– Если ты сомневаешься, позвони по этому номеру. Это – частный детектив. Она тебе поможет разобраться, что к чему.

– Но это подло! – возмутился Андрей. – Я не должен следить за ней.

Серебров пожал плечами.

– Дело твое, Андрей, – только лучше все выяснить, чем мучиться самому и самому…

Тогда он был готов разругаться с Серебровым. Но телефон спрятал и сейчас держал его перед собой. Правота Сереброва показалась ему очевидной. Действительно, куда лучше обратиться к помощи детектива, узнать правду и уже тогда думать, что делать дальше.

В конце концов наверняка Алина окажется невиновной. А деньги… В глубине души Чернецов связывал начало своих несчастий именно с появлением в своей и Алининой жизни этого самого «презренного металла». Сначала деньги были в радость, потом их обилие привело к тому, что Алину это почему-то начало раздражать, она злилась, что не работает, что ее подруги, не имеющие подобного изобилия, явно скучают с ней, а те, кто должен стать ее подругами по новому статусу, заставляли скучать ее саму. Себя и Чернецова она именовала «новыми русскими», и в это вкладывался такой сарказм, что становилось не по себе.

Когда они поженились три года назад, она была дизайнером, а он ювелиром средней паршивости, были не очень богаты, то есть иногда им приходилось ужасно туго, и так бы все и продолжалось, если бы в один прекрасный день не объявилась его кузина из Иркутска и не предложила ему весьма прибыльное дело, связанное с алмазами. Дело пошло неожиданно резко в гору. Оказывается, разбогатеть в наше время вовсе не сложно, и уже через два года фирма «Клондайк» стала одной из крупнейших по переработке алмазов. Андрей превратился в Андрея Сергеевича, а Алина как-то потухла. Сначала Андрей думал, что это случилось из-за того, что он постоянно отсутствует дома. Частые командировки вынуждали его уезжать каждый месяц. А когда он оставался в Тарасове, работа нередко отнимала у него все время, он мог прийти домой глубокой ночью, и Алина обижалась. Возможно, у нее возникли те же подозрения, что сейчас одолевали его, а он даже не догадывался об этом тогда.

Все-таки было что-то порочное в том, что он собирался сделать. Он отдернул руку от аппарата, как от змеи. Попытался заняться просмотром отчетов. Накладные не могли полностью завладеть его вниманием, он уставился в окно. Там начинался дождь.

«Погода действительно меняется, – подумал он. – У Алины вполне могла разболеться голова».

Однако рука сама потянулась к трубке.

Он набрал номер. Долго слушал гудки. Ему очень хотелось повесить трубку. В конце концов все обойдется, встанет на свои места. Сделав движение повесить трубку, он понял, что опоздал. В трубке раздался мелодичный женский голосок:

– Алло?..

Звонок телефона отвлек меня от очень важного, на мой взгляд, дела. В это самое время я создавала шедевр из лоскутков. Изрядно потрудившись над созданием озера из моего голубого костюма (Царство ему Небесное), я в данный момент пыхтела, вырезая из куска белого шелка восхитительного лебедя, которого по инструкции журнала «Бурда» требовалось присобачить (то есть прилебедить) прямо на это небесно-голубое озеро. Делом этим я была увлечена и подняла трубку с недовольством, естественным для человека, занятого скромным, но полезным трудом.

– Алло? – сказала я, продолжая кромсать белый шелк с нетрезвым упорством, от всей души желая, чтобы столь некстати обеспокоивший меня ошибся номером.

– Извините, – сказал приятный мужской баритон, – наверное, я ошибся… Впрочем, может быть, мне нужен ваш муж?

От предположения, что у меня где-то может находиться некий неведомый муж, рука моя дрогнула, и шея лебедя приняла немного кривое очертание.

– Какой муж? – искренне удивилась я. – Вы кого ищете?

– Простите, – устало молвил он, – наверное, я ошибся. Мне сказали, что по этому номеру я могу найти частного детектива…

– Ага, – сказала я, – а имя поведать вам забыли… Бывает.

– Ради Бога, извините… Я не туда попал…

– Вы туда попали, – сообщила я, – имя сего детектива – Татьяна Иванова, и она здесь действительно проживает. Более того, это я и есть.

От удивления он, кажется, проглотил язык. Ну действительно, разве может женщина заниматься умственным трудом?

– Так, значит, это вы… – протянул он растерянно, – а Серебров мне ничего не сказал…

Еще бы. Сказал бы ему Серебров, что я неразумно родилась женщиной. Я очень неплохо знала этого Сереброва. Он как раз был обижен на меня за то, что я в очередной раз, взвесив все «за» и «против», предпочла отказаться от его услуг в качестве супруга.

Впрочем Серебров недолго страдал и нашел себе вполне достойную половину – коротконогую самоуверенную девицу с орлиным профилем, вцепившуюся в Сереброва сразу и намертво, а теперь эта вчерашняя продавщица косметики с прочно приклеившимися к ней манерами гризетки даже в булочную ездит на «Ауди», стискивая свой полнокровный зад с помощью комбедрессов до приемлемых размеров. Меня она, мягко говоря, ненавидит, но делает вид, что это не так, а это я ее недопонимаю. Впрочем, хватит о Сереброве. Он подослал мне клиента, выбрав не самое удачное время, может быть, поэтому и вызвал во мне такую отрицательную реакцию.

После недолгого разговора, во время которого я поняла, что мой возможный клиент то ли не уверен в правильности выбора, то бишь во мне, то ли вообще не уверен, что ему стоит пользоваться услугами детектива, мы все-таки условились встретиться вечером.

Я попыталась вернуться к своему лебедю, но он – видимо, обиженный тем, что ранее я испортила ему шею, – абсолютно не получался. Поэтому я прекратила свои тщетные попытки создать из него что-нибудь путное, осознав, что мой лебедь отнюдь не желает сидеть в озере и вообще собирается превратиться в отвратительную толстую утку. Я бросила свое рукоделие и мрачно уставилась в окно. Отчего-то мысль о том, что впереди меня ждет работа, меня не очень радовала. Впрочем, как я поняла из разговора, работа обещала быть несложной, хотя и противной. Потому что, честно говоря, я не поклонница слежки за изменяющими партнерами.

Во-первых, чувствуешь себя не очень умной, мотаясь за ними по городу, прикидываясь чайником. Во-вторых, по моему строгому убеждению, это их личное дело. Но это, по крайней мере, обещает мне относительное спокойствие. Во всяком случае, не будет убийств. Если только обманутый супруг не решит поиграть в Отелло. Но меня это уже не касается.

Мои философствования были прерваны звонком в дверь, и я возымела счастье познакомиться с Андреем Сергеевичем Чернецовым.

Признаться, сначала наш разговор не клеился. Он недоуменно оглядел мою стройную фигуру, и, как мне показалось, у него возникло желание удалиться столь же внезапно, как он и появился.

В душе моей всегда в подобных случаях возникало справедливое негодование, сменяющееся острым желанием доказать, что я отнюдь не лыком шита. Я достаточно сурово ответила на его недоуменно-беспомощный взгляд и пригласила сесть.

Поняв, что все мосты сожжены, Рубикон перейден и ему не вырваться из моих цепких объятий, он присел на краешек кресла и протянул:

– Вот, значит, как…

Потом, все-таки сообразив, что это он пришел ко мне со своими нуждами, а не я, бессовестная и развратная девица, заманила его к себе, он стал довольно вежливым, улыбнулся и изрек:

– Я не ожидал, что вы так юны…

– Я не юна, – оборвала я его снисходительную улыбку со всей возможной холодностью, – я вполне взрослая, смею надеяться, умная леди в самом расцвете творческих сил и возможностей. Посему давайте оставим комплименты и приступим к делу. Поскольку, как я предполагаю, вы пришли ко мне именно по делу, а не затем, чтобы расточать дифирамбы моей юности и красоте.

Наверно, я переборщила с излишней суровостью тона, потому что мой гость сразу съежился и сполз на край кресла окончательно. У него был очень длинный нос, и настроение хозяина он отражал потрясающе точно. В данный момент этот самый нос опустился почти к подбородку и выглядел как провинившийся школьник.