У нее перехватило дыхание.

Он не шелохнулся.

Его эрекция уперлась ей в спину.

Он не шелохнулся.

Голоса охранников стихли вдали.

Он не шелохнулся.

Пламя разгорелось у нее в животе и между ног, заставляя инстинктивно выгнуть спину.

И тогда он пошевелился.

Сбросил рюкзак с ее плеча на землю, и лямка майки сползла до локтя вслед за ним. Он провел грубым пальцем по ее обнаженной коже. Затаив дыхание, Морана закрыла глаза, чувствуя, как мозолистая ладонь приятно гладит ее мягкую кожу. По рукам побежали мурашки, соски напряглись, отчего заболела грудь, а между ног стало еще жарче.

Тристан Кейн не прикасался к ней так в прошлый раз. Не дышал ей в шею и не терся подбородком о ее плечо, не касаясь при этом губами. Он медленно обхватил ее за шею, оставляя грудь без прикосновений, без внимания, как и в тот раз. Она хотела, нет, ей было необходимо, чтобы он коснулся ее груди. Ей было необходимо, чтобы он потянул за соски и подарил ей это сладкое удовольствие, на которое, как она знала, было способно ее тело. Ей было необходимо потереться ими о его большой палец и создать то восхитительное трение, которое отдавалось пульсацией у нее внутри.

Ей было необходимо, чтобы он опустил руки ей на грудь. Но он обхватил ее за шею в уже знакомом ей захвате, твердом, но не сильном, приблизив губы к ее уху.

– Чувствовала меня внутри на следующий день? – прошептал он возле нежной кожи ее уха.

Его голос с оттенком виски устремился прямо ей в разум, а слова – в самое естество. Стенки ее лона сжались, когда на нее нахлынули воспоминания о том грубом, жестком сексе в уборной ресторана.

Морана прикусила губу и не стала отвечать ему словами, но прижалась бедрами к его бедрам. Ощутила, как его член уткнулся в ее ягодицы, когда она встала на цыпочки, и от этого эротичного трения стала вести себя будто кошка во время течки, а не умная, здравомыслящая женщина, которой была всего несколько мгновений назад.

Однако ее злость на саму себя, сожаление о том, что позволила этому случиться вновь, были гораздо слабее, чем несколько дней назад. Морана не знала, что это говорило о ней и что вообще значило, но пока смирилась с неизбежным и, запрокинув голову ему на плечо, прижалась к Кейну, упершись руками в стену.

Он крепче сжал ее горло, прижимаясь к ней бедрами, а второй рукой пробрался к ней в джинсы, в трусики, нацелившись на самое приятное местечко. Ее рот открылся от резкого вздоха, как только он погрузил пальцы глубоко в нее.

– Такая мокрая из-за меня, – прорычал он ей на ухо, с силой прижимаясь к ее ягодицам.

Он ласкал ее между ног, кирпичная стена терлась о грудь, царапая соски, заставляя ее мышцы дрожать каждый раз, когда он двигал пальцами внутрь и наружу. Большим пальцем он гладил клитор.

– Черт меня подери, если я не возбужден из-за тебя, – процедил Тристан Кейн с ненавистью, желанием, одержимостью, которая сочилась из его голоса и проникала прямо в ее тело.

Пульс бился всюду, где она чувствовала его прикосновения. Его запах, тепло, касания окутывали ее, пленяли и вторгались в нее так, что кровь раскалялась в ней настолько сильно, что Морана чувствовала себя часовой бомбой, готовой взорваться.

Он двигал рукой возле нее, внутри нее и сам двигался позади нее. От двойного натиска жар в ее животе становился все сильнее, спину покалывало, выгибало дугой, охватывало пульсирующими электрическими вспышками удовольствия, и она прикусила губу, чтобы сдержать стоны.

Но, не успев даже задуматься о происходящем или остановиться, Морана потянулась рукой назад и обхватила его достоинство через ткань джинсов. Крепко сжала, и он выругался ей на ухо, начав невообразимо быстро двигать в ней пальцами.

– Не здесь, черт возьми.

Он провел пальцем по клитору раз, затем еще один, а потом с силой ущипнул его и в тот же миг зажал ей рот ладонью. Заглушая ее звуки, как и в прошлый раз, он довел ее до оргазма, и Морана кончила ему на пальцы, громко дыша тяжело вздымающейся грудью. Каждый удар сердца отдавался пульсацией во всем теле.

Она вся тряслась. Пульсировала. Сжимала мышцы. Дрожала.

Он не спешил вынимать пальцы еще несколько мгновений, продлевая ее оргазм, насколько возможно, а потом вынул руку из ее штанов, вытер пальцы о свои джинсы и поднял рюкзак с земли, попутно осматривая территорию.

А Морана стояла на месте, безмолвная, потрясенная, и просто глядела в стену.

В стену особняка, принадлежащего ее отцу. В стену того самого дома, в котором жил ее отец. В стену самого сердца его территории.

И Морана позволила, чтобы Тристан Кейн заставил ее кончить, как фейерверк, прямо возле этой стены, пока территорию патрулировала охрана, а сам при этом полностью держал себя в руках.

Черт.

Черт.

Что с ней не так? Что с ним не так?

Случившееся в ресторане повторилось снова, только на этот раз в более извращенной форме. Нет, это был не полноценный секс, и да, это был самый настоящий торопливый петтинг. Но все же.

Но что хуже всего? Она не чувствовала ни капли раскаяния.

Тристан Кейн схватил ее за руку и повернул кругом, заставляя посмотреть ему в глаза, которые все еще пылали жаждой животного, почуявшего запах крови. В них таился голод такой силы, что ее все еще разгоряченное тело снова стало готово под натиском жидкой лавы. И все от одного его взгляда.

Он наклонился вперед, овевая дыханием ее щеку, окутывая своим запахом, и приблизился губами к уху.

– В следующий раз я выясню, как громко ты умеешь кричать, мисс Виталио. У тебя все будет болеть так сильно, что ты не поймешь, от крика это или от жесткого секса.

Этому мужчине нужно приструнить свой грязный, пошлый рот.

Морана закатила глаза, хотя сердце пустилось вскачь, а его слова проникли в воспламенившееся тело.

– Ты себя переоцениваешь.

– Скажи это, когда я не буду чувствовать твой запах на своих пальцах.

Она тоже его чувствовала. А потому, что это возбудило ее, хотя и не должно было (вопреки всему), Морана поджала губы. Напоминание о том, как хорошо он владел собой и как плохо это давалось ей, стало для нее пощечиной, способной привести в чувство.

Морана выпрямила спину, закинула рюкзак на плечо и окинула его ледяным взглядом.

– Мы можем уйти?

Тристан Кейн слегка прищурился от такого тона и задумчиво смотрел на нее долгое мгновение, сжимая пальцами ее руку, а потом кивнул. Развернувшись, он потащил Морану к деревьям. Несколько минут они шли в тишине, и она погрузилась в размышления.

Они уже почти дошли до ограждения территории, когда телефон внезапно завибрировал у нее в кармане от входящего сообщения.

Не удостоив его вниманием, Морана сосредоточилась на том, чтобы добраться до отверстия, через которое они пробрались, и увидела, что возле него их ждал охранник. Морана прокралась к дыре в заборе, вылезла через нее и пошла к припаркованному мотоциклу, не желая даже думать о том, что только что случилось за этой стеной.

Она сосредоточилась на запахе земли, на свете луны, окутывавшем дом ужасов белым свечением, наблюдая, как Тристан Кейн тихо переговаривается с охранником.

Морана вспомнила о пришедшем сообщении, пока ждала возле мотоцикла, достала телефон из кармана и разблокировала экран.

Неизвестный номер.

Нахмурившись, она открыла сообщение и увидела в нем прикрепленное изображение без какого-либо текста. Нажала на фото и, насупив брови, рассмотрела отсканированное изображение какой-то старой газетной статьи.

Морана нажала на него, чтобы увеличить, и, как только слова стали четкими на экране, стала читать.