– Я не знаю. Просели, треснули…
– Вскрывай, Егор.
– Фёдоров, Гудзон, ломаем.
– Лом нужен.
– Я мигом, – сказал Гудзон.
– Не руки, а сплошные кровавые мозоли, – поплевал Фёдор на ладони.
– Выводите всех на улицу, за ворота, – приказал Бис Герамисову.
Очень скоро под полом был обнаружен тайник с пятью единицами стрелкового оружия, ручными гранатами, тремя гаубичными снарядами, подготовленными в качестве фугасов, четырьмя радиостанциями 'Kenwood' и двумя 'разгрузками'. Никаких новшеств по части установки фугасов обнаружено не было и тем не менее все предметы со своих мест сняли кошкой, на тот случай если под какой–то из них подложили гранату.
– Я поверила ему, – плакалась женщина перед Герамисовым, каялась в грехе. – Как сына, приютила. Не хотела верить, что бандит!
Бис прошёл мимо, уселся на нижнюю часть десантного люка, используемого как подножку, подложив под зад привычную армейскую подушку без наволочки, какие часто возили с собой и закурил. Герамисов появился рядом, будто вырос из земли.
– Две 'разгрузки' отдал твоим бойцам – заслужили!
– Хорошо, – согласился Бис.
– Как догадался, что там схрон?
– Не знаю… по запаху, наверное?
– Как собака? – улыбнулся подполковник.
– Вроде того.
– А если серьёзно?
Егор пожал плечами.
– Совокупность признаков: испарения и запахи в доме, поведение женщины, песок и гравий во дворе, бетон и арматура – ещё курсантом фундаментную плиту одному генералу на даче заливал. Всё вместе привело к догадке – оставалось приглядеться и найти.
– Молодец! – похвалил Герамисов. – Пригодилось же? – нежно улыбнулся он. – Ладно, пора нам.
– Удачи, товарищ полковник, – протянул Егор руку.
– И ты будь на чеку. В районе объявилась банда полевого командира Аслана Бакаева, около тридцати пяти боевиков, действуют малыми группами человек по пять–семь, передвигаются на белых 'Жигулях', специализируются на обстреле блокпостов, закладке фугасов и убийстве русскоязычного населения. На сегодня арестовано несколько человек, все они дают показания, а двое на кровавую охоту уже никогда не выйдут. На прошлой неделе их настигло возмездие в лице бойцов лейтенанта 'Призрака'.
– Как случилось? – спросил Бис.
Егор всегда был любопытен, но не праздно: часто истории были поучительны, и из них можно было извлечь пользу.
– Пару дней назад около дома на улице Дьякова остановились 'Жигули', из машины вышел молодой человек и разрядил обойму в пятидесятидвухлетнюю Елизавету Крикунову, произвёл контрольный выстрел в голову и спокойно уехал. Женщина работала уборщицей в Ленинском райотделе милиции. Копила деньги на протез сыну–инвалиду, но не успела, бандиты убили его пятью днями ранее – получилось собирала на похороны. Ещё не остыла земля на могиле сына, а пули подонка настигли мать… О её убийстве в райотдел сообщили соседи. По горячим следам началась спецоперация. С шести утра бойцы ОМОНа, внутренних войск и спецназа блокировали улицы Тухачевского, Дьякова, Косиора, Степную и Автобусную, появились задержанные – люди без документов, прописанные не там, где проводили ночь. На одной из улиц к бойцам внутренних войск подошла женщина и рассказала, что часом ранее видела молодых людей, раскапывающих обочину дороги. Оказалось – фугас, который сапёры уничтожили на месте. А пять минут спустя одна из групп блокирования на Косиора вступила в перестрелку с боевиком, который ранил троих омоновцев и укрылся в доме. Завязался бой. Когда отработали из КПВТ, 'дух' выкинул в окно окровавленный автомат. Группа ворвалась в квартиру, но 'духа' уже не было, следы крови вели в подвал. 'Призрак' с группой спустился за ним. Из дома вывели женщин и детей. Через пять минут доклад: 'духов' в подвале двое. Забросали гранатами. В ответ стрельба из пулемёта. Пленных решили не брать. Снова полетели гранаты, загрохотали очереди – кто в кого не разобрать. Спустя полчаса из подвала выбрался черный от копоти лейтенант, судорожно закурил и нарисовал пальцем на асфальте схему подвала, где засели боевики. Сапёры подготовили заряд и взорвали стену, чтобы добраться до стрелков через пролом. После мощного взрыва 'Призрак' нырнул в пролом с пистолетом–пулеметом, оттуда стрельба и доклад: боевики уничтожены. Что интересно, у уничтоженных бандитов с собой оказались новенькие российские паспорта, выданные меньше недели назад в Старопромысловском райотделе Грозного, представляешь?
– А что за теракт предотвратили?
– Ты про смертницу?
– Ну да.
– Шахидку для теракта Бакаеву подыскала жена, привела подругу, шестнадцатилетнюю Мадинат Даудову. Ей показали, как управлять тяжёлым 'Уралом', показали цель, как проехать к цели через посты, место и время подрыва. Время выбрали – вечерний развод райотдела. Чтобы у Мадинат не возникло сомнений, Бакаев пригрозил всю семью Даудовой вырезать. В конце концов пообещали ей, что она останется жить, если прорвётся к зданию отдела милиции и оставит машину. Девятнадцатого декабря, едва стало смеркаться, на Старопромысловском шоссе появился обыкновенный крытый брезентом армейский 'Урал', на каких в Чечне передвигаются военные и повернул к зданию отдела милиции. До запланированного взрыва оставались десятки метров. В тот вечер у ворот отдела несли службу уральские милиционеры, которые завидев машину открыли огонь на поражение. Короче, два бдительных 'мента' с Урала не дали 'Уралу' протаранить райотдел. В это время на промзоне, ожидая взрыва, как сигнала для атаки, сидели около семидесяти вооруженных до зубов боевиков Бакаева и Хамзаева – ещё одного полевого командира. Боевики рассчитывали после взрыва атаковать райотдел и добить раненых. Но сигнала так и не последовало. Уральцы остановили машину в пятнадцати метрах от ворот райотдела. Раненную шахидку вытащили за волосы из кабины грузовика, когда она искала кнопку, которую обронила в суматохе на пол. В кузове грузовика находилось сорок два мешка аммиачной селитры, сто тридцать килограммов пластида, два десятка взрывателей и часовой таймер на семнадцать часов – Бакаев подстраховался на случай, если Даудова не сможет нажать на кнопку – до взрыва оставалось меньше двух минут. К счастью, сапёрам удалось вовремя разминировать грузовик.
Слова Герамисова про счастье сапёров не выходили у Егора из головы. Истории о чудесном спасении за считанные минуты или тяжёлом сапёрном выборе, среди которых часто встречался самый идиотский – какой провод резать первым, походили на что–то невероятное и в то же время отвратительно реалистичное, о чём зачастую не хотелось задумываться. Все они были страшными и все они как на подбор были историями ужасного выбора и везения, когда из выбора было дозволено подорваться самому или кому–то из группы, а из везения – случайно уцелеть при подрыве. Несмотря на внешнее спокойствие, Егор был в бешенстве. В его представлении это было совсем не то, что должно было влиять на результат опасной работы. Результатом подобных действий не могли быть удача или везение. Ими должны были быть точные знания и правильный расчёт, и их эффективное применение. А у Егора не было ничего, кроме страстного желания выжить, успев на ходу изобрести простой и действенный способ разминирования, будучи подопытным кроликом в изуверских экспериментах чеченских радикалов и трусливых наблюдателей из штаба Группировки, робко разглядывающих приобретаемый сапёрами опыт выживания под учебным микроскопом с запотевшими линзами. В то же самое время из рассказов, подобно тем, которыми потчевал днём Герамисов Егор извлекал то, что для многих оставалось невидимым, что он называл солью истории, а раввины – мудростью. Столько уловок и ухищрений таилось в этих историях, сколько не встретишь во всех сказках мира вместе взятых. Каждая скрывала в себе туманные намёки и маленькие символические знаки, ключи к разгадкам, к тайному знанию или посланию, даже если в рассказе не было и пяти слов правды. Собирая таинственные знаки, Егор будто складывал из множества мелких деталей и фрагментов разной формы сложный пазл, большую цельную картину, вместе с которой увеличивал собственную живучесть и шансы своих бойцов.
