Уважаемые читатели, в этой книге в отличие от «Экспедиционного корпуса», где я старался использовать реальные личности и события, все будет несколько иначе – имена вымышлены и даже военное подразделение будет фигурировать не существовавшее в реальности по крайней мере официально… Сделано это, чтобы не оскорбить ни прямо, ни косвенно никого из реально живших и поныне здравствующих людей служивших в Афганистане в составе Ограниченного контингента к коим я испытываю искреннее уважение.

– Ну что же, Анатолий Леонидович, должен сообщить вам пренеприятные известия… – положив перед собой только что изученную медицинскую карту с историей болезни, со множеством справок и выписок, с тяжелым вздохом, произнес доктор-невролог сидящему напротив своему очередному пожилому пациенту, у которого чуть тряслись руки.

По поводу этой недавно возникшей «трясучки» пациент и обратился к врачам.

– Говорите доктор…

– У вас диагностировано нейроденегеративное заболевание, в народе больше известное как болезнь Альцгеймера. Увы… Все как по учебнику, ни убавить, ни прибавить: возраст проявления болезни за шестьдесят пять лет, вам сейчас шестьдесят восемь, ясно прослеживается идиопатический синдром и дрожательный паралич. Опять же МРТ показало накопление амилоидных бляшек и нейрофибриллярных клубков в тканях мозга. Прочие симптомы характерные для Альцгеймера так же имеют место быть и идеально укладываются в общую клиническую картину.

– Насколько все плохо? – спросил пациент, чуть дернув головой.

– Все очень плохо… Вы вообще имеете представление, что это за болезнь?

– Только в общих чертах. Слышал только название, что она поганая, но без подробностей.

– Так вот, это одна из самых плохо изученных болезней приводящей к общей деменции. Несмотря на то, что описана она уже больше века, мы до сих пор не имеем даже примерного представления, что именно ее вызывает и соответственно нет методов лечения. Нет цели, по которой надо бить… а стрельбой по площадям тут не поможешь, – невольно перешел доктор на военные термины, зная, что перед ним сидит военный пенсионер. – Максимум на что способна современная медицина, это несколько приглушить симптоматику, что позволяет на какое-то время сохранить приемлемое качество жизни, но и только. Ни остановить, ни даже замедлить течение болезни современные методы терапии не способны.

– Что, собственно, мне грозит, док?

– Уже сейчас у вас помимо дрожжи в конечностях наблюдается проблемы с кратковременной памятью, вы уже плохо помните, что ели и делали вчера. Все это будет прогрессировать и скоро начнутся проблемы с долговременной памятью. Появятся проблемы с речью, постепенно вы начнете терять способность ориентироваться в обстановке и ухаживать за собой. Постепенная потеря прочих функций организма приведет к смерти.

– Ясно, док. Картина вырисовывается и впрямь неприглядная. Сколько у меня времени?

– Болезнь диагностирована на относительно ранней стадии, так что средний срок жизни семь лет, плюс-минус. Но последние годы будут сами понимаете…

Пациент только кивнул головой. Сообщение об относительно скорой смерти, да еще такой, не самой достойной что ли, по всей видимости не слишком взволновало его.

– Анатолий Леонидович…

– Да?

– Сейчас я говорю с вами не как доктор, а своеобразный рекрутер… Нам, для таких случаев, как у вас, спущено распоряжение…

– Продолжайте.

– В общем, как я уже сказал, случай у вас ясный, как по учебнику и самый распространенный, потому есть центр… государственный если что, в котором пытаются найти лечение для этой болезни…

– И им требуются подопытные?

– Верно, – криво и несколько вымученно улыбнувшись, кивнул доктор. – Вот их визитка. Так что если вам повезет…

– Я позвоню, док, не беспокойтесь. Лучше побыть подопытной крыской и при удаче приблизить разработку лекарства пусть на нем кто-то хорошо заработает, чем придя домой банально вышибить себе деградирующие мозги дабы не дожидаться столь отвратно выглядящего конца…

И позвонил. В центре ему очень обрадовались, подопытных явно не хватало. Снова пришлось пройти через анализы различные исследования. Выяснилось, что в его случае болезнь по какой-то причине быстро прогрессирует.

– Видимо это связано с многочисленными контузиями и ранением в голову… – сделал вывод доктор. – У вас уже проблемы с долговременной памятью. Вот видите, контрольный тест на самое яркое воспоминание – ваш первый бой, начинаются изменения… тут вы говорите, что подорвались на БРДМ, вот тут говорите, что подрыв был уже на БМД, а здесь вообще на БТРе. Ну и нестыковка с ранениями, то рука, то нога, то это пуля, то осколок. Все это у вас было, но в разное время…

– То есть я вам не подхожу?

– Наоборот. Ваше состояние позволит точно понять, действует наша методика и насколько эффективно. Так что затягивать с экспериментом не будем.

И не стали. Буквально через неделю, над подопытным начали проводить опыты. Накачали какими-то медпрепаратами и поместили в аппарат проводящий глубокую транскраниальную магнитную стимуляцию мозга.

– Все что вам надо, так это для чистоты эксперимента в момент стимуляции постараться вспомнить тот самый бой в мельчайших подробностях… потом запишем и станем отслеживать динамику изменения памяти.

– Ясно, док.

– Тогда – поехали!

Аппарат загудел, появилось чувство вибрации черепа и словно зачесались сами мозги. В глазах замерцали вспышки…

– Проклятье! – вдруг воскликнул доктор, сидевший за компьютером, через который управлял установкой отслеживая параметры как самой установки, так и пациента.

Он пытался что-то сделать, но вдруг вышедший из повиновения аппарат не реагировал на управляющие команды и продолжал выходить на максимальные режимы работы.

– Обесточьте агрегат! И вытаскивайте его оттуда! – крикнул он ассистентам.

Помощники бросились в помещение, но в этот момент внутри аппарата что-то откровенно пошло в разнос и выдало мощный электромагнитный импульс, что вырубил вообще всю электронику и даже людям досталось, вспышка света в глазах, словно взорвалась бесшумная световая граната, возникло чувство сильной дезориентации, так что они попадали словно пьяные в дугу…

«Вот это да…» – в шоковом изумлении подумал Анатолий Киборгин, перемогавшись от особенно мощной световой вспышки.

А изумляться было чему. Когда он наконец снова обрел способность видеть, то узрел не внутреннюю поверхность аппарата в который его запихнули, чтобы простимулировать мозг зональным электромагнитным излучением, а… внутреннее пространство БРДМ-2.

«Как наяву», – снова подумалось ему, с ошарашенным видом осматривая задымленный и запыленный тесный салон «бардака», в котором действительно царил бардак, что неудивительно после подрыва на фугасе с последующим опрокидыванием на правый борт, когда его протаранил идущий следом БТР-60.

Вокруг в беспорядке валялись различные вещи, какие-то коробки, цинки с патронами, снаряженные пулеметные ленты, из ящика вывалилось несколько гранат без запалов, противогазы, шинели с шапками, фуражка, еще что-то…

В нос ударил запах выхлопа и бензина, а так же этой самой пыли, так что он аж чихнул. Это в свою очередь словно включило слух и услышал Анатолий звуки заполошной стрельбы длинными очередями, как из автоматов, так и пулеметов, как ручных, так и башенных на БТРах.

Почувствовал тупую боль в голове. Машинально прикоснулся левой рукой к затылку, пальцами ощутил липкую густую жидкость, что стекала по волосам на шею и дальше за шиворот – кровь.

Глядя на окровавленные пальцы, Киборгин, нахмурившись, застыл. Острое чувство неправильности посетило его. Что-то было определено не так. Сильно не так.

Слишком все оказалось реалистично для памяти… Конечно, он под какими-то веществами, да еще в аппарате под облучением, так что яркость образов вроде не должна вызывать удивления, мало ли как оно все проявляется, но… но все же что-то не так.