Принюхиваться к малейшему запаху, брезгливо морща носик, моя чучундристая блондинка, искусно прикидывающаяся подзаборной кузькой и последней, наиболее отстойной шмарой из какого-нибудь МИДа или госдепа, не только не прекратила, а даже стала это проделывать куда более настойчиво и изобретательно. Даже на меня, два раза в день принимающего душ, леди Ксю принялась поглядывать с явным намерением ещё и прокипятить с хлоркой. Она и вообще-то не терпела никаких запахов, а уж человеческих, пожалуй, тем более. Притом, любых. Видимо, в прошлой жизни, а может и в параллельной, её слишком уж достали всеми этими флюидами мертвяки туда поступающие. Сама же, словно пупс синтетический, как всегда, не пахла вообще ничем, действительно наподобие пластмассы. Самая чистопородная кукла Барби из всех куколок на свете. Даже машину мою повадилась намывать. Вероятно, и она ей воняла, человечиной смердила. Во даёт! Главное, что без спросу!
Кто же столь трудолюбивого енота-полоскуна натравил на меня?! Через сто лет такая и бабушкой сумеет столь же ударно трудиться на благо неземного нечеловечества, поскольку лежать-то у неё всегда получится. И как все женщины никогда не насытится.
Этот, особенно насмешливый, провокационный троллинг ледьки Ксю натолкнул меня на мысль, а почему, собственно таких особ принято называть «ночными бабочками». Этакими безобидными ночными мотыльками. Упор всегда на слово «ночные». Тогда как на самом деле они круглосуточные и всесезонные. А поутру как они бывают хороши, эх?! К тому же далеко не бабочки они и не мотыльки. По степени безжалостности, неумолимости и ненасытности они по меньшей мере какие-нибудь птеродактилочки. К полночи, шелестя кожаными крыльями, большими и малыми губами, взмывают с обочин, предпочитают не только пикировать с высоты, но часто и на бреющем выхватывать жертв прямо из потока. Как форель или горбушу. Короче, фишинг у этих звёздных русалочек ещё тот бывает. Как на путинской путине – наперегонки со всегда голодными медведями из партии власти.
После каждого Ксюшкиного троллинга я повадился, словно последний бомж, подолгу и бесцельно ходить по улицам и чёркать, чёркать себе в блокнот исчезающие мысли. Ксюха словно бы подорвала во мне их некую плотину. Неслыханные знания из неведомых материковых глубин громыхающими айсбергами сходили откуда-то на меня. Даже не столько знания, сколько глубинное, довольно неприглядное чувствование реального мира, каким я его никогда не знал и даже ничего не мог предполагать о таком его существовании. Со стороны наверно и впрямь странноватое зрелище: ходит некий тип, поминутно останавливается и пишет, пишет и пишет себе в блокнот. Чего, о чём, спрашивается, можно сейчас писать, да ещё на бумагу, на коленке, в толчее?! Он что, смартфон не может себе купить?! На такого в толпе часто оборачиваются, некоторые пальцами у виска крутят. На хипстера, во все стороны гонящего безумный тупой рэп смотрят с милой, понимающей улыбкой, как на в доску своего, а старомодного писаку обходят, словно кобру на дороге.
Многие напрочь позабыли даже, как выглядит этот архаичный блокнот, тем более, сам чудик-писатель. Сиречь, еретик, фарисей и книжник. А тут – нате вам, никогда такого не было, и вдруг снова он. Будто ископаемое чудо выползло из запасников музея, стряхивая нафталин с ушей. Ни здрасьте никому, ни до свиданья. А только строчит себе и строчит, мумия доисторическая. Да ещё на бумаге, а не на клаве кнопками набирает, и не в смарте, как все приличные люди. Хотя именно цифра кнопочная эта на самом деле и есть голимый флер и дым, налетит ветер – и сдунет всё без остатка. И нетленной та цифра изначально не бывает и быть не может. Зато бумага лежит вечность, а рукописи не горят! Из вечной тьмы на мировом погосте звучат лишь письмена!
Испокон веку на Руси человек, остановившийся на улице и что-то пишущий в блокнотике, сразу же вызывал страшное подозрение буквально у всех, тем более, у стражей порядка, привыкших рефлекторно хватать и не пущать. А что это он такое пишет?! Кто разрешил?! А не подмётные ли письма супротив власти и батюшки-государя?! Ну-ка, в узилище его! В Преображенский приказ! В Бутырку!
Вот так сильно грамотных веками, как блох, и вычёсывали из шерсти народной. Чего же пенять теперь, что одни беспамятные дураки да пьяницы остались?!
Так что же делать?! Вести же себя незаметнее, не привлекая внимания, не особо получается. Сам вид блокнота драконит бесноватых ревнителей общественного благочестия похлеще ладана. Надиктовывание на смартфон, прости господи, контента – ничего не даёт. Конечно, все гораздо спокойнее проходят мимо очередного полудурка, чего-то там бормочущего в микрофон. Мало ли нынче свихнутых на улице?! Да почти все! Но так и полная же дрянь из текста получается, один в один полудурочная, свихнутая. Именно контент. Кто же помнит, что подлинную мысль человеку даёт только его рука, карандаш и бумага?! Лучше всего при ходьбе. Но та культура давным-давно ушла, да её, собственно, никогда и не было по-настоящему.
Казалось бы, чего тебя на улицу вот сейчас с этим блокнотом вынесло, грамоту свою хочешь показать, гений недобитый?! Это же давно не статусно?! Дома, в кабинете или хотя бы в машине не мог выписать всё, чего там тебе в голову стучится непонятно откуда?! Не мог до дома донести, до того приспичило?! Нет, нет и нет! Мысль может только приспичивать! Непрерывно, обязательно в ритме шага рождающиеся мысли улетают сразу и за хвост почти не ловятся. Поэтому без блокнотиков под рукой тут никак. Обязательно забудешь! Перипатетику, искусство порождения, запечатления, точнее, выхватывания истины на ходу, никто не отменял, на ней стоит сама цивилизация. Так считали её отцы, Сократ, Платон и Аристотель. Только при ходьбе у человека рождаются все действительно стоящие мысли. Все остальные – лишь про то, как бы чего вкусненького покушать, кого трахнуть и как развлечься.
Так что, будучи истинным перипатетиком, я всё же устаканился именно на этом, формально возмутительном, но всё же единственно спасающем пути. Хоть и понимаю, что у общества до сих пор совсем-совсем иной, более традиционный взгляд на пресловутые блокнотики. Спасибо, хоть на костёр не тащат. Не кричат насмешливо: «О, Санкта симплицитас!».
Справедливости ради, в качестве антитезы могу припомнить такой случай, когда один прапорщик построил свою роту и сказал: «Если вы такие беспросветные дураки, дебилы и ничего не помните – заведите себе блокнотик. Вот такой, как у меня!».
Глава 61. Пятая эссенция Дао
Принимать лекарства в виде тинктур, настоек придумал, точнее, обосновал великий Теофраст Гогенгейм, а именно Парацельс. Только так можно добраться до первопричины любого недуга и исцелить человека, считал основатель современной лекарственной терапии. Но не простое настаивание веществ или трав требовалось для получения врачующего эликсира. После четвёртого настаивания требовалось пятое, самое важное, которое в состояние дотянуться до ускользающей сути вещей, извлечь её и растворить, конечно, лучше всего в этаноле. Слив четыре настаивания, только на пятом можно извлечь глубоко запрятанную, настоящую сущность лечащей субстанции. Поскольку она по счёту пятая, находится за пятой линией обороны мира от человека, то Парацельс и назвал её пятой, последней сущностью, а именно квинт-эссенцией, то есть, самой важной, истинным соком бытия. С тех времён учение о пятой сущности пронизало всю человеческую культуру, само стало её квинтэссенцией.
Только пятая сущность человека является истинной, но до неё ещё надо добраться. Чаще всего жизни не хватает. Чтобы достичь самой глубинной, пятой сущности, квинтэссенции, своего предназначения, человек должен не менее пяти раз (одного всегда недостаточно!) погружаться в ад убойных растворителей тела и души и всякий раз до капли отжимать самого себя, до совершенно сухого остатка. Только тогда – может быть! – наконец найти себя и обрести покой, когда наконец удастся выдавить из колоссальных глубин себя последнюю, истинную каплю смысла своего появления на свет. На это заточено любое существование, его предназначение, суть. Всё в нём и всегда решается последней каплей. Она самая главная среди всех капелек жизни.
