— Друзья мои! — Хэстер широко развел руками, выходя на улицу, изображая радость, которой не чувствовал. — Десять минут. Моя добрая жена обещает, что приготовит вам еду всего за десять минут.

— Спасибо, Хэстер, — сказал солдат слева, держа на коленях девушку и запустив руку ей под юбку. — Ты хорошо относишься к своим клиентам. — Белая маска закрывала верхнюю половину его лица, но она не могла скрыть похоть в его глазах.

— Именно этим я и знаменит, — ответил Хэстер, наполняя их кружки и стараясь не обращать внимания на второго солдата, который просовывал язык в горло своей девушки, заглушая ее крики. Слава Ало, Драгоценному, у Хэстера был только сын, и его дорогая Ара слишком стара для внимания эгрилов.

У третьего солдата, более молодого, чем остальные, со свежим лицом, по крайней мере хватило порядочности выглядеть смущенным поведением своих друзей. Его девушка сидела рядом с ним, благодарная за то, что ее не трепали. Солдат прикрыл рукой свою кружку прежде, чем Хэстер успел налить ему еще вина:

— У меня все хорошо.

Второй солдат оторвался от преувеличенно энергичных поцелуев. Он закричал на своего товарища на их родном языке, тыча пальцем в сторону юноши. Хэстер не понял ни слова и был этому рад. Девушка, сидевшая на коленях второго солдата, попыталась встать, но тот дернул ее обратно и снова закричал.

Третий солдат убрал руку, и Хэстер наполнил его кружку, покраснев от стыда.

Выпрямившись, он увидел приближающуюся девушку. Направляется прямо к ним. Безумно опасно находиться на улице так близко к комендантскому часу. Особенно с ребенком на руках.

— Чем я могу помочь? — позвал он и обошел стол. Лучше держать ее подальше от солдат.

— Мне нужны деньги. Деньги для моего ребенка. — Ее лицо блестело в свете лампы, мокрое от слез. — Ей нужно поесть.

— Извини, — ответил Хэстер, поднимая обе руки. — Я думаю, тебе лучше пойти домой. Уже поздно.

— Моему ребенку нужно поесть. — Девушка не замедлила шаг, она не глядела на Хэстера. Ее глаза были прикованы к солдатам. Она обращалась только к ним. — Всего лишь экю.

Хэстер попытался поймать ее, но она проскочила мимо.

— Пожалуйста, мисс, — взмолился он. — Не мешайте моим клиентам.

Девушка подошла к столику:

— Пожалуйста. Просто немного денег. Что-нибудь. Мой ребенок голоден.

— Отвали, — сказал первый солдат.

Она протянула руку, но второй отбросил ее в сторону:

— Убирайся обратно в свои трущобы.

— Пожалуйста, мисс, — сказал третий, поднимаясь со своего места.

— Простите, господа, — сказал Хэстер. Он схватил девушку за плечи, пытаясь увести ее подальше от солдат. — Я отведу ее внутрь. Не стоит себя утруждать. — Он толкнул девушку, но она оказалась сильнее, чем казалась, и ему удалось только повернуть ее голову так, чтобы их глаза встретились.

У Хэстера кровь застыла в жилах. Она не была нищей. Затем он увидел ее окровавленную руку:

— Пожалуйста. Нет. Внутри моя семья...

Девушка сунула руку в узел с ребенком, который держала в руках.

И мир взорвался.

11

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра проснулась. Чья-то рука зажимала ее рот, чтобы заглушить крик. Кто-то был в ее спальне.

Чье-то лицо склонилось к ней. Берис, ее брат. Ее мертвый брат.

— Не кричи, — сказал он. — Это я. — Он помолчал мгновение, убедился, что она спокойна, и убрал руку.

Тиннстра поползла назад, пока не оказалась прижатой к изголовью кровати, натянув простыню до шеи, как будто это могло каким-то образом защитить ее от стоявшего перед ней призрака.

— Берис? — Глупый вопрос, но единственный, который она могла задать. Очевидно, это был он. Прошел почти год с тех пор, как она видела его в последний раз, и шесть месяцев с тех пор, как он умер, но он не изменился. Он все еще был большим, рослым и так похожим на их отца. Идеальный воин-Шулка.

Берис сел на кровать, ухмыльнулся:

— Тинн, рад тебя видеть.

Тиннстра уставилась на него. Она хотела закричать, но ей не хватило смелости:

— Ты мертв. Ты погиб во время вторжения.

Он слегка покачал головой.

— Ты погиб во время вторжения, сражаясь с Эгрилом при Гандане.

— Я убежал.

— Нет. Ты мертв.

Берис взял ее за руку и нежно потер. Его прикосновение было теплым, и она чувствовала мозоли от многолетних боевых тренировок. Он был настоящим. Он был живым:

— Я убежал. Я скрывался с момента капитуляции.

Надежда вспыхнула в ее сердце:

— А как же мать и отец? Джонас? Сомон?

— Мне жаль, — ответил Берис. — Насколько я знаю, я единственный, кто выжил.

— Клянусь Четырьмя Богами. Да защитит их всех Синь, — всхлипнула Тиннстра. Она обхватила его так крепко, как только могла, — он был намного крупнее ее. Сильнее. Она крепко прижимала его к себе, чувствуя, как бьется его сердце, как поднимается и опускается грудь. Она заплакала, уткнувшись в изгиб его шеи, совсем как в детстве. Она не знала, что еще сказать. Ее брат был жив.

— Эй, Тинн. Все в порядке, — прошептал он ей на ухо. — Я здесь. — Он погладил ее по волосам и дал выплакаться.

В конце концов они перешли в гостиную. Тиннстра зажгла одну из своих последних свечей и нагрела небольшую кастрюлю воды. Берис молча наблюдал за ней, за ее новой жизнью. Ночь была холодная, и огня едва хватало, чтобы вскипятить воду, не говоря уже о том, чтобы согреть комнату. Она поколебалась, а затем добавила в чайник остатки чая. Берис того стоил. В любом случае, нехватка чая скоро станет наименьшей из ее проблем. Она посмотрела на него, все еще не уверенная, стоит ли доверять собственным глазам:

— Как ты меня нашел?

— Несколько шулка прятались в доме на Эстер-стрит, — ответил Берис. — Один из них увидел тебя несколько недель назад, узнал и последовал за тобой сюда. Они передали мне твой адрес, когда я пришел в Айсаир.

У Тиннстры перехватило дыхание, и к горлу подступила тошнота:

— Я была вчера недалеко от того места. Я... Они...

— Я знаю, — сказал Берис. — Я знаю, что произошло.

Ее охватил страх. «Они знают, где я живу? Они заговорят… Они расскажут...» Она посмотрела на дверь так, словно Черепа уже собирались ее вышибить. Как она могла быть такой беспечной? За ней следили и она не заметила? Она переедет же сегодня вечером. Здесь стало небезопасно.

— Не волнуйся, — сказал Берис, почувствовав ее панику. — Только один из них знал, и его не схватили.

— О. — Его слова ее не утешили. Опасность снова ее настигла. Собственный брат принес опасность к ней домой. Она вспомнила мертвую женщину в заброшенном доме. Это могла быть я. Сколько у меня времени до того, как они придут? Должна ли я бежать прямо сейчас? Милостивые Боги, что мне делать?

Берис наблюдал за ней, улыбаясь, как будто в мире все было в порядке. Но не было. Не сейчас. Дрожащими руками она закончила заваривать чай и указала на маленький столик в углу:

— Пожалуйста, присаживайся.

Берис застыл, внезапно почувствовав себя неуютно:

— У тебя есть статуэтка Кейджа.

Тиннстра и забыла о маленьком идоле в центре стола. Кейдж. Бог Эгрила и повелитель Великой Тьмы. Уродливый Бог порочной расы. Он больше походил на монстра, чем на человека.

— Я не верю, если это то, что ты думаешь… Это просто… — Она взглянула на дверь, чувствуя вину, чувствуя страх. — Эгрил… Ты знаешь, они заставляют нас поклоняться ему, и… если кто-нибудь придет сюда, я хочу, чтобы они поверили, что я верю… — Она глубоко вздохнула, подняла статуэтку и поставила на полку.

— Все в порядке, Тинн. Я понимаю, — сказал Берис.

— Я не хочу давать им никакого повода...

— Тинн, все в порядке. Садитесь. Выпей немного чая.

— Я... — Она оборвала себя. Каким-то образом Берис заставил ее почувствовать, что желание выжить — что-то плохое, эгоистичное.

Они сидели рядом, соприкасаясь плечами. Все еще было трудно принять, что он жив, что это не какой-то сон, от которого она скоро очнется: