Я не до конца верил в существование этого места. Вдруг подруга решила пошутить надо мной, ну или добавить немного суматохи и хаоса в мою жизнь, ведь как только информация оказалась у меня в голове, ее уже не было шансов оттуда вытащить. Она полностью меня забрала.

На свете бывают места, где человек еще не бывал.

Это чистые места. Без грязи и темных пятен.

* * *

Долгие дни я вынашивал в голове прописанный сценарий, четко отработанную дикцию и уверенную подачу сего материала для матери. Как же я не был удивлен, когда получил отказ.

Мать сказала, что заместо Божьих Садов, на самом деле на этой земле ходят мертвецы, что по земле усеяна радиация (заместо столетних дубов), и что вообще в наши головы проникла какая-то пропаганда, какая-то дьявольская сила, которая нас убьет, если мы попадем в эти земли.

Я стал понимать, что чем больше матерь моя против — тем более я верю в существование этого райского уголка на планете под названием Земля. Чем ярче были рассказанные образы родителя моего — тем больше меня тянуло к неизвестному, к приключениям и к бесконечности. Я хотел быть первооткрывателем, прямо как мой отец! Мой отец столько всего хорошего сделал, вот бы и мне стать таким.

* * *

Я вернулся домой, когда мне было 16. Служба длилась два года. Аша куда-то исчезла. Ее родственники сказали мне, чтобы я не расстраивался и что она там, где каждому человеку хорошо.

Придя домой, я заметил, что цветка тоже не стало, осталась только сухая и черствая земля, а стебля и лепестков совсем не осталось. Аша погибла, а мать даже не подумала ухаживать за подснежником. С тех пор я не говорил со своим родителем, я считал это глубочайшим предательством. Цветок и Аша были самыми близкими для меня, они были смыслом моей жизни.

* * *

Пару месяцев мне было тяжело.

Вскоре я осознал, что концентрироваться на потере совсем неверно, что нужно идти дальше и думать о новых знакомствах, о новых ценностях и о любви, которой я так и не слышал.

Я пошел учиться на инженера и попутно работал на заводе, заранее осваивая свою будущую профессию. Цель у меня была такова — добраться до Божьих Садов, а для этого нужны были огромные деньги, даже продав наш домик средств бы не хватило. Из-за потери цветка копить стало проще, намного проще! Ел я один раз в день, и то утром перед учебой. Приходя с работы, сразу заваливался спать, думая о Садах. Хорошая мотивационная закалка, особенно, когда уже три десятка лет идет война.

Знакомый на заводе подсказал мне, что раз в год с нашего острова вылетает самолет, который летит до Евразии. Также с его слов я понял, что не каждый год набирается хотя бы один человек, который вылетает с острова, кроме пилота. Настолько это место запущено.

* * *

Мать погибла, когда мне было 27. К тому времени я уже накопил на полтора наших дома, что считалось большим успехом. В наших краях никто не откладывал денег. Все жили от зарплаты до зарплаты, от бокала к рюмке, от сигареты до бычка, такой была жизнь на нашем острове.

К этому возрасту я уже продумал весь маршрут. Я узнал, что, кроме самолета, мне придется ехать около десяти дней на магнитном поезде, а позже около шести суток идти пешком. Шесть суток при худшем раскладе и худших погодных условиях, а так можно справиться и за пять.

Я продал дом за половину его стоимости, лишь бы его быстрее купили… Мне хотелось, чтобы я сюда никогда не возвращался, хотелось, чтобы ничего от этого места меня не держало в мысленной проволоке. Я успел продать дом заранее, через восемь дней был самолет. Пришлось два дня спать на улице, ведь не было где ночевать, но потом меня приютил один дедушка на пару дней.

Я никому не рассказывал о своей поездке, никто и слова не знал о Божьих Садах, ни у кого, кроме меня, не было «карты сокровищ», ведь она была в голове. Это была идея, смысл, вера, которую я вынашивал все эти годы. Не было ни одного человека, который был бы достоин этой веры. Но если бы Аша была рядом…

* * *

Этот милый дедушка подбросил меня до аэродрома, сверкающего от песка, который усеял всю асфальтированную дорогу, предназначенную для разгона самолетов. Дед поддержал меня, хотя знакомы мы были всего пару дней. «Надеюсь ты обретешь там то, чего тебе так не хватает», — пробормотал он, почти не открывая рта с запущенной седой бородой. «Вот знаешь, жизнь-то я прожил, а чего толку? Что после меня останется, кроме выточенных деталей на заводе? О ком мне заботиться, коли детей у меня даже нет? Проживи эту жизнь достойно! Выбейся в люди, я верю в тебя.».

Слова были трогательны, меня пробило на слезинку, но я быстренько ее смахнул, чтоб никто не увидел. Так много похожих людей, которые после себя и оставить ничего не могут, кроме проделанной работы. А какие-то успехи, какие-либо достижения? Куда они подевались с течением лет? Я так не хочу, я точно хочу чего-то достичь. Такие мысли у меня тогда были.

* * *

Я пропущу рассказы про дорогу и просто укажу на некоторые моменты в дороге, которые попали в мое поле зрения. По дороге я видел мало угрюмых людей. Казалось, что, покидая мой «гниющий остров», я покидал и гниющих людей в том числе.

В самолете был отзывчивый пилот, с которым мы проболтали половину поездки. В поезде я повстречал молодую компанию, которая собралась путешествовать. Они были так добры ко мне. Мы много играли в карты, смеялись и просто душевно молчали. Я почувствовал себя намного младше рядом с ними, моя и так впечатлительная душа стала еще мягче. Бывают же такие хорошие «эпизодные» люди и компании!

Когда же я шел пешком, мне попадались попутчики, которые провозили меня пару километров. Некоторые меня угощали сэндвичами, хотя я даже не просил! Неужели настолько влияет твое место обитания? Неужели я и правда жил в плохом месте? А если и так, то как изменить мой остров?

* * *

И вот, я оказался тут, перед вами. Легчайший путь, который казался мне недосягаемым. Такая быстрая дорога, которая до путешествия мне казалось глубинным адом с медленно протекающим временем. Такие дивные разговоры и интересные люди, которые до отправления казались молчащими манекенами, не умеющие поддержать беседу. Ведь многие мне говорили, что здесь будет тяжело, что путь будет долгим и мучительным, что это не стоит тех денег, что это не стоит всех сил, которые я потратил за эти годы.

Многие меня хотели остановить. И даже моя мать.

Во время этого путешествия я стал ее немного понимать. Скорее всего, она боялась одиночества. В последние годы у нее оставался только я и брат Хатико, больше никого! Возможно, отпустив меня и не пропагандируя плохие предубеждения на счет Божьих земель, мое отбытие оторвало бы кусочек ее души. Возможно, убежав от нее, я создал бы одного самого несчастного человека, который бы осознал, что она не права. Прибудь бы я сюда раньше, я бы отправлял ей весточки, которые доходили бы до нее в течении года. А по прибытию письма, пожелтевшая бумага мокла в материнских слезах. От горечи поражения, от горечи гордости, от горечи предубеждения.

Но она в этом не виновата, она такова. Много жестов и вещей мы понимаем через годы, некоторые через день, через два, некоторые понимаем, когда уже поздно. Многие события и за жизнь в голове не укладываются. Но главное — это принять и не корить себя за глупость. Прощение всегда внутри нас, ради него не придется идти на причащение. Его нужно найти.

— Хочешь я позову к нам еще одного собеседника? Я думаю, ей есть что рассказать.

Мы сидим на лавочке у большого деревянного стола и ложками поедаем мед, запивая чаем. Попутно я рассказываю ему свою историю. Это место сделано внутри громадного дуба. Вокруг нас бегают насекомые, белки, кошки играются с собаками, а если вглядеться подальше в поле — можно заметить маленького львенка, который убежал от мамы изучать мир самостоятельно. На самом деле, для своей истории мне и рта не приходится открывать, он все слышит через мою черепную коробку, он просто смотрит мне в глаза и все понимает. Все это — оно как во сне. Даже сейчас мне не вериться в это.