– Да. Так и есть. Эти годы мы жили вроде как все. Работали целыми днями, в отпуск ездили по отдельности, выходные перед телевизором; как только оставались надолго наедине – скандал, говорить не о чем, разные люди, тем общих нет, только бытовые вопросы, интересы разные, да еще жена очень вспыльчивый человек, а я, напротив, не переношу, когда орут, в этом плане мы с Жанной были очень похожи и близки друг другу, но это было так давно, что уже и не верится, что так бывает. Вспоминаю ее как что-то светлое в моей жизни. Дома старался находиться как можно меньше, все время уделял работе. Зато клинику свою создал, – Леня развел руками. – Вам чаю подлить? Что-то я вас заболтал, вы так голодной останетесь.

– Расскажите лучше про клинику. Это же так сложно в наше время, да еще и в Москве. Вы сильный человек и хороший бизнесмен, раз смогли. – Кира смотрела Лене в глаза, видела его боль от воспоминаний, ей захотелось его отвлечь, согреть, она буквально чувствовала его волнение.

– А, про клинику, – рассеянно ответил Леня, пытаясь переключиться. – Да уж какой я бизнесмен, я простой ветврач, а с клиникой мне просто повезло, кое у кого в нашей префектуре любимая собака серьезно заболела, намыкался человек, потом ему меня порекомендовали, я смог помочь, там и разговор зашел про клинику, как в районе не хватало подобной, и он помог мне грант на нее оформить. Оборудование все новое купили, ремонт сделали, теперь лечим наших подопечных.

– Невероятная история для нашего времени. – Кира заметила, как Леня чуть расслабился, его взгляд посветлел. Она накрыла его руку своей ладонью, почувствовав то же тепло и спокойствие от этого мимолетного прикосновения, что и у кафе недавно, на стоянке, когда он чинил ее колесо. – Такое только с очень хорошими людьми случается.

– Ну какой же я хороший.

И в клинике все тоже не так гладко. Грант мы уже отработали, а вот ветеринаром, такими темпами, я почти перестал быть, превратился в административного работника; оказалось, что проще себе еще одного врача найти, чем исполнительного директора. Приходится все самому делать, а мне нравится именно лечить, а не руководить. Так что и тут не без трудностей.

– А почему вы думаете, что она вас там ждет? Вы созвонились? Она знает, что вы едете? – спросила Кира, словно прослушала то, что он ей рассказывает. Она чувствовала, что устала и буквально засыпает, – нужно было прощаться, но разговор перешел в такую стадию доверия и откровенности, что встать и уйти было невозможно.

– Нет. Она не знает. Я тут недавно со старым приятелем встретился и в двух словах ему рассказал, что в разводе и постоянно вспоминаю свою первую любовь. Мы зашли к ней на страничку в соцсети, и я увидел, что она сменила статус на «в разводе». Я к ней заходил иногда и раньше, смотрел, как она там, а тут… в общем, приятель мне посоветовал рискнуть и просто ехать к ней, говорит, что первая любовь, она не уходит из сердца и у нас может получиться. Вот и еду, – выговорился Леня и улыбнулся какой-то детской мечтательной улыбкой.

– Вот это да! А вы романтик, каких уже нет. Хотя про моего мужа можно тоже так сказать, вспоминая певичку, – ухмыльнулась Кира. – Но у вас другой случай, конечно, тут уж и я бы вам предложила по рюмочке. Пусть у вас все получится!

– Да я и сам в это верю и не верю одновременно. Стараюсь не думать о плохом сценарии, надеюсь на чудо практически, а там, как Господь управит, так и будет.

У Киры завибрировал телефон.

«Надеюсь, что ты спишь», – писала заботливая Лиза.

«Нет. Сижу еще», – быстро ответила Кира, поглядывая на Леню, который буквально улетел в своих мечтах далеко отсюда. Чай остыл, салат они кое-как доели, а шашлык, о котором Леня договаривался с официантом, им, конечно же, принесли, но сил притрагиваться к нему не было ни у нее, ни у него. Ни моральных, ни физических.

«Ты с ума сошла? Понравился мужик? Тебе же ехать утром; или на день тут останешься?»

«Потом расскажу. Целую. Все ок у меня!» – напечатала Кира в ответ и убрала телефон.

«Понравился мужик», – повторила она про себя, смакуя, пробуя непривычный для нее текст. А ведь и правда понравился. Настоящий он какой-то, хочется вот так сидеть с ним рядом и слушать про его зверье, клинику, даже про тяготы хочется слушать, накрыть его теплым пледом, укутать, защитить от всего мира, – размышляла Кира, внимательно слушая Леню. – «Ну ты даешь, подруга, сутки назад еще убивалась по мужу, а тут мужик тебе понравился, да еще и не твой».

– Спасибо за вашу откровенность. Очень хочется, чтобы у вас все получилось, просто даже ради веры в хорошее хочется. Буду думать о вас и Жанне. Вы потом мне отпишитесь, чтобы я знала, что такое сбывается, – это поможет мне самой очнуться от всего произошедшего в моей жизни. – Кира держала Ленину горячую, какую-то удивительно родную руку и не хотела выпускать, словно отогреваясь от своих неприятностей около этого мужчины. Она отметила, что его голос ее успокаивает, хотя рассказывал он о тревожных событиях. – А теперь идемте спать. Нам же с вами еще ехать и ехать до своей мечты.

– Да, вы правы. Пора спать. Спасибо, что выслушали, как это ни банально, но мне не хватало этого разговора с вами, хоть еще несколько часов назад я вас не знал.

Леня рассчитался, и они разошлись по своим номерам. Пора спать, утром им обоим в путь. Каждому своей дорогой.

Геленджик встретил Киру дождем и ветром, погода в октябре стояла переменчивая. Цепь гор, которые плотным охранным кольцом окружали бухту, пряча ее от всего мира, словно невесту-недотрогу, покрылась серыми тягучими ватными облаками. Прохожих на улице почти не было, словно они затаились в своих домах в ожидании чего-то еще более тягостного, уготовленного им стихией.

Она свернула с основного шоссе, оно проходило сквозь весь город, пересекаясь с перпендикулярными улицами, каждая из которых вела к морю. Мимо мелькали совершенно разномастные домишки, построенные кто во что горазд. Тут тебе изба, потом мазанка с белоснежными стенами и черепичной крышей под сенью виноградной лозы с остатками гроздей винограда, уже просушенных ветром и солнцем. Рядом вновь построенный небольшой отель с громким названием «Ницца», а напротив него «Мюнхен». «Забавно, вот и в Мюнхене побывала», – подумала Кира.

Улица петляла, чуть кривясь то вправо, то влево, как моряк, сошедший с корабля, в поисках своего дома. Огромные сосны стояли по обе стороны. Их вековые пушистые кроны смыкались над улицей, облагораживая и объединяя в ансамбль все хаотичные постройки людей, будто природа взяла шефство над этим городом и щедро украсила его кобальтовым морем, золотистым песком, цепью бархатных гор и изумрудными соснами, выдав ему авансом невероятный воздух с ветром перемен, за которыми сюда ехали со всех концов страны.

Навигатор барахлил, прокладывая маршрут явно не туда, куда нужно. Хорошо, что она заранее изучила карту и, в общем-то, ориентировалась. Ей нужно было правее, а навигатор вел прямо. Кира припарковалась возле столовой с красочными вывесками, – судя по темным витринам, она не работала, кроме как в туристический сезон. Посетителей не было, поэтому с парковочным местом повезло. Она бывала в этом городе очень давно, в своем детстве вместе с родителями. Те воспоминания сочные и отчетливые, мама тогда была такая счастливая, все время смеялась, шла с папой под руку, а рядом с ними – маленькая Кира со смешными бантами на толстеньких косичках, удивленно рассматривающая все вокруг.

Она медленно спускалась по улице к морю, решив, что квартиру свою найдет позже. Хотелось успеть увидеть море, каким оно встретит ее через столько лет. Девушка прошла через парк аттракционов, тоже пустой и безлюдный, колесо обозрения грустно поскрипывало на ветру, вспоминая летний детский смех, огромная голова динозавра над пещерой ужасов следила за Кирой живыми печальными глазами, на мокрой тротуарной плитке валялись никому не нужные рекламные проспекты и пустые банки от газированных напитков, с которыми играл непослушный ветер – хозяин сегодняшнего вечера.