Подобная атмосфера существовала и в квартире. Она по-особенному оживала накануне и во время праздников. Все приглашали в свои комнаты, обсуждали последние события, делились пирогами, стряпней, соленьями и продуктами.

Эти дни отличались от будней искренним весельем и приносили нескрываемую радость, которая быстро передавалась детворе. Перед застольем всегда ждали у репродукторов сообщения об улучшении жизни и снижении цен на продукты. Со слов мамы Паша знал, что это снижение только на самые важные продукты питания и необходимые вещи для повседневной жизни. Тем не менее, все чувствовали удовлетворение от этого малого, которое вселяло уверенность, что все идет в правильном направлении и скоро будет еще лучше.

Время казалось бесконечным и безоблачным. Справедливость и светлое будущее не вызывали сомнений. На улицах можно было видеть много народа с радостными лицами, в опрятной одежде и при орденах. Были среди них и слегка подвыпившие, но общение и разговоры с их участием всегда носили доброжелательный характер. Даже в праздники алкоголя употребляли не много, и пьянство, попрошайничество, безделье и тем более мошенничество презиралось и не допускалось.

Накануне одного из таких праздников в дом провели газ, и его веселое голубое пламя очень радовало жильцов. С кухонь с удовольствием убрали дымящиеся черной копотью керосинки. Малыш с интересом и восхищением наблюдал за необычным источником тепла, которое выбивается из маленьких дырочек конфорки и своим цветом напоминает притягательное огромное небо.

5

Паша видел нескрываемую радость мамы, когда в большую комнату внесли купленный буфет. Он был необычайно красивый, со своими стеклянными переходами, а запах лака и резного убранства напоминал новогоднюю елку. После того, как мама сложила в него посуду, можно было каждый день видеть семейный сервиз с птицами и другие фарфоровые, напоминающие сказки, красивые статуэтки. Верхние стеклянные створки из квадратиков и треугольников с оригинальными выступами особенно привлекали внимание малыша. Он часто вставал на стул и, открывая и закрывая замысловатые дверцы, удивлялся мастерству человеческих рук.

Новое приобретение нисколько не нарушало общей гармонии на фоне самодельно сколоченного папой платяного шкафа, который стоял при входе и разделял комнату на две половины. Новая покупка очень гармонировала с самой главной вещью в комнате – старинными швейцарскими настенными часами.

– Это подарок моего папы, когда мне исполнилось четырнадцать лет, – однажды услышал Паша от мамы. Он никогда не видел воочию второго дедушку, но всегда, глядя на резные створки и качающийся медный маятник, проникался искренним уважением к нему. Строгое мерило времени в доме шло очень точно, нарушая тишину мягким боем через каждые полчаса.

Буфет поставили в углу между освещающими его окнами, напротив обеденного стола, и он превратил светлую часть комнаты в пятигранник, которая от этого стала более строгой и одновременно уютной.

Пашина семья первой в квартире приобрела телевизор. Папа много говорил о его необходимости, а мама молчала и переживала, что он стоит достаточно дорого. Но однажды папа получил премию и, пошептавшись с мамой, радостно сообщил, что у нас скоро появится необычный телевизионный приемник.

Несмотря на крохотный черно-белый экран, после черного вездесущего круга репродуктора, он стал полноправным членом коммунальной квартиры. Соседи теперь очень часто приходили со своими стульями к ним в большую комнату общаться со ставшими родными телеведущими, смотрели новости и популярные фильмы. Все это не вызывало протеста в Пашиной семье, а наоборот, вызывало своеобразную гордость за организацию импровизированного клуба общения и объединения обитателей квартиры.

Паша видел, что соседи были разные по характеру и образу жизни, однако не представлял их и себя без этого общего единства.

В средней комнате жила тетя Рая. Идя гулять со своей дочкой, она всегда предлагала Паше пойти с ними, и мама, нисколько не беспокоясь, отпускала его в гости, во двор или в парк. В другой комнате жили удивительно добрая слепая бабушка Варя и две ее дочери: старшая – тетя Тоня и моложавая тетя Юля, которую в силу веселого характера звали не иначе, как «Юлька». Тетя Тоня работала в каком-то посольстве и приносила красивые и диковинные игрушки, а под Новый Год – разноцветные хлопушки, которые доставались и Паше. Юлька работала в типографии, и помогала маме, как и всем соседям, подписываться на редкие книги. Квартира жила единым духом искренней дружбы с почти родственными отношениями, и Паша всегда чувствовал заботу и ласку каждого.

С мамой они часто заходили к ее подруге, тете Люде, жившей этажом ниже. У нее обитала очень своенравная кошка Катька. Она больно царапалась и даже кусалась. Паша всегда осторожно проходил мимо нее. При попытке малыша погладить животное она тут же убегала, хотя часто принимала его присутствие рядом. Осторожная, с выразительным взглядом, кошка признавала только сына тети Люды и очень любила, когда он нежно гладил ее. Это был тот самый аккуратный, вдумчивый и трудолюбивый Валька, которого очень уважала мама, как и все другие соседи.

Многие из дома семьями с детьми ходили в близлежащий клуб «Машиностроитель» или, как его ласково называли, «Машинку», который был центром показа модных современных фильмов.

Одним из необыкновенных открытий кино для Паши были трофейный «Тарзан» и индийские фильмы с участием Раджа Капура. Ему очень нравилась экзотика тропических лесов, повадки сильных своенравных зверей, яркие чувства и песни индусов. К удивлению малыша, многих привлекало другое в этих кинофильмах. Ему было немного неприятно, когда ребята кривлялись и изображали обезьяну Читу или восхищались угрожающими выходками неприятного малышу бандита Джага. Паша часто замечал странные реакции и поведение людей после просмотра фильмов.

Летом ходили купаться «на канал» или на территорию, где началось Химкинское водохранилище. Дальше были пляжи и Северный речной вокзал. А здесь, в небольшом тупике, располагалось необустроенное «дикое» место для купания и отдыха, где в теплые солнечные дни часто можно было видеть знакомые лица со двора. Шли на «канал» через лесной массив Покровского-Стрешнева, где попадались грибы и ягоды, земляника, малина, костяника, а осенью было много орехов. Ребята постарше ходили туда самостоятельно, но Паша почти всегда с отцом или матерью. Отец не очень любил это место и предпочитал ходить чуть дальше на пляж. Он очень хорошо плавал, и в этом году научил плаванию Пашу, который с удовольствием «по-собачьи» самостоятельно доплывал до буйка. Если сын уставал, отец подставлял ему свое сильное плечо, и мальчик, держась за него, отдыхал.

Однажды купаясь с мамой и соседями на водохранилище, он проткнул ногу ржавым гвоздем. Увидев его острый конец сверху ноги, Паша очень испугался. Волнуясь, мама попеременно с тетей Людой несли его через лес на руках в поликлинику. К счастью, прокол повредил лишь небольшой участок ноги близко к перепонке.

Невозможно было представить свою жизнь без находящегося рядом стадиона «Крылья Советов». Так естественно и радостно воспринималось участие в соревнованиях или просто возможность прийти на трибуны «поболеть» за своих.

Детище завода – стадион со своими играми по всем имеющимся тогда видам спорта, привлекал к себе множеством секций для молодежи и взрослых. Летом футбол, зимой хоккей первенства Москвы собирал большое количество болельщиков. В зимнюю пору на катке можно было встретить почти всех относительно нестарых соседей. Ярко освещенная, с разносившейся по округе хорошей музыкой, ледовая арена всегда собирала всех способных двигаться или бегать коньках. Модные «гаги», «канады» и привлекающие элегантными наклонами при беге «норвежки» вызывали восторг и восхищение ребят, которые довольствовались прикрученными на валенки «снегурками». Вечерами многие без коньков просто прогуливались на арене под ярким светом в ореоле звонкой музыки.