Она не сводила глаз с самолета, пока он поднимался все выше, а потом исчез из виду, оставив за собой абсолютную тишину.

Заставив ее почувствовать себя живой, а потом оставив наедине с мертвыми. В буквальном смысле слова.

Морана посмеялась над собственными мыслями, а потом пришла в себя и принялась разбираться в бардаке, который на протяжении нескольких дней творился у нее в голове, и разделила свои проблемы на три аккуратные стопки.

В первую стопку попали коды. Она уже почти закончила написание однотипной программы, которая сделала бы первоначальные коды бесполезными, но ее беспокоило не это. Кто-то нанял Джексона, выдав себя за Тристана Кейна, чтобы заставить ее написать коды и при этом тайком подставить его самого. Если бы Морана не столкнулась с ним лицом к лицу на той вечеринке, он бы, вероятно, даже не узнал об этом, пока не стало бы слишком поздно.

Но кто это сделал и зачем? Очевидно, этот человек знал Тристана Кейна достаточно хорошо, раз захотел его подставить, но откуда он узнал о Моране? О ее навыках было известно только тем людям, которые сами занимались программированием, а таких в мафиозных кругах было немного. Разве что за прошедшие несколько недель она повстречалась уже с двумя такими людьми. Ее анонимный осведомитель явно прослыл экспертом в поиске цифровой информации и умел найти то, что даже ей оказалось не по силам. Могут ли эти двое быть как-то связаны? И какое отношение это все имело к Альянсу?

Во вторую стопку попал Тристан Кейн. Все ее естество противилось желанию повнимательнее рассмотреть чувства, которые она к нему испытывала, но Морана заставила себя это сделать. Отрицание не принесет ей никакой пользы.

Она признавала, что хотела его. И хотела не только ради быстрого секса возле стены, во время которого они даже не смотрели друг на друга. Она хотела, чтобы он гладил ее по спине, как сделал прошлой ночью всего на мгновение. Желала, чтобы он хоть раз обхватил ее грудь, а не просто возбуждал пальцами. Желала прикоснуться к его щекам и ощутить грубую щетину под ладонью. Мечтала провести по его шрамам языком. Мечтала обвести контуры его татуировок пальцами. Она хотела его прежде и хотела до сих пор. Но голод этот так и остался неутоленным, и с ее стороны было очень глупо думать, будто одного раза будет достаточно.

А еще она знала, что с ним чувствовала себя живой. Но, несмотря на случившееся в казино, на прошлую ночь, когда обоих захлестнули эмоции, и на сегодняшнее утро, когда ему было необходимо знать, причинил ли он ей боль, Морана по какой-то причине чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Глупо, конечно, так чувствовать себя с таким, как он, но она не могла этого понять.

В тот миг, когда Морана вошла в казино и увидела Тристана Кейна, что-то внутри нее расслабилось. В тот миг, когда она уехала от отца и пришла к нему, что-то внутри нее оборвалось. В тот миг, когда она предстала перед ним обнаженной, что-то внутри нее сломалось. Он множество раз видел ее уязвимой и уткнулся носом в ее яремную вену, вместо того чтобы вспороть ее. Он множество раз видел ее в запале, но только подпитывал ее огонь, вместо того чтобы тушить его. Он видел ее такой, какая она есть, и, несмотря ни на что, не стал этим пользоваться, как множество раз поступал ее отец.

Морана не могла оставить это без внимания. Он был непростым человеком, самой сложной загадкой, с которой она когда-либо сталкивалась. Он ненавидел ее, а если причина этой ненависти крылась не в том, что она осталась жива, в отличие от его сестры, значит, причина была намного, намного хуже. Крылась в чем-то, о чем он отказывался с ней говорить.

Почему?

А если причина еще хуже, то как ей вообще продвигаться с ним дальше? И да, она этого хотела.

Не знала, к чему именно, но к чему-то.

Ее напугала еще одна внезапно раздавшаяся вибрация, но она поняла, что прошло слишком мало времени, чтобы над ней пролетел еще один самолет. Гудел ее телефон.

Морана достала его из кармана и посмотрела на экран.

Ей звонила проблема из третьей стопки.

Дорогой папочка.

Морана глядела на экран, задержав руку над зеленой иконкой.

Она не разговаривала с ним с той ночи. Все иллюзии, которые она питала, были уничтожены не только ее падением, но и тем, что он использовал ее как приманку и ни разу не спросил о ней. А теперь, когда она узнала о похищениях – ее самой и других девочек, то понимала, что должна поговорить с ним.

И все же никак не могла опустить палец. Экран погас.

Пролетел еще один самолет.

Экран загорелся снова.

Морана сделала глубокий вдох, громко сглотнула, чтобы голос точно звучал совершенно невозмутимо, и, нажав на зеленую кнопку, поднесла телефон к уху.

– Ты неплохо устроилась в качестве его шлюхи, Морана, – послышался равнодушный голос отца. – А у меня были такие планы на тебя.

Морана стиснула зубы, но заговорила с нарочитой усмешкой в голосе:

– Уверена, ты позвонил не для того, чтобы узнать подробности моей скандальной сексуальной жизни, отец. О, забыла спросить, как твой нос?

Тишина.

Одно очко в ее пользу.

– Я знаю, что ты вышла из здания одна, – сообщил он.

Ах уж эти вечно преданные шпионы. Конечно, он приставил людей следить за ней.

– И?

– Ты объявлена предателем, Морана. Теперь эта территория для тебя небезопасна. Тебя выследят и привезут ко мне для свершения правосудия, если только не убьют на месте.

Морана покачала головой.

– Ты слишком сильно печешься о своей репутации, чтобы так поступить со мной, отец. Твое имя значит для тебя все. Дочь спит с врагом? О, ты бы закопал эту новость так глубоко, что она бы никогда не увидела свет.

Она замолчала и сделала глубокий вдох.

– Поэтому новости о моем похищении никогда не были обнародованы?

Морана услышала, как у отца перехватило дыхание.

Он выждал мгновение, а потом процедил с более отчетливым акцентом:

– Чертов подонок! Был ни на что не годным отродьем тогда, остался им и сейчас. Какую чушь он тебе наговорил?

Любопытно.

Морана посмотрела на небо: его заволокли гонимые налетевшим ветром облака.

– А сам как думаешь? – Морана пускала пыль в глаза, говорила сдержанным тоном, стараясь выяснить, что еще удастся у него вытянуть. – Я знаю, отец.

Она слышала его дыхание в трубке, глубокие вдохи, пока он явно пытался сдержать волнение.

– Тебе известно все?

– Да.

– Тогда ты права, – произнес он наконец таким безучастным тоном, что у нее по спине побежали мурашки. – Меня заботит моя репутация. Я слишком упорно трудился на протяжении многих лет, чтобы позволить этому встать у меня на пути.

Морана нахмурилась, пытаясь собрать в общую картину все, что сказал ее отец.

– Ты ведь знаешь уже довольно давно?

Она продолжила морочить ему голову.

– Да.

– Ты должна была умереть, – отец повторил слова, которые адресовал ей той ночью. – По крайней мере, тогда мне не пришлось бы возиться с тобой все эти годы.

Морана молчала, позволяя ему говорить.

– Ты презирала, позорила меня, а теперь знаешь правду о нас. Ты подписала смертный приговор не только себе, Морана. Но и ему.

У нее шла кругом голова, и не только от серьезности его угроз, но и от того, что именно он сказал.

– Правду о вас?

Кого ее отец имел в виду?

– С этого момента ты для меня мертва. – Звонок оборвался.

Морана посмотрела на экран телефона, и ее тело сотрясла новая волна дрожи, а по рукам побежали мурашки.

Она огляделась вокруг и впервые увидела в этом укромном уголке не надежное убежище, а идеальное место для того, чтобы избавиться от тела. Все чувства обострились от страха.

Внезапно ее охватило волнение.

Нужно возвращаться в пентхаус, в безопасное место. Сейчас же.

Сунув телефон в карман, она быстро встала и пошла к воротам кладбища, которые находились на приличном расстоянии и за которыми ее ждала машина. Морана ускорила шаг, оставаясь начеку и озираясь кругом, но не видела ничего, кроме могил, травы и деревьев на дальнем краю с той стороны забора, стоявших в полной тишине.