Как понял Сашка из дальнейшего рассказа Палкина, трактир предлагал, как сказали бы в будущем, «комплексные обеды». Стоили они 60 копеек, один рубль и 1 рубль 43 копейки в зависимости от количества блюд. В самом дорогом их было семь.
Потом Варька принесла салат из крабовых палочек. Собираясь удивлять столичных жителей, Сашка захватил с собой консервированный горошек и кукурузу. Перед дорогой их пересыпали в бочонок и заморозили. Теперь потихоньку расходовали, но вскоре бочонки опустеют, а из сушёных кукурузы и гороха такой мягкий продукт не получить. Так что салат был одним из последних, кукуруза, увы, заканчивалась. Крабов в Питере не найти, так что купили раков, порубленные кто отличит? Рис белый тоже оказалось не просто найти, он почти весь был бурый. Про длинный вообще никто не слышал из торговцев. Всё же у одного торговца рис был почти белым. Сашка весь его у мужика забрал. На китайца не походил товарищ ни разу, армянин скорей, но на великом и могучем разговаривал без акцента.
— А этот ещё лучше получился. Тает во рту. Ел бы и ел. Правильно господин Радищев вас хвалил. Продадите рецепты, Анна Тимофеевна⁈ Тут, я понимаю, весь секрет в соусе, не едал такой, приятный вкус. И ведь в обоих салатах один соус то, а вон как по-разному играет. Удивительно⁈
— Не всё ещё, Павел Васильевич. Варпа, пиццу заноси.
— Твоя чего не пьёшь? — дархан Дондук ткнул пальцем в рюмочку с бехеровкой, — Твоя — дурень.
— Павел Васильевич, вы его не слушайте. Он на русском мало слов знает. Дархан предлагает вам попробовать вот эту настойку. Вы будете приятно поражены.
— Дурень, значит, — усмехнулся купец и хлобыстнул не ту рюмку, на которую указала Анька, а соседнюю. Всего их пять стояло перед купчиной с разными напитками. Ну, купец крайнюю и взял. А там абсент семидесятиградусный.
— Ох, лободырный этот дорхан твой, Анна Тимофеевна! — выдохнул Палкин через минуту. Сидел воздух хватал и глаза пучил, — Что это за отрава.
— Ех, дурень. Малый пить. Мало глодать. Солью заедать. Тебе тот говорить, ты этот пить. Этот тоже пить, но малый глодок, — калмык закрыл глаза и покачал головой. Потом вновь стал чётки перебирать.
— Варька неси салат с сухариками, — такую порцию абсента нужно срочно зажевать. Это был последний на сегодня салат. Ничего особого: копчёная колбаса, кукуруза, огурцы солёные, яйца, твёрдый сыр и главный ингредиент сухарики. Зажарили ржаной хлебушек, мякоть, и чесноком с солью натерли, ну и всё опять под майонезом.
— Твоя не дури. Тот пей.
Бехеровку купец взял с опаской, понюхал и сделал маленький глоточек, и опять глаза выпучил. Не от крепости. Сорок градусов это не семьдесят. От необычности вкуса. Всё же немец Бехер, что её придумал был великий человек.
— Так что, Анна Тимофеевна, продадите рецепты? Пятьсот рублей за все даю. Серебром, — Палкин потянулся к карману.
Купчина прилично осоловел. Калорий кучу сожрал и плюс пять рюмочек крепких напитков, да всего по пятьдесят грамм рюмочка, но их пять. К бехеровке и абсенту добавились грушевый и яблочный кальвадос и настойка на можжевеловых ягодах. Ну, типа джин самодельный.
Ягоды можжевельника сушеные 10 грамм, плюс 3–5 горошин кориандра и чуть ивовой коры. Это на пол-литра. Заливаешь и в тёмное место, потом ивовую кору на третий день убираешь и настаиваешь ещё две недели. Процеживаешь и готово. Вроде бы у русских и так можжевеловая водка была, но Сашка как-то хотел её в Туле купить, да так и не нашёл. Может по усадьбам бабушки и ставят, но точно без кориандра. Где бы они его взяли?
— Твоя дурень. Зачем рецепты. Анька — купец. Три ресторации. Тула две и Москва один. На паях. Анька рецепты и напитки, ты покупать дом. Небольшой, второй этаж пять комнат. Не шесть. Много. Приглашать самых знатных. Я приглашать. Анька приглашать. Пробовать блюд. Пробовать это, — Сашка ткнул в пустые рюмочки, — модно. Престижно. В Туле за месяц номера заняты. Дорого очень. В Москве за два месяца. Ты дом покупай. Анька гостей и рецепты, Анька одежда девок, что еду носят. Потом траты папалам, и деньги папалам. Потом, открываешь второй. Потом, в Варшаве. Потом, в Париже и Берлине. Моя — умный. Твоя думай. Деньги есть. Ум нет.
Купец «да», не сказал, «нет» тоже не сказал и явился уже без приглашения сам через три дня.
— Моя тоже умный. Моя на паях делай! — и заржал на дархана Дондука указывая.
Событие пятьдесят шестое
Я все время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.
Александр Иванович Герцен (1812–1870) — русский писатель
На следующий день после ресторатора, или трактирщика пока, пришёл гость знакомый и даже ожидаемый.
Аньку позвали во дворец. Лейб-медик Мандт рассказал о купчихе Николаю, а княгиня Шаховская императрице Александре Фёдоровне, что некая Анна Тимофеевна стихи смешные рассказывает, вот почитайте, тут мы попытались на немецкий перевести, но это не главное — она утверждает, что может справиться с чахоткой.
— Ники, мне тут Софья Сергеевна про травницу рассказала, которая может лечить чахотку. Может велеть позвать её к «Адини» (Александра Николаевна — младшая дочь Николая I и его жены Александры Фёдоровны, названная в честь своей матери Александры Фёдоровны. Умерла от туберкулёза).
— А знаешь, Шарлотта, мне тоже наш лейб-медик рассказал о купчихе, которая говорит, что сможет помочь Адини. Но я не верю всем этим шарлатанам. Денег просить будет и мучить бедную девочку, — огромный почти двухметровый Николай встал из-за бюро. Работал. Вообще, император работал по 18 часов в сутки.
— А вдруг. Ну, Ники, — по щекам императрицы покатились слезинки.
— Хоро… Хорошо, Шарлотта, мы позовём эту купчиху, но я буду рядом, и если она…
— Ники!
— Я буду рядом. Я не дам ей обидеть Адини.
— А моя? — поклонился, сложив руки лодочкой, Сашка.
— Кх. Я так понял, что это Александра Фёдоровна настояла, а сам Государь не верит в шаманов и знахарок. Нет, дархан, вас не пригласили.
— Когда? — Сашка старался изображать восточное спокойствие. Не очень получалось, даже слова коверкать забыл. Как там, минуй нас барская любовь.
— Через три часа. Я прибыл на карете.
— Анька, Анна Тимофеевна — не есть лекарь. Травница. Моя с ней поговорить. Твоя жди в карете.
Когда главный конюший империи ушёл, Сашка усадил Аньку на пуфик и попытался успокоить.
— Ань. Это просто больная чахоткой девочка. Стадия ранняя. Если отвезти в Крым и там жить несколько лет, пить кумыс и есть много мяса, то чахотка почти пройдёт. Плюс твои травки.
— А моль?
— Я почитал книги по пчеловодству, что нам присылают и повспо… и подумал. Пришёл вот к такому результату. Бабочка эта на моль похожая ничего не ест, зато она по ночам забирается в пчелиные ульи и откладывает там яйца. Из яиц вылупляются гусеницы и сразу начинают всё подряд есть и пергу, и мед, и восковые соты. Написано, что они там гробят всё около месяца. А потом окукливаются. Именно пока они не окуклились, ещё ползают, гусениц собирают, заливают водкой и получают настойки. Это и есть лекарство. Я не знаю, вылечит ли оно, но хуже точно не сделает. Сколько пить не знаю? Но раз водка, то не сильно много, и нужно разбавлять. Девочке всего десять лет. Или одиннадцать? Неважно. Говори, пять лет Крыма, твои отвары и пасека огромная рядом, чтобы молей хватало. Мёд и маточное молоко пчёл тоже не повредят. Ни в коем случае не бери денег и отказывайся от званий и наград. Двор это какое змеиное кубло. Ни мне ни тебе попадать туда не надо. И последнее, скажи, что тебе виделся сон вчера. И там зимний сгорит через год. Полностью сгорит из-за печей. Пусть у Демидова потребуют асбест, и всё тщательно изолируют. Помнишь, как мы сделали в твоём ресторане. Всё. Иди переодевайся, кольца все до единого сними. Никаких цепочек и серёг. И платье попроще. То розовое надень.
