80
Разъяснившаяся вещь перестает интересовать нас. – Что имел в виду тот бог, который давал совет: «познай самого себя»! Может быть, это значило: «перестань интересоваться собою, стань объективным»! – А Сократ? – А «человек науки»? —
81
Ужасно умереть в море от жажды. Уж не хотите ли вы так засолить вашу истину, чтобы она никогда более не утоляла жажды?
82
«Сострадание ко всем» было бы суровостью и тиранией по отношению к тебе, сударь мой, сосед! —
83
Инстинкт. – Когда горит дом, то забывают даже об обеде. – Да – но его наверстывают на пепелище.
84
Женщина научается ненавидеть в той мере, в какой она разу- чивается очаровывать.
85
Одинаковые аффекты у мужчины и женщины все-таки различны в темпе – поэтому-то мужчина и женщина не перестают не понимать друг друга.
86
У самих женщин в глубине их личного тщеславия всегда лежит безличное презрение – презрение «к женщине».
87
Сковано сердце, свободен ум. – Если крепко заковать свое сердце и держать его в плену, то можно дать много свободы своему уму, – я говорил это уже однажды. Но мне не верят в этом, если предположить, что сами уже не знают этого.
88
Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущенными.
89
Ужасные переживания жизни дают возможность разгадать, не представляет ли собою нечто ужасное тот, кто их переживает.
90
Тяжелые, угрюмые люди становятся легче именно от того, что отягчает других, от любви и ненависти, и на время поднимаются к своей поверхности.
91
Такой холодный, такой ледяной, что об него обжигают пальцы! Всякая рука содрогается, прикоснувшись к нему! – Именно поэтому его считают раскаленным.
92
Кому не приходилось хотя бы однажды жертвовать самим собою за свою добрую репутацию?
93
В снисходительности нет и следа человеконенавистничества, но именно потому-то слишком много презрения к людям.
94
Стать зрелым мужем – это значит снова обрести ту серьезность, которою обладал в детстве, во время игр.
95
Стыдиться своей безнравственности – это одна из ступеней той лестницы, на вершине которой стыдятся также своей нравственности.
96
Нужно расставаться с жизнью, как Одиссей с Навсикаей, – более благословляющим, нежели влюбленным.
97
Как? Великий человек? – Я все еще вижу только актера своего собственного идеала.
98
Если дрессировать свою совесть, то, и кусая, она будет целовать нас.
99
Разочарованный говорит: «Я слушал эхо и слышал только похвалу» —
100
Наедине с собою мы представляем себе всех простодушнее себя: таким образом мы даем себе отдых от наших ближних.
101
В наше время познающий легко может почувствовать себя животным превращением божества.
102
Открытие взаимности собственно должно бы было отрезвлять любящего относительно любимого им существа. «Как? даже любить тебя – это довольно скромно? Или довольно глупо? Или – или —»
103
Опасность счастья. – «Все служит на благо мне; теперь мила мне всякая судьба – кому охота быть судьбой моей?»
104
Не человеколюбие, а бессилие их человеколюбия мешает нынешним христианам предавать нас сожжению.
105
Свободомыслящему, «благочестивцу познания», еще более противна pia fraus (противна его «благочестию»), чем impia fraus[25]. Отсюда его глубокое непонимание церкви, свойственное типу «свободомыслящих», – как его несвобода.
106
Музыка является средством для самоуслаждения страстей.
107
Раз принятое решение закрывать уши даже перед основательнейшим противным доводом – признак сильного характера. Стало быть, случайная воля к глупости.
108
Нет вовсе моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов…
109
Бывает довольно часто, что преступнику не по плечу его деяние – он умаляет его и клевещет на него.
110
Адвокаты преступника редко бывают настолько артистами, чтобы всю прелесть ужаса деяния обратить в пользу его виновника.
111
Труднее всего уязвить наше тщеславие как раз тогда, когда уязвлена наша гордость.
112
Кто чувствует себя предназначенным для созерцания, а не для веры, для того все верующие слишком шумливы и назойливы – он обороняется от них.
113
«Ты хочешь расположить его к себе? Так делай вид, что теряешься перед ним —»
114
Огромные ожидания от половой любви и стыд этих ожиданий заранее портят женщинам все перспективы.
115
Там, где не подыгрывает любовь или ненависть, женщина играет посредственно.
116
Великие эпохи нашей жизни наступают тогда, когда у нас является мужество переименовать наше злое в наше лучшее.
117
Воля к победе над одним аффектом, в конце концов, однако, есть только воля другого или множества других аффектов.
118
Есть невинность восхищения; ею обладает тот, кому еще не приходило в голову, что и им могут когда-нибудь восхищаться.
119
Отвращение к грязи может быть так велико, что будет препятствовать нам очищаться – «оправдываться».
120
Часто чувственность перегоняет росток любви, так что корень остается слабым и легко вырывается.
121
Что Бог научился греческому, когда захотел стать писателем, в этом заключается большая утонченность – как и в том, что он не научился ему лучше.
122
Иной человек, радующийся похвале, обнаруживает этим только учтивость сердца – и как раз нечто противоположное тщеславию ума.
123
Даже конкубинат развращен – браком.
124
Кто ликует даже на костре, тот торжествует не над болью, а над тем, что не чувствует боли там, где ожидал ее. Притча.
125
Если нам приходится переучиваться по отношению к какому-нибудь человеку, то мы сурово вымещаем на нем то неудобство, которое он нам этим причинил.
126
Народ есть окольный путь природы, чтобы прийти к шести-семи великим людям. – Да – и чтобы потом обойти их.
127
Наука уязвляет стыдливость всех настоящих женщин. При этом они чувствуют себя так, точно им заглянули под кожу или, что еще хуже, под платье и убор.
128
Чем абстрактнее истина, которую ты хочешь преподать, тем сильнее ты должен обольстить ею еще и чувства.
129
У черта открываются на Бога самые широкие перспективы; оттого он и держится подальше от него – черт ведь и есть закадычный друг познания.
130
Что человек собою представляет, это начинает открываться тогда, когда ослабевает его талант, – когда он перестает показывать то, что он может. Талант – тоже наряд: наряд – тоже способ скрываться.
