Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Павлу предстояло знакомиться с Вечным городом, находясь преимущественно под домашним арестом. Через пару лет его казнят, хотя авторы II века спорили о том, где и как именно это произошло. Подобные сюжеты с пленением и насилием плотно вплетены в историю раннехристианского Рима. Однако, как и на многих других страницах в ранних главах этого повествования, здесь немало лакун и оборванных нитей, которые невозможно связать. Один ранний эпизод из истории преследования христиан известен благодаря писателю II века Светонию, сообщающему об изгнании евреев из Рима в 49 году императором Клавдием (41–54 гг. н. э.) [52]. Он пишет, что городских евреев прогнали после того, как их община раскололась и «учинила бесчинства» из-за человека по имени Chrestus. Семьи, набившись в фургоны, покинули город. Некоторые опознали изгнанников как тех евреев, кто – подобно Акиле и Прискилле – принял учение Иисуса и вступил в конфликт с остальными, не верившими, что Иисус – Мессия. Писавший тогда же историк Тацит подтвердил эпизод с расколом в общине и поведал, что многие отвернулись от старинных иудейских традиций и прозвались христианами в честь Христа, приговоренного к смерти Понтием Пилатом в правление Тиберия [53]. Современные комментаторы не согласны с этим, они вычитывают в тексте Светония рассказ об изгнании из Рима всех евреев или даже всех христиан. Даже оригинальные источники оставляют простор для сомнений. Из текста Светония следует, что источник волнений, Chrestus, находился в Риме как раз в то время, в 49 году, то есть через 16 лет после гибели Иисуса Христа в Иерусалиме. Мы знаем также, что в следующем десятилетии, когда в Рим приехала Феба, а потом Павел, там жили евреи, оставшиеся верными своей вере и традициям, а также христиане.

Поэтому вовсе не очевидно, что именно христиане – бывшие иудеи или идолопоклонники – оказались жертвами римских властей в середине I века. Если бы слуги императора врывались в первые домашние церкви в Трастевере или на перенаселенной равнине по сторонам Аппиевой дороги, то они вряд ли выделяли бы последователей Иисуса как группу, отличную от евреев. При этом один из наиболее известных рассказов о развязанном государством преследовании христиан датируется годами лишь немного позже прежних, шестидесятыми, когда на императорском троне восседал «отвратительный дикий зверь», сам антихрист – Нерон (54–68 гг. н. э.) [54]. Ключевой год – 64 год н. э., когда немалая часть Рима сгорела дотла, превратившись в груду пепла. Светоний, а после него Кассий Дион повествуют, как Нерон любовался пожирающим город пламенем со стены, играя на лире и декламируя сквозь слезы стихи. Когда огонь унялся и император ступил на обугленную землю Рима, некоторые из его людей указывали осуждающим перстом в его сторону. Спустя 60 лет римский писатель Тацит утверждал, что Нерон поспешил объявить виновными христиан своего города [55]. Разве не подозрительно, что огонь пощадил кварталы в Трастевере и у Капенских ворот?

Рассказ Тацита полон подлинного драматизма, но для нас важно то, что его часто используют для датировки появления в Риме христиан как легко опознаваемой группы [56]. Раз Нерон превратил христиан в козлов отпущения, значит, они были узнаваемой и общепонятной мишенью. Что еще важнее, рассказ Тацита часто отождествляется с традиционным представлением, что святой Петр испустил дух в Риме, распятый вниз головой на Ватиканском холме, став жертвой развязанных Нероном преследований [57]. В самом сердце Ватиканского комплекса, в личной папской капелле, красуется последняя фреска кисти великого мастера Возрождения Микеланджело Буонарроти, живописующая трагическую сцену. Согласно одному тексту Петр сам подсказал, как его казнить, обратившись к подручным Нерона со словами: «Мой крест поставьте головой вниз… чтобы направить мои ноги к небу; ибо недостоин я быть казненным, как мой Господь» [58]. Это строка из «Деяний Петра», написанных в конце II века. Они отозвались эхом в следующем столетии, когда Тертуллиан утверждал, что Петр был распят в Риме и тем «повторил Страсти Господни» [59]. Позже, в IV веке, историк Церкви Евсевий повторит это утверждение.

Самые ранние доступные нам свидетельства преследований христиан при Нероне – тексты Тацита и Светония, писавших спустя примерно 60 лет после тех событий. Однако современники Тацита не подтверждают его слова, что в пожаре обвинили христиан. Светоний пишет, что Нерон преследовал христиан за их приверженность «новому вредному суеверию» [60]. Описывая трагедии 64 года, он вообще не упоминает христиан. Спустя десятилетия ему вторил Дион Кассий. Плиний Старший, современник тех событий, предполагал, что повинен в них был сам Нерон, и не упоминал христиан [61]. Племянник Плиния, известный как Плиний Младший, рос у своего дяди в Риме. Повстречав христиан в свою бытность губернатором Вифинии в начале II века, он высмеял их как «поборников развратного и чрезмерного суеверия» [62]. Но даже этот образованный и опытный человек не был уверен, что христиан позволительно казнить только за их веру. Императором был тогда Троян (98–117 гг. н. э.), сильно отличавшийся от Нерона. Но если бы Плиний жил в Риме спустя непродолжительное время после преследования государством христиан как опасных преступников, то он, наверное, хотя бы обмолвился об этом, когда рассуждал об опасности, исходившей от них теперь.

Как же нам относиться к рассказу Тацита? У него не было причин все выдумать. В начале II века, когда он об этом написал, последователей Иисуса кое-где уже начинали различать как отдельную секту. Термин «христиане» стал чаще появляться в текстах, сама эта группа уже становилась объектом нападок. Один супруг развелся с женой, прогневавшей его переходом в христианство, и донес на нее и на ее наставника, которых приговорили к казни [63]. Как и все мы, Тацит взирал на прошлое через увеличительное стекло своего времени, когда христиан клеймили как смутьянов.

У нас нет ясных свидетельств из I века, что христиан карали именно за их веру. Но группы верующих христиан подвергались нападкам как угроза равновесию империи и ее безопасности. Для христиан такие люди, как Павел, – это мученики веры, казненные за свой отказ прекратить проповедь Евангелия. Однако для римлян Евангелие было ни при чем: Павла подвергли каре за раздувание смуты в империи. Власти Коринфа проявили безразличие к конфликту между Павлом и некоторыми людьми в храме в Ахайе как к религиозной ссоре евреев, не представлявшей для них никакого интереса. Только когда проповеди Павла привели к серьезным беспорядкам и к актам насилия в Иерусалиме, его пришлось наказать. Римляне – современники Павла (середина I в.) еще, возможно, не называли христиан этим именем, но некоторые из христиан уже начали обращать на себя их внимание своими разрушительными действиями. Многие восточные культы практиковались в Риме как дополнение к римской религии. Даже еврейская община делала подношения ради процветания государства, что не противоречило ее традициям [64]. Однако члены христианской общины категорически отказывались это делать. Гневя тем самым богов на небесах, они нарушали миропорядок.

Для римлян эти люди были не христианами, а опасными безбожниками, легкомысленно угрожавшими безопасности империи. Что еще хуже, вскоре христиане стали распространять свои верования и правила. Серебряных дел мастер Деметрий, один из многих критиков Павла, сетовал на падение продаж принадлежностей для жертвоприношения и предостерегал, что апостольское обращение грозит гибелью его ремеслу [65]. Для Деметрия и для римских властей нападки на таких, как Павел, были способом решения практических проблем, порожденных новой беспокойной ветвью иудейской веры, а не преследованием людей за саму их веру. Эта разница может показаться малозначительной, так как зависит от взгляда на проблему. Тем не менее она в какой-то степени объясняет, почему в Риме I века христиане были одновременно и малозаметными, и все более активно преследуемыми.

Для верующих и для многих других это не меняет сути той жертвы, которую принесли такие люди, как Петр и Павел, ради того, чтобы распространять христианскую веру и сохранять в ней твердость. Неважно, погиб Петр впоследствии пожара или был казнен жестоким Нероном как христианин. Он и Павел – святые, принявшие мученическую смерть за свою веру и за свои деяния поборников этой веры. Умерли они, исполняя свой долг, или нет, называли их при этом христианами или нет, Церковь, которую Иисус повелел возвести Петру, зиждется на их крови. Для большинства верующих первых веков существования христианства кровь первых мучеников окропила землю Рима. Там, в центре Италии, она стала живительной влагой для зерен Церкви Христовой на земле.

6
{"b":"901930","o":1}