– Значит, если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я подключился к расследованию последнего инцидента со стрельбой? – спросил Гуров. – Помог бы своим коллегам, которые, как вы выразились, «пока не продвинулись ни на шаг»? Или вы хотите, чтобы я возглавил вашу службу безопасности, наметил меры, которые бы предотвратили дальнейшие покушения?

Однако Петр Вершинин покачал головой.

– Нет, Лев Иванович, от вас я не хочу ни того ни другого, – сказал он. – Точнее, хочу чего-то похожего на второе ваше предположение – о создании нашей собственной системы безопасности. Но не здесь в Москве.

– А где же?! – удивился Гуров. – Вы собираетесь эмигрировать? Переехать куда-нибудь на Кипр или в Эмираты? Извините, но за пределами России я не работаю…

– Нет, какие Эмираты? – воскликнул миллионер. – Не так далеко. Просто у нас сейчас, как известно, май, впереди лето. А на лето мы всегда переезжаем в наше черноморское имение. Оно расположено в Красной Поляне, недалеко от Сочи. Точнее, часть имения в Красной Поляне, а часть немного дальше, в Олимпийской деревне в поселке Роза Хутор. Там чудесные места: кругом лес, можно много гулять, играть в теннис (у меня несколько кортов), кататься на горных лыжах, ведь там даже летом поддерживается лыжная трасса, можно плавать в двух бассейнах, а можно проехать до Черного моря и купаться в нем или кататься на яхте. В общем, мы там живем два месяца, затем уезжаем на пару недель куда-нибудь подальше – на Мальдивы или в Мексику. А уже в сентябре возвращаемся в Москву. Вот я и просил бы вас пожить с нами недели две в начале лета в Красной Поляне. Вы познакомитесь с моими близкими и друзьями, с моими слугами. Тогда вы сами сможете решить, кто может быть источником угрозы. Ну а если никаких покушений больше не будет, вы спокойно вернетесь в Москву. Можете считать, что у вас будет двухнедельный отпуск – в то же время вы будете находиться на работе. Что скажете?

– Скажу, что это очень необычное предложение, – ответил Гуров. – Раньше я таких не получал. Но я не против. Олимпийская деревня, говорите? Очень интересно. И когда вы собираетесь вылетать?

Гуров вышел из дома и огляделся. Стояло ранее утро, солнце хотя и встало, но еще не успело подняться из-за гор. Вершины этих гор, покрытые густой щетиной леса, четко виднелись на фоне синего неба. Воздух был настолько чистый, что хотелось часть его увезти с собой в Москву.

Сыщик прошел через небольшой парк, окружавший черноморскую усадьбу Вершинина, нажал кнопку, которая открывала калитку. Он заметил, что на столбе рядом с калиткой замигал красный огонек. Это означало, что сработала сигнализация и сейчас на пульте охранника, дежурившего в особой комнате усадьбы, замигала лампочка, показывая, что калитка открыта. Со всеми этими устройствами, с системой охраны усадьбы Гуров ознакомился еще вчера, когда они только приехали в Красную Поляну. Тогда же он познакомился с тремя охранниками, которые обеспечивали безопасность обитателей усадьбы, выслушал объяснения старшего из них, Марата Ордынцева. Пока что у него не возникло никаких замечаний, связанных с обеспечением безопасности хозяев усадьбы. Все было устроено разумно, в соответствии с правилами.

Впрочем, сейчас Гуров не собирался проверять работу охраны. Он хотел прогуляться, пройтись по окрестностям. Просто подышать замечательным горным воздухом, в конце концов! Разве Вершинин не обещал ему двухнедельный отпуск на черноморском побережье? «Будем считать, что сегодня у меня день отпуска, – подумал сыщик. – Сегодня я буду жить в свое удовольствие, не думая о делах. А уже с завтрашнего дня приступлю к работе. В конце концов, кто сказал, что неизвестный злодей последует за семьей миллионера сюда, в горы? Скорее всего, он остался в Москве, и здесь Вершинину и его близким ничто не будет угрожать».

Выйдя из усадьбы, сыщик свернул на дорогу, ведущую туда, в горы, и стал подниматься по ней. Дорога была не такой пустынной, как надеялся Гуров. Машины по ней, к счастью, не ездили (еще чего, в такое утро еще бы машины с их бензиновой вонью!), зато попадались спортсмены. Молодые и не очень молодые люди в хороших спортивных костюмах бежали трусцой кто вверх, в гору, а кто вниз, уже возвращаясь с пробежки. Следуя их примеру, Гуров тоже пробежался метров сто, пока не появилась одышка. Тогда он перешел на шаг и остальную часть пути проделал шагом.

Но вот наконец подъем закончился. Здесь дорога раздваивалась. Асфальтовая дорога резко сворачивала налево – кажется, в сторону какого-то санатория. А направо в лес уходила удобная, посыпанная гравием пешеходная тропа. Она шла вдоль склона горы, не поднимаясь в гору, но и не спускаясь резко, то и дело поворачивая, следуя за изгибами склона. Гуров пошел по ней.

Он решил, что пройдет по тропе полчаса, и если она не вернется назад, в поселок, то он повернет назад, перейдет на бег и как раз к завтраку, который был обещан в половине девятого, вернется в усадьбу. И он шел и шел, исполняя этот план, пока вдруг за очередным поворотом не увидел двоих людей, которые никуда не спешили, а были, можно сказать, заняты делом.

На тропе через каждые двести-триста метров были устроены площадки для отдыха. Там стояла скамья, иногда даже имелся столик. И вот здесь, на такой скамье, сидела женщина, которую Гуров сразу же узнал. Это была жена Вершинина, Ирина Васильевна. Это была женщина лет сорока, но выглядевшая значительно моложе. Светлые волосы, обрамлявшие красивое лицо, голубые глаза, улыбка сильно молодили Ирину Вершинину. А еще ей очень шел белоснежный прогулочный костюм.

Рядом с хозяйкой усадьбы на раскладном стуле сидел мужчина весьма колоритной внешности. При первом взгляде на него можно было решить, что перед тобой рок-музыкант или же пират. Черные как смоль волосы были заплетены в короткую косицу и стянуты красной как кровь банданой. Наряд «пирата» состоял из черных брюк со множеством карманов и такой же черной блузы, на которой карманов было еще больше. На вид «пирату» было лет сорок. Перед ним стоял мольберт, на котором помещалось средних размеров полотно, сразу притянувшее к себе взгляд Гурова. На полотне можно было увидеть горный пейзаж – вроде бы точно тот, что расстилался внизу. Но на полотне пейзаж выглядел более торжественным, мрачным, более сказочным. Поэтому там вполне уместным казалось крылатое чудовище, собиравшееся спуститься на горную дорогу. Навстречу чудовищу выступал рыцарь в алом плаще, с мечом в руке. «Пират» (а на самом деле, понятно, художник, а никакой не пират) держал в руке кисть и наносил на полотно завершающие мазки. Тут только сыщик заметил, что перед Ириной Васильевной тоже стоял небольшой мольберт, и на нем тоже имелось полотно с пейзажем. Только пейзаж этот был едва намечен, и там не было ни чудовища, ни рыцаря.

Заметив подошедшего Гурова, Ирина Вершинина встала и приветливо ему улыбнулась. А художник искоса взглянул на гостя, но от работы отрываться не стал.

– Доброе утро, Лев Иванович! – сказала Вершинина. – Значит, вы тоже ранняя пташка?

– Ну, не такая уж я пташка, и совсем не ранняя, – отвечал сыщик. – Я вижу, вы поднялись намного раньше меня и даже уже успели поработать.

– Ну, мою мазню трудно назвать работой, – усмехнулась женщина. – Вот Олег Андреевич – другое дело. От его картин глаз невозможно оторвать. Я, во всяком случае, не могу оторвать.

И она послала художнику взгляд, полный глубокого уважения. Гурову даже почудилось в этом взгляде нечто большее, чем уважение.

Художник, видимо, не был таким уж нелюдимым, каким казался. Когда выяснилось, что подошедший человек – не случайный прохожий, а знакомый хозяйки, и тем более когда речь зашла о самом живописце, он отложил кисть и поднялся.

– Сердечно вас приветствую, – сказал он, протянув Гурову крупную и крепкую ладонь. – Все друзья Иры – и мои друзья. Олег Никитин, потомок легендарного Афанасия Никитина, что плавал за три моря.

– Очень приятно познакомиться с потомком такого знаменитого человека, – сказал Гуров, пожимая протянутую ладонь. – А как вы установили, что являетесь потомком землепроходца, – просто по фамилии?