– Во мне уже слегка описюнелость е-е-есть!..
– Да какой там «слегка»? Доста-а-ал!… – Так же нараспев ответствовал ему приятель, утомлённо приподняв голову с всклокоченной шевелюрой.
– Ещё как е-е-есть!.. – вдруг басом кто-то подпел, словно подтвердил из мировой закулисы полуподвала. Со стенок ли его, а может и с нависшего бетонного свода, из самой канализационной кишки вышних сфер – но это всё же прозвучало. Ага-а, только теперь стало понятно, кто все эти тексты и непонятные смыслы на земной портативной маме Клаве выстукивал прямиком в обступающий космос!
Земные ребятишки вздрогнули и на миг прекратили исполнение невероятно прекрасных произведений орально-лакального искусства. Мурашки по коже ещё не успели начать давить друг друга, как все почти сразу увидали его. Безо всякого экзорциста. Это сказал и сразу выдвинулся на первый план тот, на кого в мирное время ну никак не могли ничего такого подумать. Во главе одновременно исполняющей десяток песен совсем отныне недружной шарашки – вдруг оказался не кто-нибудь, а сам замечательный русский лингвист Толик. Сам изгнался, демон. Лично вылез наружу через эту оболочку, по пеленгу на жалобное бомжиное причитание, мычание и мяуканье. На свет выбрался. Проверить, кто же там на самом деле такой аппетитный верещит. Не пора ли позавтракать что ли.
То ли пропев, то ли прорычав не своим, но явственно чужим, вселившимся голосом – «Ещё как е-е-есть!» – он вдруг перешёл на речитатив и погнал на одной ноте, кажется, это была ля бемоль второй октавы, совершенно неразличимую пургу, притом еще и сняв с себя последние вериги цивилизации, то есть, оказался в чём мамка родила. Может так его собственный батька по клавиатуре мамы Клавы физиономией извозил?! Ибо продавил, пропечатал все буквы и регистры, до каких получилось корявым фэйсом дотянуться?!
Кто на самом деле и в кого именно таким образом вселился – не сразу было понять. Однако всё вместо взятое серьёзно впечатлило даже тех, кто уже категорически давно и ничем не впечатлялся.
Тем временем хитроумный боженька, председатель совета директоров нулевого копирайтинга вселенной, воспользовавшись своей новой дикой картой и всеобщей неразберихой, тем временем уже загонял окончательно поехавших забавных зверушек в свои безвозвратные чертоги. Скорее всего на очередную выборочную селекцию, выездную сессию Судного дня, последний шабаш падших душ. Потому что блеяли они как никогда оглашенно. Потому что аккурат в этот самый момент все сторожевые полицаи города, обозлённые очередным, теперь массированным налётом бомжей на чиновничьи хатки задумали и уже дали отмашку на проведение новой специальной военной операции, с целью окончательного изловления нациствующих смутьянов и заключения их под стражу в совсем-совсем иные помещения.
– Та-ак. Первый – пшёл!.. – Восхищённо заметил сыщик, всегда готовый выдернуть собственное кольцо. – Я следующий!
Даже такая чушь показалась сущей правдой. Потому что действительно получалась самая настоящая картина Судного Дня, хоть и превентивная. На переднем плане в дымину пьяный, грязный бомжик без штанов, закативший глаза и самозабвенно гонящий дебильный рэп, будто дырку пропиливающий на границе обламывающегося мира, причём в самом основании его черепа. И ему подвывал остальной полуподвальный вертеп, озарённый багровыми сполохами непрерывно перезагружающейся жизни. Человек, который некогда звучал гордо, теперь просто звучал, зациклившись. Звук, казалось, имелся, а вот человека – вроде нет и не было! Чеширский кот от зависти бы недочеширил!
Так что же там у нас ещё?! Да всё то же и так же. Многие, безумно многие отважно последовали заразительному процессу начала конца и тоже звучали-звучали, пока не дозвучались, пока не закончились их голоса и прекрасные произведения орально-лакального искусства не угасли даже в их одичалых мозгах – притом, все-все, до самого последнего такта и слова. Пока сами те исполнители полностью не испарились в собственные миражи.
Тогда-то, на самом клинче бытия, в потайном углу полуподвала и произошло давно назревавшее нецивилизованное похищение Европы, последнего подарка вселенной для сирых и обездоленных бомжар. Из этого мира в мир иной, в темноту, поближе к капающим трубам, свирепый бомжара Норкин, прямо на спине, наконец умыкнул вожделенную свою контрабанду – боевую подругу комэска, самую чудесную козочку на свете, лишь слегка обшарпанную – леди Кры. Явно хотел затеряться в истекающей мгле вместе с нею, заколдованной, до ступора окоченелой принцессой рукотворного земного ада. Уйти заветной щелью в параллельное царство Аида. И сразу попросить там политического убежища, чтобы поскорей начать поливать грязью мир неблагодарных живых. Авось тамошние супостаты зачтут, скинут чего-нито на дальнейший сугрев души. То есть, сделать так, как сыщик и насоветовал отряду стихийных алконавтов – если уж и пропадать, то хоть с какой-то пользой.
И вот нёс бомжик её, нёс через все подвальные буераки-реки-раки, хоть и пьянющий, зато ни разу не споткнущий. Что значит, своя ноша не тянет. Да ещё и музыкально распевал при этом: «Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!». Душу! Свою бессмертную душу! Последнее, что осталось, и за какой замечательный эквивалент! Почти как за квартиру в Мытищах. Однако контрагент дьявол на это искренне расхохотался и сказал, что таких цен давно нет. Пришлось выходить обратно в ноль ещё и по этому пункту повестки дня. А сосуд с вожделенным даром вселенной возвращать на койку. Уже у самой сетки сексо-бомж таки упал, но на последнем рывке всё же добросил драгоценную ношу в корзину. Три очка! Свисток! Профи, чего тут ещё скажешь?!
Несостоявшийся торг, хотя и несколько неуместный, оказался возможным ещё по одной причине. Прославленный сокол, муж недо-похищенной Европы, а по совместительству командир эскадрильи всё ещё неопознанных и давно нелетающих субъектов, усугубил обычного «скунсика» летальной, правильнее сказать, шибко летательной дозой «синеглазки». В результате преждевременно отбомбился по всем мыслимым тылам неприятеля, а также по передовым его позициям. Комэск в перекрещенной позе раджа-йога уже просовывал лучшие части своего видавшего виды фюзеляжа на тот свет, распугивая чертей пограничников. Но ни одна из деталей от сбитого лётчика почему-то не подходила туда, не влезала под шлагбаум, не впихивалась в скважину, кроме разве что давно стёсанного носа, куда только не пролезавшего и не впихивавшегося.
К тому же и код доступа на тот свет всё время сбрасывался. И карту вдругорядь зажевало на фиг. Всё свиристело от натуги, сюрчало, воркотало, остро сосвистывалось и тупо соскальзывалось, а всё равно ничто не брало на себя высочайшую ответственность, открыть границу, отвести чертей во второй эшелон. Тот свет, брыкаясь, упрямо не хотел снимать свои кордоны и санкции. Не принимал без очереди, без визы, без гринкарты даже лучшего из бомжей – ни по частям, ни в целом виде. В отчаянии Зелёный Змий в мозгу комэска почти загрыз неподкупную Белую Горячку. Она же в ответ почти придушила его самого. Тогда-то со своим последним аудитом всех и застигла врасплох самая окончательная и безоговорочная Белочка! С крышечкой. Председательствующая на той сессии.
В результате обстоятельства для Норкина лишь первоначально складывались благоприятно. Тогда ещё можно было незаметно попользоваться, а потом сразу вернуть на место, как ни в чём не бывало. В тот момент начала шестого сигнала и в самом деле можно было умыкнуть и трахнуть кого угодно, включая папу римского. Не одну лишь Европу, не только любого из здешних козлят, но и всех местных козлов сразу. Отдрючить хоть весь радостно подблеивающий народ одною шваброй, может менты и прочие черти оценили бы по достоинству, да и взяли к себе за такие подсобные заслуги. Но такое возможно было только в локальной лакуне начала шестого сигнала. Как известно, там море времени, жаль только, что оно кончается, не начавшись.
