изображающий главного героя Эдвина и вовсе не отличался статностью и не обладал широкими плечами, с виду так ничего особенного. Но он бесподобно пел! Голос актёра завораживал и пьянил, я почти влюбилась в этот образ. Второстепенные роли исполняли хорошо сложенные высокие прекрасно поющие и танцующие экземпляры человечества. Подтанцовка также не подкачала. Спектакль прошёл, нет пролетел «на бис!» Только я не смогла понять, в какой эпизод нас хотела затолкать Душечка для участия в спектакле? И в качестве кого? Разве что роль горничных подошла бы, или в массовке на балу в качестве не очень богатых дам. В форму дворецкого я бы не хотела втискиваться. Запоздало я пожалела, что отказалась от участия в спектакле. Мне страстно захотелось ступить хоть одной ножкой на современную хорошо оснащённую сцену и сыграть самую малюсенькую, самую незначительную роль. Ну посидела бы чуток в причудливом кресле и пообмахивала веером оголённые плечики в старинном роскошном платье. Решено:

— Душечка, в следующем спектакле я бы хотела немного подвигаться по сцене. Устроишь?

— Замётано! Только роль выбирает режиссёр, без обид.

— Естественно, — зевая во весь рот я едва смогла ответить. Когда укладывалась в кровать, то обнаружила Уголька на соседней подушке. Я погладила негодника, ну не бить же его за навязчивость, и тот запел кошачью колыбельную.

Глава 6. Либо найду дорогу, либо проложу её сама

Снова приснился странный сон, но не такой страшный как в тот раз. Я будто птица облетаю местный сквер, разглядываю детишек играющих в снежки, мамашек с младенцами в колясках. Я парю над заснеженными деревьями и кустиками и вижу вместо рук у себя серые пёрышки. Солнышко светило неярко, но приятно. Небо по зимнему голубое-голубое! И вдруг налетела позёмка, тучи приплыли разом и мгновенно заполонили все небеса. На землю посыпался крупинками снег. Поначалу я видела убегающие силуэты людей, потом всё окончательно завертелось в снежной буре. А я всё парю где-то не очень высоко, ищу место для приземления. Буря кончилась, как и началась внезапно. Всё изменилось. Там внизу голые корявые деревца, чахлые кустики, и снег вдруг посерел. Тихо пусто и безлюдно вокруг, только ветер свистел по окрестностям. И вот я себя уже ощущаю этим ветром, я плачу, я вою от одиночества и тоски.

Проснулась я в слезах. Такого ласкового чёрного котика, что мурлыкал вчера, рядом не было. Безобразник где-то шлялся. Остатки сна я смыла с себя под тёплым душем. Мыться тёплой водой я уже научилась, а вот пройти чистку ультразвуком пока не рискую. Душечка уверяла меня, что душ без применения самой воды омолаживает, в чём я очень сомневаюсь. Утро не предвещало ничего особенного, хотя здесь в новом супертехнологичном мире каждый прожитый день для меня расценивался, как трагедия. Почему так? Невозможно привыкнуть к этой бешеной круговерти. Или это меня Душечка так взвинчивает? Вспомни чудика, тут он и нарисуется! Без стука или какого другого оповещения вбежала Душечка и без всякого перехода заверещала про Аллочку и Семёна. По её словам выходило, что какие-то пресловутые Аллочка и Семушка приглашали меня на ознакомительный обед.