— Кем я стала? — пробормотала она.

— Воином, — сказал Грис от двери.

— Не думаю, что воин попал бы в ловушку в водной башне, — ответила она, когда они вышли в коридор.

— Ты бы удивилась.

На улице они держались поближе к зданиям, не торопясь. Черепа действовали в полную силу, и каждый раз, когда им приходилось прятаться, нервы Яс становились все более натянутыми. Она вздрагивала каждый раз, когда над головой пролетал дайджаку, и каждый шум заставлял ее думать, что их заметили. Запах дыма пропитал холодный ночной воздух, усиливая ее страхи. Город был сухим, как кость, и, если огонь распространится, все бы очень быстро сгорело. И все же, с каждым избегаемым патрулем и пересечением очередной улицы, она чувствовала, как растет уверенность. Возможно, план сработает.

Грис нашел дом, дверь оказалась незапертой. Они поднялись прямо на второй этаж. Грис постучал, помедлил, затем постучал еще три раза подряд. Дверь приоткрылась на дюйм, в темный коридор пролился свет, и оттуда выглянуло мужское лицо. Секундой позже дверь открылась, и они вошли.

Ма сидела за столом и вскочила, увидев Яс. Они обнялись, испытывая облегчение. В комнате было еще несколько ханранов, но Яс не обратила на них внимания.

— Значит, у тебя получилось, — сказала мама, когда они расстались.

— Я здесь, ага? — спросила Яс. — Где Ро?

— В спальне, спит. Он крепкий орешек.

Яс смахнула слезу и пошла проведать сына.

В комнате было темно, и глазам Яс потребовалось мгновение или два, чтобы привыкнуть. Ее сын лежал на матрасе на полу, уже наполовину откинув одеяло. Он всегда был вертлявым, даже до своего рождения. Яс опустилась рядом с ним на колени и снова натянула одеяло. Он выглядел таким умиротворенным со своими поджатыми губами и слегка хмурым лицом.

Ей хотелось лечь рядом с ним, закрыть глаза и забыть о том беспорядке, в котором они все оказались, но этому не суждено случиться. Она поцеловала Ро и встала. Бросив последний взгляд на сына, она вернулась в главную комнату.

Подошел Грис:

— С ним все в порядке?

Она кивнула:

— Как и сказала Ма, он крепкий орешек.

Шулка ухмыльнулся:

— Пошел в свою мать.

В комнате было шестеро ханранов, и ни один из них не выглядел счастливым. Она была удивлена, увидев среди них Хасана, скорчившегося на полу в углу. Кейн послал его охранять мыс Раскан. Мужчина был перепачкан грязью и кровью. Рядом с ним сидела незнакомая Яс женщина, бродяжного вида с жестким взглядом. Отвратительный порез тянулся от ее лба вниз к подбородку; попытка стереть кровь с ее лица была не слишком успешной. На коленях у нее лежал топор, а к ноге был прислонен меч Шулка.

— Это та, кого мы ждали? — спросила женщина.

— Да, — ответил Хасан. — Ее зовут Яс. — Он поднялся на ноги, медленно, как будто каждое движение причиняло ему мучительную боль.

— Она сделала достаточно. — Грис встал перед Яс, словно защищая ее от всего, чего они хотели. — Кто эта девушка?

Хасан наклонил голову в сторону незнакомки:

— Тиннстра. Дочь Грима Дагена.

Яс понятия не имел, кто такой этот Грим Даген, но, судя по выражению лица Гриса, это имя ударило как молотом. Он отступил на шаг.

— Она привезла королеву из Айсаира, — сказал Хасан.

— Королеву? — спросила Яс.

Тиннстра поднялась на ноги:

— Зорика. Последний оставшийся в живых член королевской семьи, а теперь узница Черепов.

— Черт, — сказала Яс. Не нужно было спрашивать, как это произошло. Крови и ран было достаточно. — Они держат ее в Доме Совета?

Хасан кивнул:

— Больше ее отвезти некуда — и их Тонин мертва, — так что она тоже никуда не денется какое-то время.

— Ты не сможешь ее вытащить, — сказала Яс. — Нет, если она там.

— Нет, я смогу. — Тиннстра посмотрела ей прямо в глаза. — Зорике четыре года. Я не собираюсь оставлять ее в руках Эгрила.

Яс вспомнила заключенных в камерах, мертвых на виселице, свои собственные избиения. Она кивнула. Сбежать из этого проклятого места было невозможно. Что бы она ни делала, все дороги вели обратно в Дом Совета. Что бы я сделала, если бы там был Малыш Ро? Она вздохнула:

— Пошли.

Остальные Шулка встали. Грис взял ее за руку:

— Ты уверена? Тебе не обязательно это делать.

— Уверена. Ты знаешь, что уверена.

— Хорошо. — Он отпустил ее руку, улыбаясь с теплотой, которой она раньше не замечала.

— Ты останешься со мной?

— Не пропущу это ни за что на свете.

В этот момент Ма озарило:

— О нет. Нет, ты не должна. Оставайся здесь. Это не твоя борьба. Оставь их сражаться.

— Это наша борьба, — сказала Яс. — Черепа не собираются останавливаться. Они убьют девочку, убьют меня, убьют тебя. Для них это не имеет значения. Мы все расходный материал. Мы уже мертвы, если не сделаем что-нибудь, чтобы их остановить.

— А как же Малыш Ро? — По щекам Ма потекли слезы. Яс не могла припомнить, чтобы Ма когда-нибудь раньше плакала.

— Скажи ему, что я его люблю. Береги его, насколько сможешь.

Яс последовала за остальными за дверь. Она не оглянулась. Она знала, что ее решимость пошатнется, если она оглянется.

62

Дрен

Киесун

Дрен скорчился в дверном проеме на краю площади, в сотне ярдов от здания Совета. Корыто скрывало его из виду. Черепа убрали тела, но оставили обломки, вызванные его нападением несколькими днями ранее. Часовые стояли на страже у главных ворот, настороженные: шесть Черепов, копья в руках. Никто не разговаривал. Еще больше ждали по другую сторону железной ограды, которая окружала здание, выстроившись в шеренги, готовые к развертыванию. На вид их было около сотни. Позади них в каждом окне Здания совета горел свет. Дрен мог видеть, как внутри снуют люди. Благодаря треклятому Квисту, они знали о готовящемся нападении и были хорошо подготовлены.

Он вздрогнул. Теперь, когда возбуждение от схватки с Квистом и Дайджаку улеглось, Дрен чувствовал себя усталым, голодным, замерзшим и очень одиноким. Каждая частичка его тела болела. Он даже не знал, планировали ли остальные члены его команды продолжить другие атаки. Что, если Квист добрался и до них? Ханранам нужна была их помощь — без нее отпор закончился бы, даже не успев начаться.

Он снова заглянул в свою сумку. Пять шаров. Он мог бы нанести ими некоторый урон. Если бы смог подобраться достаточно близко, чтобы использовать их, не будучи убитым. Он снова проверил Черепа. Призрачный шанс. Самоубийственная миссия, прямо сейчас.

Это было забавно. Он посылал других на смерть, не задумываясь. Как та женщина, которая взорвала дом старика Хэстера. Она потеряла все во время вторжения. Мужа, сына, дом. Она умирала с голоду на улицах, когда Дрен нашел ее, опустившуюся. Она сдалась, все равно что уже умерла. Он просто заставил это случиться раньше и заставил ее сделать что-то хорошее, а не просто гнить в переулке. Или так он думал. Теперь это не казалось таким уж умным. Возможно, ему следовало помочь ей начать что-то новое, найти ей то, ради чего стоит жить, вместо того, чтобы дать ей причину умереть.

Теперь настала очередь Дрена и он обнаружил, что не хочет умирать, — и уж точно не хочет взрывать себя только для того, чтобы добраться до несколько Черепов. Даже если часовые не нашпигуют его стрелами до того, как он доберется до них, он сможет только убить этих шестерых ублюдков, может быть, немного испортить ограждение. Не таким он представлял себе великий последний акт Дрена из Токстена. Но что будет, то и будет. Настоящий гребаный бардак.

Он сделал несколько глубоких вдохов. Возможно, в конце концов, он был просто трусом. Не большим человеком, каким он себя считал — овцой, а не волком.

Но нет, Дрен не овца. Должен быть другой способ добраться до ублюдков. Проблема в том, что он не мог этот способ найти.

Он развернулся, услышав шум позади себя. Дрен вглядывался в темноту, ожидая увидеть гребаных Черепов, приближающихся к нему. Он почти потянулся за шаром, когда из-за угла появилась небольшая группа людей. Они бежали, низко пригибаясь. Ханран.