Посмотрев на пирс, девчонка глянула на меня серыми глазами-бусинками. Они напомнили о хитрых маленьких мышках из юмористических мультиков, которые всегда оставляют жирных глупых котяр с носом.

– Канаем дальше, – скомандовала она, явно чувствуя себя хозяйкой положения. И пошла во тьму, бросив на ходу вопрос: – Что ты там стибрила?

– Э… карту, – немного растерявшись, решила сказать я правду.

– Ха-хм, – хмыкнула девочка несколько заумным тоном и едва не задрала нос. – То же мне, велика ценность!

Тогда же я тут же вспомнила о спрятанном у меня в кармане бриллианте или изумруде, который я стянула у Белада. Так и хотелось заявить этой наглой малявке, что она тут далеко не самая лучшая медвежатница на районе. Но вместо этого я заявила:

– Для меня – ценность. Ты кто такая? Я тебя видела уже.

– Я Констанция. Но меня тут все зовут Блайми. А ты кто?

– Клот. Клот Итчи, – представилась я. Решила этой девочке назвать настоящее имя.

Малолетняя воровка мне понравилась. Несмотря на то, что вела себя она бойко, уверенно и даже местами нагловато, я чувствовала, что она мировая девочка. Она спустилась по лестнице, юркнув внезапно, что я чуть не потеряла её из виду.

– Куда это мы? – спросила я.

– Подвал заброшенной читальни, – Констанция дёрнула за ржавую дверную ручку. Дверь поддалась. – В такую ночь тумана лучше всего не шляться по улицам.

– А то что? Тут у вас что, комендантский час? Никого нету на улицах!

– Правильно, потому что Пиовр ходит, – голос девочки раздавался всё глуше и дальше, она стремительно уходила вглубь тёмного подвала.

Я несколько раз чуть не расквасила себе нос об стены, натыкаясь на них в темноте. Тут какие-то лабиринты. Но меня мало заботил мой нос. Зато снова меня стал заботить этот Пиовр!

– Выходит, когда Пиовр тут ходит – не ходит никто? А кто такой Пиовр? – спросила я уже которого жителя этого Города Неизвестно-Когда-и-Где.

Констанция, похоже, не расслышала мой вопрос. Она привела меня в некую каморку и зажгла пару свечей.

– Вот, тут можно перекантоваться. Рухай, – она указала на сваленные в углу матрасы из сена. Сама плюхнулась на такой же.

Пара свечек, которые она зажгла, стояли на выступающей части каменной стены. Маленькое окошко приоткрыто вверху. Кроме этих матрасов и свечек, здесь ничего нет. Но в целом местечко можно назвать даже уютным: крыс, мусора, огрызков и плесени с паутинами тут нет тоже.

– Шустик сбаял, как ты отдубасила Неряху. Ты новичок тут, да? – начала безмятежно болтать Констанция.

Я же сочла её словоохотливое расположение духа как манну небесную: сейчас немедленно выужу из неё всю интересующую меня информацию! Настроение моё разом поднялось, и я вцепилась в девчонку со всей прытью ретивого дознавателя.

– Можно и так сказать. Я тут проездом. Путешествую по разным местам. Шустик – это такой мелкий, который любит поесть на кухне? Ну да, я видела его.

– Ещё никто никогда не дубасил Неряху. Ты прям ухарская чертяка, – с нескрываемой гордостью проговорила Констанция и одарила меня таким взглядом, каким детишки с обожанием смотрят на Деда Мороза или кого-то ещё вроде него. Я засмущалась:

– Ну, этот Неряха мне показался большим гадом…

– Ах-ха-ха, не, он не большой гад! Он всего лишь малюсенький сквернавец. Так, червяк. Но отдубасить его – правое дело! Говоришь, проездом ты тут? Не получится проездом, – девочка отрицательно закачала головой и внезапно её серые хитрые и весёлые глаза враз стали серьёзными. – Должна тебя удручить: те, кто путешествуют и доходят до нас – остаются тут кантоваться довеку.

– Довеку? – растерянно переспросила я.

– Насовсем, – закивала по-деловому медленно и обстоятельно Констанция.

– Да ты разыгрываешь меня! Как это – насовсем? Я пришла сюда за друзьями, они заплутали тут. И я их выведу.

– Это тебе так слышно. Но скоро ты пообвыкнешь, смиришься да и окончательно вотрёшься. Да у тебя всё это пройдёт гладко! Не всякий залётный гусь с пылу с жару дубасит Неряху! Вот потеха-то! – Констанция неподдельно весело расхохоталась. – Прям завидки дерут, что я не рюхала, как Шустик! Изобразишь, как ты его приложила?

– Погоди, про Неряху потом. Расскажи-ка поподробнее, как это так, что из города нельзя выйти?

Если до встречи с Констанцией я не верила россказням Беатрикс, считая это всё из-за испуга и растерянности девушки, то теперь начинала верить. И от этого становилось не по себе.

– Всё из-за ночей тумана и из-за Башни с Часами, – проговорила Констанция неохотно.

– Башня с Часами! – воскликнула я вслух, мигом придя в возбуждение. – Что это?!

– Она в море, на острове. Никто её никогда не видел. Но изредка оттуда приходят двое. И тогда в городе наступает Рассвет, и город идёт дальше.

– Кто приходит? – не поняла я. – Что за двое?

– Ростовщик с Часовщиком. Если они тут – пиши пропало! Тогда все прячутся. Обычно это бывает перед зарёй.

– Заря… А сейчас ночь, да?

– Ночь Тумана. А заря обычно наступает за Ночью Без Тумана.

– Я видела тебя у сестёр Вайм. Кто они тебе?

– Так, – Блайми снова с ужимкой махнула рукой, показывая, что не хочет касаться этой темы. Но всё же выдала: – Ш.Ж.В.

– Ш.Ж.В.?

– Школа Жульничества и Воровства.

– А. Вот оно как. Ты воровка, значит?

И тут… Не представляю, как она это сделала, но она продемонстрировала изумруд, мой изумруд, со словами:

– Это твоё что ли? Ты потеряла, держи, – она, лениво зевнув, потянула камень, блеснувший коварным зелёным огоньком на гранях, мне.

– Э…

Я стала ощупывать свои карманы, куда я прятала изумруд. Пусто!!!

– Ишь ты лиса каковская! Дай сюда! – наполовину в восхищении её тонкой работой, а наполовину обозлившись на эту крыску, шарящую по чужим вещам, я с силой выдрала у неё из ладони изумруд.

– Не серчай и не парься. Откуда у тебя камушек? – спросила Констанция.

– Ты мне вот что запомни: ещё раз что у меня стыришь – останешься с громадным синячищем. Усекла? – рявкнула я на малолетнюю преступницу. – Отличница школы высшего воровства, то же мне.

– Да не бузи ты! Я ж шуткую. Откуда булыжник-то?

– От Белада. Давай так договоримся. Ты мне – я тебе. Ты мне что рассказываешь – я на твои вопросы, так уж и быть, отвечу. Только всё честно, лады? – я протянула Блайми руку.

– Лады, – глазёнки её заблестели, она неподдельно радостно улыбнулась и ударила мне по руке пятюней. – От Белада, значит? Вот пруха! Да он же из банды Ростовщика! Вот ты чертяка, а! Обчистила Белада, поколотила Неряху, стибрила у Сторожа! Ещё ни разу такого переполоха у нас не было!

– Кончай свои охи и ахи. Что это за город, как он называется? – одёрнула я излишне экзальтированную мышь.

– Город без названия. Никто не знает, как он называется. Просто город. Шустик обзывает его Городом потерянных кошмаров. Я никак его не называю.

– Как – так – никак?! – не врубалась я. – Если город стоит, значит, у него есть географическое, геополитическое положение!

– Чего? – не поняла на этот раз Констанция.

Я выдохнула и плюнула на эти расспросы. В конце концов, я не учёный-географ, чтобы записывать названия городов и улиц. Я секретный агент на миссии, которая с каждым разом делается всё чудесатее и чудесатее!

– Теперь моя очередь задавать вопрос! – бойко схватилась девочка. – Как ты грабанула Белада?

– Как – как? Молча. Вошла к нему, пока он спал.

– Вот прорва! Ты, видать, не в курсе, что за булыжник ты стибрила? Это знак банды Ростовщика!

– Объясни подробнее.

– Поймает тебя Белад – руки оторвёт! Ух, никто ещё не тибрил у них эти штуки!

– У них – у кого? У членов банды Ростовщика?

– Ага. Это их знаки, они показывают булыжники, когда приходят на их собрания.

– Ростовщик – это местный криминальный авторитет?

– Вот он – большой гад, да. И Часовщик. Часовщик – тот, кто может выходить.

– Выходить? Куда выходить?

– Из города! Всякий, кто входит в город – не выходит. Теряется тут. Если видит кошмары, навеянные туманом – значит, подходит, и Ростовщик с Часовщиком в Ночь Без Тумана его забирают к себе в Башню, – объяснила Блайми. – Остальные тут обретаются.