Если бы Кукша и Всеволод остались на расследование, то враги бы точно добили нас. Поэтому они приняли решение бежать без оглядки.

Тело матери тоже забрали.Мы остановились буквально на пол часа посреди пустоши, предали её останки земле, поставили геометку, чтобы найти впоследствии, и помчали дальше.

Безжизненный пейзаж, бессмысленный бег. Я сжал кулаки в злобе. Вот уж чёрта с два бессмысленный. Если нас нагонят, сестёр тоже убьют. Я-то ладно, но они… Нет… Отец и мать этого бы никогда не позволили. Слёзы, наконец, покатились по щекам.

* * *

На следующий день я направился на капитанский мостик. Я всё же новый глава рода, поэтому спокойно прошествовал по передвижной крепости в помещение на носу. Охранники, которых выставили у дверей попытались остановить меня. Но не рискнули тронуть, как только я пошёл прямо на них, а лишь уступили дорогу, склонив голову. Тихомир, слуга, которого ко мне приставили, так же попытался отговорить меня от посещения мостика, но я не собирался даже его слушать.

Подниматься наверх пришлось долго. Комната с панорамным остеклением оказалась на удивление тихой. Я ожидал увидеть здесь толпы операторов, услышать гомон сотен голосов, увидеть мечущихся адъютантов. Но вместо этого узрел лишь пустые кресла в нишах под капитанским мостиком. На самом мостике задумчиво стоял и смотрел в даль, где блестел огнями Норильск, Всеволод.

Он обернулся, смерил меня взглядом и указал на единственное кресло посреди мостика, слегка склонив голову. Не кресло, а просто трон, я утонул в коже, как только сел в него.

— Место вашего отца, — сказал задумчиво Всеволод. — Вернее должно было им быть.

— В смысле? — не понял я.

— Мы похитили эту крепость, — ответил задумчиво мой помощник. — Твой отец был в отряде, что должны были отвлечь врага. Он сам захотел быть там. Наверное, видел, что-то.

— Дар отца… я помню… что он его… — я не знал, как сказать слово «бесполезен», но Всеволод ухмыльнулся. Кажется, он понял мою мысль.

— Когда нас начали уничтожать, твой отец отправился к одному мудрецу, что проживал на Тибете. Тот научил его правильно пользоваться своим Даром. И с тех пор, он… спас род не раз и не два.

— Но мы всё равно изгои, — задумчиво заметил я.

— Я помню, как твой отец процитировал того мудреца, который учил его. «Видеть будущее может лишь тот, кто принял его».

Мы замолчали.

— Это было неизбежно, — сказал Всеволод, наконец. — Не могло быть по-другому. Он поступал только так, чтобы из многих зол выбрать меньшее. Но всегда вёл нас по самому правильному пути. Насколько только возможно, — он помолчал. — По крайней мере Кукша в это верит.

— А ты? — спросил я после паузы.

Всеволод снова как-то грустно усмехнулся.

— А мне никогда не надо было такого, я человек чести. Для меня поступал ли твой отец правильно, или нет — дело десятое. Я присягнул ему. И это главное.

Мы снова замолчали.

— Куда мы движемся и зачем?

Всеволод вздохнул.

— В Норильске находится наше последнее производство. Мы отгружаем там так называемый нульполимер, особый состав, который создан для того, чтобы защищать наших космонавтов от ионизирующего излучения космоса за пределами магнитосферы земли. Только опасения, что мы можем уничтожить секрет производства полимера удерживает наших врагов от попытки захватить наш завод силой. Если они допустят ошибку, то гнев императора будет страшен. Но рано или поздно найдётся тот, кто совершит попытку. Наша разведка докладывает, что в туннелях под городом постоянно хватают разведчиков. Почти все подходы к нашему заводу изучены, все маршруты записаны. И именно поэтому мы должны забрать производство и разместить его в этой крепости. Увезти далеко и может где-то устроить в другом месте. Мне нравятся Байкальские пещеры.

— Ясно, — кивнул я, переваривая информацию.

— Ещё мы должны ввести тебя в должность на приёме у губернатора, — продолжил мой помощник. — Это традиция ведёт своё исчисление с момента учреждения императором кодекса Родов. Если мы не «покажем» тебя на официальном приёме, то кто-то может усомниться в твоём существовании. Такое было, когда не прямые потомки главы правили за уже давно мёртвого наследника. Если мы откажемся тебя показывать род Казанцевых может быть официально исключён из реестра. Оставшиеся крохи наших прав улетучатся и на этом корабле пустошей нас просто разнесёт гвардия императора.

— Губернатор нам не враг?

— Нет, он славный человек, — задумчиво проговорил Всеволод. — Но врагов в Норильске у нас достаточно. Поэтому, скорее всего на тебя будут совершаться покушение за покушением.

Снова повисла неловкая пауза.

— Почему на нас все так ополчились?

Мой помощник молчал. Наверное, собирался с мыслями. По крайней мере я надеялся на это.

— Я не знаю, — наконец вздохнул он. — Я до сих пор не понимаю, почему мы. Я могу думать, что так хочет сам Император. Но всё равно ума не приложу, зачем он это делает. Мы давали миру восемьдесят процентов полимеров для защиты космонавтов от неблагоприятных воздействий космоса, мы снабжали всех различными средствами выживания и устройствами поддержания жизни. Чем мы могли прогневать императора? До всего этого, твой отец искренне любил императора и гордился, что помогает ему осваивать космос.

— А потом?

— Потом он предпочитал об императоре не говорить, — поморщился Всеволод.

Мы снова замолчали, рассматривая Норильск.

— Нам надо готовиться, — снова произнёс мой помощник.

— К чему?

Неожиданно на мостике взвыла сирена. И мне показалось, что я прямо почувствовал удар. Спустя пару секунд на мостике появился оператор.

— Проникновение на верхнюю палубу, — отчитался он. — Кукша уже с отрядам движется к месту.

— Вот к этому, — проговорил Всеволод. — Тебя проводят в твою каюту.

— Я пойду с тобой, — мне было страшно, но я не могу не командовать и не участвовать в событиях на корабле. Я в конце концов скоро официально стану главой рода.

Всеволод попытался подавить меня взглядом, но я выдержал.

— Очень глупо, — наконец проговорил он. — Держись сзади меня.

* * *

Через пару десятков метров мы свернули в оружейную. Там Всеволод обвешался оружием, а меня обвешал бронежилетами. Каска закрывала глаза, и голова почти сразу начала потеть.

— Смотри, пуля всё равно ломает кости, даже если попадает в кирасу, — заметил он. — А тесла-бронежилет может вспыхнуть, словив молнию.

— Так может мне их снять, — возмутился я.

— Лучше иметь сломанные рёбра, чем пулю внутри. И лучше обгореть, чем позволить спечься своим органам, — ответил Всеволод и протянул мне небольшой пистолет-пулемёт.

— А почему ты не дашь мне что-нибудь по-мощнее? — возмутился я и взглянул на его плечо, из-за которого выглядывал приклад ручного рельсотрона.

— А ты умеешь им пользоваться? — вскинул одну бровь он.

— Ну… — замялся я.

— Вот тож.

С врагом мы встретились на пустующей второй палубе. Здесь ничего не было, кроме столбов, поддерживающих верхние бронелисты верхней палубы. Всеволод толкнул меня за столб, а сам спрятался за другим. Я слышал звуки как нечто тяжёлое с характерным уханьем вышагивало по металлу, и между этими шагами был слышен писк электродвигателей и потрескивание электричества. Страх боролись с любопытством, и пока Всеволод расчехлял рельсотрон, я решил выглянуть и посмотреть на это. Совсем чуть чуть, одним глазком.

Урод был ростом около двух с половиной метров, похожий на толстый автомотон, какие-то вращающиеся окуляры располагались у него на животе.

Левая рука заканчивалась огромный толстым клинком, по которому пробегали разряды, а правая — крупнокалиберный пулемётом.

Бронированная тварь заметила меня и неуклюже стала разворачиваться. Всеволод воспользовался возможностью и выстрелил в тушу со своей позиции. Снаряд пробил железо насквозь. Откинув противника в сторону, но тот удержался на ногах.