Он знал. Милостивые Боги, он знал. Стыд обжег ее щеки. Она опустила голову:

— Я была единственной из детей Отца, кто сбежал. Единственной, над кем смеялся весь стадион.

— Пожалуйста, Тинн. Ты мне нужна.

Тиннстра закрыла глаза:

— Должен быть кто-то еще.

— Нет никого. Если ты это сделаешь, у нас появится шанс избавиться от Эгрила. Тебе не придется прятаться здесь, беспокоится о том, где найти еду и как остаться в тепле. Ты не будешь пугаться каждый раз, когда кто-то постучит в дверь. Все может вернуться на круги своя. Снова стать таким, как было до того, как монстры начали разгуливать по улицам.

Клянусь Четырьмя Богами. Тиннстре хотелось, чтобы ее стошнило. Ей хотелось вернуться в постель и натянуть одеяло на голову, пока весь этот кошмар не закончится.

— Пожалуйста, — сказал Берис. — Потом я оставлю тебя в покое.

— Я хочу, но мне страшно, Берис.

— Я позабочусь о тебе. Я обещаю. С тобой ничего не случится.

Это было безумие. У нее была жизнь. Она была в безопасности. Она должна сказать ему, чтобы он уходил. Затем она вспомнила женщину, у которой не было жизни, гниющую в заброшенном доме, умершую без всякой причины, за исключением того, что она родилась в стране, где поклонялись не тем Богам. Она вспомнила своих друзей, убитых в школе, все их надежды и мечты были уничтожены в одно мгновение. А еще были ее мать и отец, ее братья. Разве все они не заслуживали мести?

Тиннстра вздохнула:

— Хорошо. Я это сделаю.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

12

Тиннстра

Айсаир

— Черепа нас повесят, — прошептала Тиннстра. — Если нам повезет. — Она знала, что паникует, но ничего не могла с этим поделать. Страх — это все, что у нее было. Она хотела повернуть назад, вернуться домой, забыть о брате и его безумных планах. Но возвращаться домой было так же опасно.

— Сегодня никто не умрет, — ответил Берис. Они притаились в переулке рядом с Баскет-стрит, прячась в тени. Они пробыли там почти час, ожидая сигнала. Для нее это был ад. Час на жутком холоде, прячась среди отбросов, стараясь не задохнуться от вони, вздрагивая при малейшем шуме, боясь, что патруль Черепов найдет их, проклиная своего брата за то, что он втянул ее в эту передрягу.

Берис, с другой стороны, казался спокойным, насколько это вообще возможно для человека, его не беспокоили ни запах, ни холод, ни Черепа.

В предрассветном небе появился проблеск света, когда чернота стала синевато-багровой, но, на ее вкус, до рассвета было еще слишком далеко. Она грела руки подмышками и в тысячный раз задавалась вопросом, почему согласилась:

— Я все еще не понимаю. Я не Шулка.

— Ты нужна мне именно потому, что ты не Шулка. Без тебя я не справлюсь. — Берис сжал ее руку. — А теперь помолчи. Почти пришло время двигаться.

Они находились в тридцати минутах ходьбы от дома Тиннстры, но с таким же успехом могли находиться в другом мире. Баскет-стрит и прилегающие к ней улицы славились тем, что на них жили богатые купцы и мелкая знать. Судя по всему, каким-то образом здесь никто не пострадал во время вторжения. Ни одна бомба не упала, чтобы разрушить прекрасные фасады этих домов или уничтожить жизни внутри. Она не могла припомнить слишком много районов, в которых можно было бы сказать то же самое. Однако Тиннстра сомневалась, что даже выдающиеся жители этих домов остались невредимыми. Последовавшие за этим чистки Эгрила затронули всех. Даже богатые не избежали внимания Черепов. Хороший район для будуших поисков — если меня не арестуют сейчас.

Вспышка света на мгновение разорвала темноту. «Давай». Берис сорвался с места прежде, чем она успела ответить.

Тиннстра заколебалась. Она предпочла бы остаться там, где была, вне поля зрения, в максимально возможной безопасности, и дождаться окончания комендантского часа. Но даже она знала, что это не вариант. Убедившись, что улица по-прежнему пуста, она заставила себя встать и побежала за Берисом.

Он ждал ее у двери на полпути вниз по улице. Когда она подошла к нему, он постучал в дверь – один раз, затем два раза подряд, подождал, затем постучал еще раз. Открылась щель, ровно настолько широкая, чтобы пара глаз могла их разглядеть.

— Мы мертвые, — произнес приглушенный мужской голос.

— Которые смотрят в лицо ночи, — ответил ее брат, заканчивая строчку из молитвы Шулка.

Дверь открылась, и Тиннстра последовала за своим братом внутрь. Дверь закрылась за ней, и она снова оказалась в темноте, страх давил на нее, затрудняя дыхание.

Что-то холодное коснулось ее горла. Нож. Рука зажала ей рот, заглушая любой звук:

— Кто это? Ты должен был прийти с Герой.

Берис обернулся. Его лицо окаменело, когда он увидел нож у горла Тиннстры:

— Полегче, Пит'р. Убери нож. Она моя сестра. Она мне помогает. Я уладил это с Харка.

Нож укусил ее кожу. Ее ноги ослабли.

— Мне никто не сказал, — испуганно произнес мужчина.

— Черепа забрали Геру, — ответил Берис, — так что нам нужна еще одна девушка для контрольно-пропускных пунктов. Теперь положи нож. Я не буду просить тебя снова.

На глаза Тиннстры навернулись слезы. Она сейчас умрет. Ее горло перережет кто-то из своих. Она задрожала. Она не хотела умирать.

Затем рука и нож исчезли, и ноги Тиннстры подкосились. Берис бросился к ней, поддержал, не дал упасть.

— Клянусь Четырьмя Богами, Пит'р, — прошипел он. — Неужели ты думаешь, что я привел бы с собой кого попало?

Пит'р отступил в сторону, пряча нож за спину, чтобы он не был виден.

— Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать. Черепа, блядь, повсюду. Они узнаю́т, что мы делаем, раньше, чем мы сами. — Он бросил взгляд на Тиннстру, и она могла сказать, что ему не понравилось то, что он увидел. — У нее есть кости, чтобы это сделать?

— Да, — резко сказал Берис. Тиннстра знала, что он был единственным в комнате, кто так думал.

— Твои похороны, — сказал Пит'р. Затем озабоченное выражение омрачило его лицо. — Гера знает об этом месте?

— Нет, — сказал Берис. — Только я.

— Слава Богам за это. Пошли, он тебя ждет. — Мужчина направился наверх, не дожидаясь их.

— У него нож, — сказал Тиннстра. — Если Черепа придут сюда, нас всех повесят.

— Если Черепа придут сюда, нас все равно повесят. Оружие — наименьшее из наших преступлений.

— Я не могу этого сделать, Берис, — сказала Тиннстра. — Я хочу домой. Я не та девушка, которая для этого подходит.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Мы скоро уйдем.

Тиннстра последовала за Берисом на третий этаж, где свет лился в коридор через дверной проем спальни. Внутри глазам Тиннстры потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к яркому освещению. Это было тесное помещение с закрытыми ставнями окнами, односпальной кроватью в углу и ночным столиком рядом с ней.

В одном углу комнаты невысокий мужчина склонился над письменным столом. Поглощенный своей работой, он не поднял глаз, когда они вошли. На кончике носа пара очков, в перепачканной чернилами руке — перо, стол завален бумагами. Он переписывал текст с одной из них на чистый пергамент.

— Курьеры здесь, — сказал Пит'р.

— Почти готово, — ответил мужчина. — Присаживайтесь, если хотите.

Ни Берис, ни Пит'р не пошевелились, поэтому Тиннстра последовала их примеру, несмотря на желание рухнуть на кровать. Подойдя на шаг ближе, она увидела, что он копирует путевое письмо Эгрила, дающее предъявителю разрешение на переезд из одной части Джии в другую. Клянусь четырьмя богами, нет. Это государственная измена. Если Черепа узнают, они не просто повесят нас. Будут пытки — и похуже.

Она в панике посмотрела на брата, но он жестом велел ей молчать. Как он может быть таким спокойным? Затем поднялась волна гнева, почти достаточная, чтобы вытеснить страх. Как он может так поступать со мной? Я была в безопасности, пока он не вернулся. У меня была жизнь. Теперь он меня убил. Мой собственный брат.