Наши потери оказались не так ужасны, как могло показаться с первого взгляда. Многие из моих гвардейцев оказалась раненными, и пара даже тяжело. Но ничего такого, с чем не смог бы справиться Михаил. Все раны были своевременно обработаны, осколки вынуты, а разрывы зашиты. С автоматонами дело обстояло хуже. Но на то они и автоматоны, чтобы пускать их в самую гущу событий. Долговязый Джо единственный из всех, кто мог ходить без посторонней помощи. Остальных разворотило так сильно, что их буквально пришлось собирать по винтику, используя огромное количество запасных деталей из запасов Кукши. Пять из десяти получили такие повреждения, что им пришлось восстанавливать электрические цепи, а Стасу снова проводить этот обряд «вдыхания разума», хотя я уже про себя окрестил это обрядом заражения.

В общем простая, кажется, операция отправила многих моих людей на койки зализывать раны. Мне же пришлось погрузится с головой в работу. Южно-Ениссейск восстанавливался темпами, которые сложно было представить. Мы буквально из мусора на улицах собирали себе рабочих. Но помимо автоматонов к нам постепенно стали приходить и люди. Жизнь в Красноярске была не сахар, и многие решили, что на территории воюющего со всем миром Рода будет гораздо больше шансов выжить, чем на мирных улицах медленно погружающегося в хаос города.

Вениамин Градов вышел на связь и сообщил, что нашёл всё, что мы просили купить, да и покупателей на наш полимер он тоже нашёл. Так что какие-то ресурсы и деньги у нас были. По крайней мере рабочим и гвардейцам, которые были не автоматонами, мы платить могли. Всё шло своим чередом, пока Кукша не сообщил, что прямо на нас движется огромная мобильная крепость Парамонова.

Я уже и забыл о старике. И думал, а где-то в глубине души надеялся, что и он забыл за нас. Много раз прокручивая в голове наши диалоги, я понял, что мне не нравится обращение этого старика. И хотя внутренний голос говорил, что так дела не ведутся, нежелание общаться с Кузьмой всё равно было сильно.

Глава 23

Как того требовал этикет, мы дождались, пока мобильная крепость Парамонова прибудет в окрестности Южно-Енисейска. Затем старик пересел на вездеход, и направился к нам. Мы же на процессии из багги выдвинулись ему на встречу, чтобы перехватить его на пол пути.

— Сынок! — воскликнул Парамонов, когда наша техника выстроилась друг напротив друга, и мы вышли встретить его.

— Сынок? — произнесла с недовольством Нина.

Широкими шагами дед преодолел расстояние между нами и заключил меня в объятия, как будто мы и правда были каким-то родственниками.

— А я всё гадал, продержишься ли ты тут без меня? — отечески произнёс он, покончив с объятиями и держа меня за плечи, видимо, чтобы я ненароком не убежал.

— Спасибо, жив и здоров, — ответил я, пряча боль от ушибленных рёбер, которая пронзила меня, в момент стискивая груди в объятиях.

— И это хорошо, хорошо, — похлопал он меня по плечу.

— Как ваши дела? — поинтересовался я для соблюдения приличия.

— У-у-у, — закатил глаза Кузьма. — Обложили по полной. Куда не сунусь, за всё приходится воевать. Глотки грызть своим врагам. А теперь таких много, все подумали, что Парамоновы сдались, слились. Но нет, они ещё удивятся, когда мы начнём наносить ответные удары. Ты представляешь, что мне сказал этот чёртов Рудин, когда я ему высказался по поводу атаки…

Парамонов всё говорил и говорил. Мне было уже сложно сосредоточится.

— … так что, когда я им сказал, что скоро наши рода объединяться, у них глаза на лоб полезли, — закончил дел, молодцевато ухмыльнувшись.

— Наши рода объединяться? — тут уже у меня полезли глаза на лоб. — А разве речь не шла просто об ответной помощи, оружием там или технологиями, — я обернулся к Валере. Тот поднял взгляд к небесам и просто с профессиональной увлеченностью рассматривал облака.

— Это если бы там приехал, пару гаек отвинтил, — заметил Кузьма. — А ты мне жизнь спас… ну и внучке моей. Я теперь у тебя навечно в долгу, — заметив мою задумчивость, старик схватил меня и повёл к своей машине. — Да не тушуйся, — громко проговорил он. — Сейчас закатим пир, а там поговорим о делах.

— Просто принц в сияющих доспехах, — отметила Нина, когда меня бесцеремонно уводили. И такая на меня злость взяла за её слова. Что там говорил Кузьма? Женится на его внучке? Вот женюсь, чтоб Нина была не единственной и не самой любимой женой. Начерта я вообще этот Южно-Енисейск отстраиваю? Мало полуразрушенных городов на планете?

* * *

Пир мы правда закатили. Правда не слишком шикарный. В нём участвовали только представители обоих родов. Гвардейцев с постов мы, естественно, не снимали. А те, кто сейчас были не на посту, получили усиленный паёк и немного алкоголя. Всеволод отдал распоряжение, чтобы никто не напивался и держал ухо востро.

— Я так думаю, — проговорил Кузьма. — Нам нужно объединить род. Ты парень хороший, цели у тебя правильные и пойдёшь ты далеко, тебе нужна партия. Моя внучка согласится выйти за тебя замуж, а твоя сила вкупе с технологиями Парамоновых поможет нам выдавить наших врагов хоть в Арктику, пусть там себе задницы морозят, — подмигнул дед.

— Вы наверное не совсем осведомлены, кто наш враг, — заметил я осторожно. По правую руку от меня сидела Нина, тяжко дышала, ничего не ела и не пила.

— Это ты зря, — указал на меня пальцем Кузьма. — Мы можем его не любить, можем его ругать или делать вид, что в составляем ему оппозицию, но воевать против него — всё равно, что рубить сук, на котором сидишь. Император во главе всей этой родовой системы. Не будет его, не будет Парамоновых, Казанцевых…

— А также не будет Якуниных, Сафоновых, Рудиных и других, — согласился я.

— Якуниных и так уже нет, — заметил дед. — Скоро и Сафоновых не будет. Я слушал у них свихнувшаяся баба заправляет. Бабы они род до добра не доведут.

Нина тяжело выдохнула через ноздри. Я положил руку ей на бедро и притормозил работу искусственных надпочечников, а то у неё адреналин хлестал через край.

— Да, родов не будет, — ответил я. — Но будут люди, будут Вадим Казанцев, его дядя, — я кивнул в сторону моего советника, — Кукша Казанцев, другой дядя Всеволод Казанцев, друг его семьи Кузьма Парамонов, и многие многие другие. А если всё продолжит существование так, как сейчас, то, возможно, Рода то будут, но вот людей уже не будет.

— У тебя странные идеи, — скривился Парамонов. — Даже глупые, — добавил он. — Мне надо подумать.

Я улыбнулся настолько, насколько мне позволяло моё раздражение. Нашу милую беседу прервали отдалённые звуки борьбы, которые окончились вознёй под дверью. Железное полотно ушло в сторону и на пороге появился Долговязый Джо в своей новенькой броне. Он держал как котёнка какое-то жалкое побитое создание, в гербах на форме которого узнавался стилет Сафоновых.

— Вот, говори, — метнул человека, словно тряпичную куклу, Джо. Тот упал на пол и свернулся, трясясь всем телом.

— Пожалуйста, — прошептал пленник. — Пусть он уйдёт. Я всё скажу.

— Ты кто такой? — заинтересовался дед. — И кому ты это шепчешь?

— Пожалуйста, пусть он уйдёт, — поднял на нас глаза бедолага.

— Кто это? — спросил я у Долговязого.

— Ошивался тут, — указал на него пальцем автоматон. — С остальными, такими же.

— С остальными? — нахмурился я.

— Да, — кивнул Джо. — Мы всех поймали, только не знали, как их заставить говорить. Поэтому, пока разбирались сломали остальных, нечаянно…

— Они такое с ними делали, такое… — заскулил пленник.

Я тяжко вздохнул.

— Спасибо, Джо, можешь идти, — приказал я ему.

— Странный у тебя автоматон. С пулемётом, а ведь мирная версия, для малярных работ и прочее, — заметил Кузьма. А я лишь кивнул.

— Кто ты? — задал я вопрос пленнику.

— Василий, я служу Сафоновым, — сжался тот.

— Что ты делал здесь, Василий?

— Я должен был поставить маячки, чтобы наведение было лучше.